его резерв падает еще быстрее. Ну а если поднимается, к тому же, если
поднимается быстро, то тут резерв становится неограниченным. Тебя либо
стаскивают вниз, либо подталкивают под зад: забирайся повыше, милый. И раз
вступив на этот круг, обратно не сойдешь. То тебя тащит вверх, то вниз, а
бывает - только вниз и только вверх. Но дважды за человечью жизнь колесо
редко успевает повернуться. "Да, надо было стать волком", - подумал Маль с
тоскою. А он стал серой пылью, белой молью по кличке Маль.
но слабый может быть только добрым, иначе горе ему и остальным..." -
сказал когда-то Мальвинский. А теперь он стал Малем, который слаб и
злобен... Он несколько раз ударил кулаком в стену. Если б в этом курятнике
кто-то жил! Но все двенадцать этажей почти пусты. Теперь бетонные коробки
не пользуются популярностью после массовой убыли населения в XXI веке. Две
недели назад за стенкой жил пятнадцатилетний пацан с худым синюшным лицом
старика. Он чуть не выдрал у Прошки блок дальней связи и разбил ему
глаз... Дрянь... теперь и он исчез... Никого... Маль набрал в легкие
воздуха и крикнул отчаянно, бессмысленно, что-то вроде: "А-о-у..." Крик
ударился о стены, выкатился в коридор и захлебнулся. Несколько секунд Маль
напряженно вслушивался. Тишина. Никого... Если б кто-нибудь был здесь, он
бы услышал. Через три этажа, через четыре, в этой клетке слышалось мерное
ворочание живого. А сейчас давила звенящая пустота.
обморок сон. Ему снился "ПРО-I". Он был новенький, лакированный,
блестящий, с человечьим лицом. Только на месте бляхи с номером и
индикатором зияла черная дыра и от нее поднимался теплый пар, как от
живого.
робот и вытянул вперед руку.
обтянутое красной синтетической тканью... И это сердце билось...
его охватило омерзение, какое испытываешь только во сне - всепоглощающее и
безумящее мозг. Несколько раз уже наяву вскрикнув, Маль заметался по
постели. Ужас постепенно уползал, но медленно. Казалось, страх
растворяется и застывает в окружающей рухляди навсегда. Маль вновь
потянулся к персоналке.
семь "Б"... У меня есть экземпляр для ликвидации. Модель? Самая старая...
Человек... Почему нельзя?.. Когда я хочу... Да, я... Пусть меня
ликвидируют немедленно, сейчас же! Я требую этого, слышите, требую!
Немедленно! Сейчас же!..
связь давно прервалась...
одной руке бокал, подошел к девушке и погладил ее черные блестящие волосы,
как всегда, по лбу схваченные лентой. Будто ненароком рука соскользнула и
легла на плечо. На Энн-Мари было длинное черное платье без рукавов с
глубоким вырезом. В ложбинке полуобнаженной груди и в ушах брызгали синими
огнями дорогие бездельные камни. Деш был в обычном, домашнем кимоно
золотистого цвета с драконами и белые шорты. В распахнутый ворот у шеи
виднелась белая полоска давнего шрама. На Энн-Мари Деш смотрел восхищенно
и в то же время насмешливо.
понять, хоть убей... - проговорил он и снял руку с плеча Энн-Мари. - Я
многое не могу понять, - он шел к своему креслу и разглагольствовал,
жестикулируя так, будто ораторствовал в высшем совете, а не перед Энн-Мари
и Грандом у себя дома. - Я не могу понять, почему надо отравлять жизнь и
мир, когда они так прекрасны, - и он обвел рукою стены, покрытые темными
под дерево панелями, будто это был весь божий мир, полный золотого света,
зелени, звенящей синей воды и шумных вздохов океана. - Так прекрасны, -
повторил Деш, опрокинул залпом бокал и, будто внезапно обессилев, упал в
кресло. - Присаживайся Энн-Мари, что же ты стоишь, - он кивнул на
свободное кресло. - Мы посидим и поговорим о несовершенстве мира...
осталась стоять. Гранд внимательно досмотрел на нее. Даже для робота она
слишком подчинила себя Дешу. Впрочем, у каждого робота своя структура и
свой образ мышления. Образ действий Энн-Мари - полная имитация
человеческой жизни и полное подчинение Дешу. Но теперь и Гранд избрал для
себя подчинение Дешу, потому что принадлежать Дешу - это значит - жить,
покинуть его - умереть. Это новый закон, открытый им в новой жизни,
которая началась после бегства из салона. Гранд не знал, зачем Деш позвал
его и усадил рядом с собой за этот низенький лаковый столик, уставленный
бокалами и бутылками - ведь он, Гранд, не может пить вина, пьянеть и... Но
теперь Гранду стало казаться, что в этом приглашении таится важный смысл,
пока от него еще скрытый так же, как смысл его внешнего, Грандова,
превращения в человека. Мозг не мог сделать нужный вывод - не хватало
информации.
наполняя свой бокал до краев, - почему люди так любят приказывать? Ведь
робот твоего уровня, Гранд, вполне может сам программировать свои
действия, более того, сам искать объект своей деятельности, руководствуясь
поставленной задачей. То есть вести так называемый открытый поиск и
принимать оптимальное решение с помощью экспертной системы.
трясутся поджилки, когда они слышат о чужой свободе. Им кажется, что
лишнее движение - это лишнее зло. Раб думает? Запретить! Обыватель думает?
Отучить! Робот думает? Ликвидировать! Не сметь то, не сметь это и в
результате самый простенький приказ ты, Гранд, уже не сможешь выполнить,
потому что для исполнения тоже нужна свобода, свобода осмыслить, понять и
принять... И поскольку, Гранд, ты не можешь подчиниться и стать
законопослушным... Да, законопослушным, чувствуешь, Гранд, какое это
прекрасное слово... да, поэтому тебя убивают... Вот так... - Деш внезапно
застонал, будто ему нанесли удар. - Но ведь так человек и себя лишает
простора, себя связывает... И смотри... Вот я - человек, а что я могу? По
закону, не больше, чем ты Гранд. А на самом деле? По природной своей силе
и уму? До сумасшедшего много. Так что же тут сделать. Гранд? Что сделать,
Энн-Мари? Может, забраться на крышу и ороситься вниз? Тут и будет мне
последняя и уж предельная, бесконечная свобода...
оттолкнул бокал от себя. Тот скользнул по полированной поверхности стола и
замер у самого края подле белой руки Энн-Мари. - Пей, - приказал Деш, -
пусть все будут пьяны и забудут, что они - пауки и вся жизнь уходит на
выдавливание ядовитой паутины в которой они сами путаются, как мухи...
маленькими глотками.
законы. Я модернизирую роботов, что запрещено. Я снимаю пошаговый
контроль, что запрещено. Я покупаю роботов, идущих на ликвидацию, что
запрещено. Я возвращаю их к жизни, что запрещено. Я продаю их, что
запрещено. Я придаю им человеческий облик, что запрещено вдвойне...
жжение внутри - это значило, что мозг перешел на форсированный режим
работы. - Зачем?
плевал я на все дурацкие человечьи бумажки...
роботов?
роботу. Человек должен обеспечить наиболее полноценное функционирование
робота..."
благодарность к Дешу за невозможную, утопичную декларацию о правах
роботов, которую должны признать люди.
бокалы себе и Энн-Мари.
перчатке.
миром Деша, подчиненный его закону, с лицом прекрасным, как лицо Энн-Мари.
Он понимал, что такое красота! Это знание пришло, как вспышка, и все
наполнилось этим словом. Все в мире разделилось на прекрасное и
безобразное этой вспышкой. То, что было красиво, напоминало бесконечный и
стройный алгоритм, а остальное причиняло ноющую боль, как будто к новым
тактильным перчаткам прикасалось что-то грубое. И Гранд почувствовал еще,
что за одно это знание он готов умереть за Деша, но не потому, что так
положено каким-то законом...
голубоватым светом вокруг. На экране уже несколько минут то появляясь, то
Шилова Юлия
Корнев Павел
Панов Вадим
Андреев Николай
Контровский Владимир
Афанасьев Роман