Чтение 3–й страницы книги ~Тайна "Нереиды"~

- ...мог постигать душу, мог ее совершенствовать, - продолжал старик, не
слыша собеседника.

- Брось. Это никому не нужно.

- Я вчера возле храма целый день простоял, - признался старик. - Вдыхал
аромат благовоний. Какой приятный запах. Прежде мы не ценили, когда нам
молились и приносили жертвы.

- Прежде нас любили, - согласился молодой и тоже вздохнул.

- А теперь проклинают.

- Потому что мы утратили власть.

- Нас простят? Разве мы больше не нужны? Если не богам, то хотя бы людям.

Молодой с сомнением покачал головой:

- Нам лучше затаиться и не привлекать к себе внимания. Сенат принял
решение открыть Сивиллины книги. Может, там указано, что с нами делать. К
примеру - всех гениев перебить.

Старик вздрогнул. Слова молодого гения мало походили на шутку.

- Но ведь большинство гениев не виновато. Мы не принимали участия в
заговоре. К чему новый мир? Мне и в старом было хорошо.

- Мы виноваты, что не помешали, - отвечал молодой. - Это тяжкая вина. В
прежние времена римляне казнили всех рабов в доме, если один из фамилии* убивал
хозяина. Виноваты все, потому что не защитили, не предупредили, не донесли. Вот
и мы - как те рабы. Наши собратья пытались уничтожить Рим. А мы смотрели и
ждали, чем все кончится.

- Плохо... - сказал старик и вновь икнул. - Я привык быть гением.
Человеком непривычно.

* Фамилия древнего римлянина включала всех домочадцев, в том числе и
рабов.

Глава 3

Игры Фрументария Квинта

"На вопрос, кого бы хотели избиратели шестой трибы видеть в сенате, больше
половины опрошенных отвечают "Гая Элия Мессия Деция". Хотя известно, что,
сделавшись Цезарем, Элий был вынужден оставить место в сенате. Выборы в шестой
трибе назначены на Иды декабря". "Пророчество Сивиллиных книг таково:
"Жертвоприношение каждого - не первины, но половина. Новую крепостную стену
Великого Рима должно возвести в Нисибисе".

"Акта диурна", 9-й день до Календ октября*

* 23 сентября.

Черноволосый парень лет двадцати семи, два дня как не бритый, в грязной
тунике и желто-красных брюках, продравшихся на одном колене, расположился прямо
на мостовой в тени огромного дуба. Медная табличка говорила, что дуб этот
посажен самим императором Адрианом. Дуб был очень стар: кора,, наплывая, почти
полностью поглотила чужеродную медь. Тень от дерева падала с истинно
императорской роскошью, ее лиловый круг давал приют десятку мелких торговцев,
да еще умудрялся наползти на ряды Нового Тибурского рынка. Туристы, посетив
виллу Адриана и полюбовавшись знаменитым водопадом, непременно заглядывали на
рынок, а потом шли обедать в таверну рядом с круглым храмом Сивиллы.

Парень в драной тунике выставил из парусиновой сумки тупоносую сонную
морду беспородного щенка и выкрикивал пронзительным голосом уличного зазывалы:

- Родословная самого Цербера. Квириты, не проходите мимо, родословная
самого Цербера! Всего сто сестерциев!

Он буквально ухватил за край туники хромающего мимо человека. Тот
обернулся и глянул с удивлением, не ожидая подобной фамильярности. Но глянул
без злобы, скорее с любопытством.

- Потомок Цербера, - повторил торговец. - Отдаю почти даром.

Хромоногий посмотрел на щенка и улыбнулся половиной рта. Впрочем, такая
полуусмешка не портила его лицо. Нос прохожего был необыкновенно тонок, и к
тому же крив. Прямые черные волосы начесаны на высокий лоб не по моде, будто
человек хотел скрыть вышину лба под низко обрезанной челкой. Светлые глаза он
то и дело щурил или вовсе закрывал, будто тяжко было ему глядеть на окружающий
мир. В руке прохожий держал два очень древних кодекса, и значит, шел он не на
рынок, а в библиотеку при храме Геркулеса. Быть может, еще сам Адриан читал эти
книги.

- Если щенок столь благородной крови, то он должен быть трехголов, не так
ли? - спросил прохожий.

- Это дед его Цербер трехголовый, а папаша был уже двухголов, а сам он,
как видишь, доминус, об одной голове.

- А щенки твоего замечательного пса и вовсе окажутся безголовыми, -
предположил прохожий.

Продавец хихикнул, но сбить его было не просто.

- Нет, все не так, доминус. Мамаша у него была одноголовая. И значит,
детки у нашего красавца вполне могут быть трехголовы. Вы, верно, слышали про
генетику? В Афинской академии очень неплохая кафедра генетики, не говоря уже об
Александрийской.

Прохожий уже позабыл, куда шел и зачем. Он вообще о многом позабыл, даже
забыл щуриться. Солнце его больше не слепило.

- Пес тебе нужен как никому другому, - продолжал втолковывать пройдоха.

- Это отчего же? - Черноволосый потрепал щенка по мохнатой голове.

Пес приоткрыл слепленный дремотой глаз и через силу лизнул, протянутую
руку.

- Оттого, доминус, что тебе нужен собственный соглядатай, - мечтательно
глядя на статую Адриана, продолжал продавец собаки. - А я, доминус, лучший
соглядатай во всей Империи. И ты никогда не раскаешься, если возьмешь меня на
службу.

- В качестве кого?

- Секретарем. У Цезаря должен быть секретарь, доминус. Лучшего соглядатая
в Риме тебе не найти. Выигрывает тот, кто лучше подглядывает. Это закон.

- Чей?

- Мой. Спешу заметить, что Руфин, будучи Цезарем, тоже держал под видом
секретарей личных фру-ментариев, и те люди вскоре очень быстро пошли наверх.

- Надеешься сделать карьеру? - Лицо Цезаря посуровело, и он вновь прикрыл
глаза, и даже прислонился к колонне из розового мрамора, на вершине которой
бронзовый Меркурий мчался по своим делам, но как ни спешил, не мог сдвинуться
ни на шаг. При этом Цезарь по-аистиному подогнул правую ногу.

"Искалеченная нога ноет к перемене погоды, - подумал хозяин щенка. - И
вправду, ночью обещали дожди".

Какой-то мальчишка лет двенадцати, радостно вопя, протащил мимо них
огромную коричнево-красную змею. Туловище убитой гадины волочилось по мостовой,
огромная плоская голова была забрызгана чем-то белым, блестящим. Следом за
мальчуганом мчались двое друзей, размахивая палками. Вигил, дежуривший у ворот
рынка, шагнул им навстречу, и троица разом примолкла.

- Мы поймали ее в саду, - объяснил мальчишка и кинул мертвую змею в пыль.
Несколько человек тотчас их окружили.

- Здоровая, никогда таких не видел, - вигил присел на корточки и принялся
рассматривать убитую тварь - Верно, какой-то неизвестный, считавшийся вымершим
вид. Я вчера в подвале тоже видел огромную, но куда меньше этой.

От зрелища Цезаря оторвал голос хозяина щенка:

- Еще одного гения убили. Прежде его всячески улещивали, оставляли яйца и
фрукты на алтаре, а теперь прибили ни за что. Хочешь поговорить о гениях?

- Нет.

- Странно. По-моему, интересная тема. Но о чем-то ты хочешь поговорить? К
примеру, о событиях в Персии? Про Экбатаны. - Парень замолчал. Пауза была как
омут - в разговор хотелось броситься головой вниз.

- Как тебя зовут?

- Называй меня Квинтом. Потом я, может быть, сообщу тебе другое имя.

- Иди за мной. Квинт, - приказал Элий. И он зашагал назад к воротам
императорского поместья, так и не посетив библиотеку. Квинт вскочил, перекинул
сумку со щенком через плечо и бодрым, пружинистым шагом двинулся следом, без
труда нагнал Цезаря и зашагал рядом. Походка Цезаря была некрасива. И люди,
встречавшие Элия на улице, никогда не смотрели на его ноги. Квинт же, напротив,
бесцеремонно пялился на голени Цезаря, обтянутые шерстяными носками и
зашнурованные в высокие кожаные сандалии. Внешне они напоминали котурны, те,
что носят трагики, императоры в них хаживают да сенаторы. Но Элий носил
заурядную ортопедическую обувь. Правая нога была несколько короче, но нетрудно
было заметить, что изуродованы обе ноги, только правая срослась куда хуже
левой.

- И зачем так измываться над собой, когда носильщики домчат за десять
минут? - Квинт, казалось, позабыл, с кем разговаривает. - Или ты ищешь
популярности плебса? Кандидаты в сенаторы, пока добиваются должности и носят
белоснежные тоги, тоже любят прошвырнуться пешочком от курии до Колизея. Но
стоит кому-нибудь получить пурпурную полоску, он тут же пересаживается в авто,
причем самое шикарное.

- Объяснение гораздо проще. Мне надо постоянно двигаться, иначе я вообще
не смогу ходить, - признался Элий.

- Боишься, что сенат лишит тебя права наследовать Руфину, если
превратишься в калеку?

Цезарь резко повернулся и глянул в упор на Квинта. Любой другой тут же бы
смешался. Но Квинт лишь отступил на шаг и шутливо поднял руки.

- Я понял: ты не калека. У тебя был насморк, но теперь ты выздоравливаешь.
И Руфин предоставил в твое распоряжение поместье, пока не перестанешь чихать. Я
читал об этом в "Акте диувне". Что ж, придется принять официальную версию.

- "Акта диурна" пишет правду. Как всегда.

- Но тебе непременно нужен пес. Цербер для тебя просто находка. И тысяча
сестерциев за такую собаку - смехотворная цена.

- На рынке ты требовал за него всего лишь сотню.

- Не может быть! - неподдельно изумился Квинт.

- Со слухом у меня все в порядке.

- Ну хорошо, отдам щеночка за пятьсот. Не может собака Цезаря стоить сто
сестерциев. Это неприлично.