такое даже на учениях, - проходили ракеты противника сквозь расставленные
сети, все может случиться, на то война. Собственно, он только теперь и
понял окончательно, что это война.
единственное душевное состояние, в котором и должен был находиться с того
момента, когда поднял трубку телефона спецсвязи. Все ушло, все прошло.
речи, господа. Мы - люди действия. Нация ждет, что мы спасем ее. В этом
наш долг.
заполнена размышлениями.
как-то управлять собой. Еще не оправившись от невыносимой боли, я
сообразила, что если хочу хотя бы растянуть агонию, то должна создать в
себе сгустки вещества. Тогда станет возможным хоть какое-то развитие, а не
только унылое угасание всех процессов. Если бы я не сообразила этого,
сейчас просуществовало бы ни квазаров, ни галактик, ни звезд, ни планет -
ничего, кроме однородного расширяющегося плазменного шара, который и был
бы мной. Сознание мое угасло бы, я была бы мертва.
сформировало квазары, я думала, что они смогут стать разумными и мое
одиночество кончится. Этого не случилось, и я поняла, что этого не
произойдет никогда. Потом появились галактики, и это было настоящей бедой,
потому что галактики и звезды - лишь следы могущества. Источники боли и
сожаления. Галактики погибали, звезды взрывались, повторяя мой конец, но с
еще более плачевным результатом - они превращались в черные дыры, материя
ускользала в них, и что-то еще во мне постоянно отмирало, и мне не
удавалось...
удивление монотонны. Правда, явились все приглашенные - особенно
интересовала президента группа сенаторов от северных штатов, традиционных
противников его политики. Сегодня он мог бы кое в чем поколебать их
настороженность. У него есть что сказать, но толку не будет. Утром у посла
Томпсона случился приступ печени, его едва не положили в госпиталь, и уж,
конечно, ему следовало отменить торжество. Посол сидел весь желтый и
поминутно исчезал в своем кабинете - отдыхал на диванчике. В речах не
чувствовалось блеска, прием напоминал фильм, снятый на старой пленке, не
передающей богатства красок.
поддержкой, пусть даже от людей, на которых он тратил время, зависело
немногое. Сейчас немногое, а завтра?
терминами теории игр. Эту теорию он изучил в Кембридже и очень гордился
тем, что единственный из президентов имеет законченное математическое
образование. Он даже едва не стал доктором философии. Хорошо, что не стал.
Его увлекла тогда другая наука - наука не проигрывать. Она оказалась куда
важнее и интереснее науки побеждать. Парадокс? Играя на выигрыш, часто
остаешься внакладе, потому что в такой игре больше степень необходимого
риска. Если же опираться на стратегию беспроигрышной игры, то риск
минимален, а преимущества, на первый взгляд неочевидные, огромны. Не
проигрывая, идешь вверх без срывов, хотя и без стремительных взлетов.
Напряженно, как автомобиль на горной дороге, но и равномерно.
кампании. Газеты рассказывали о его политической карьере как о ярком
примере стабильности американской системы. Никаких срывов. Только вверх. В
наследство от предыдущей администрации Купер получил разболтанную
экономику и даже с помощью своей любимой теории игр не мог нащупать здесь
беспроигрышную стратегию. Его предшественники обещали избавить страну от
кризисов, повысить уровень жизни, он этого не обещал. Но он твердо
гарантировал стабильность инфляции, ее прогнозируемость.
многим президентам. Он принял в наследство несколько тянувшихся годами
переговоров по разного рода ограничениям в военной области, но завершать
их не собирался. Договора пусть подписывают те, кто когда-нибудь займет
его место...
посмотрел на часы, потом на спину посла Томпсона, который опять направился
в свой кабинет, и в этот момент взвыли сирены.
гражданское население должно учиться заботам о своей безопасности. Однако
прежде ему сообщали о тревогах заранее. Купер с улыбкой смотрел на
обеспокоенные лица гостей. Бедняга посол так и не дотащился до желанного
дивана, стоит согнувшись, и выражение на его лице удивленное до крайности.
А чему тут... И неожиданно президент понял, что тревога не учебная. В вое
сирен прослушивался медленный ритм - это выли боевые сирены, скрытые за
рекламными щитами на перекрестках. И через комнату, расталкивая сенаторов,
бежал офицер, службы безопасности.
смешно. Завтра во всех газетах появятся карикатуры на президента. Ракеты
красных над Капитолием. Бред для обывателя".
спокойный. - Прошу вас, сэр.
подхватил его под локоть и легко толкнул к двери. Купер прошел сквозь
расступающуюся толпу, глядя в пол. За дверью его ждал майор Крэмптон,
дежурный офицер "войны и мира" с неизменным черным дипломатом в руке.
Агенты из личной охраны уже проложили свободную дорогу по широченной, как
бульвар Вашингтона, лестнице, и Купер сбежал по ней к бронированному
лимузину, стоявшему впритык к подъезду.
необычно пустынным улицам Вашингтона, сопровождаемая эскортом охранения и
неумолкающим воем боевых сирен.
занявшему свое обычное место в углу салона у левой дверцы.
Хэйлуорд запрашивает санкцию на "Трамплин".
кратко и четко. Ничего лишнего, но из слов генерала следовало, что
"Трамплин" - естественная необходимость. Ответный удар.
восточного входа в Белый дом. Президент не пошевелился. Времени на беготню
по коридорам не оставалось. Он должен принять решение здесь и сейчас.
волна противоракет, но перехват становится все менее вероятным.
перед выбором. Он должен выбрать так, чтобы не проиграть.
директивам комитета начальников штабов. Он сам утверждал их. Он знал, что
поступил правильно, и думал о том, что суть подписанного им документа ни в
коем случае не должна просочиться в прессу. Потому что одним из пунктов он
отвергал любые сношения с Москвой, будь то по телефону или иным способом,
в случае объявления тревоги-ноль. Единственной возможной реакцией на
нападение должен быть массированный ответный удар.
важную битву. Если он отдаст приказ - он проиграл. Мир погибнет, и он,
президент, будет править руинами и трупами. Если выживет сам. Если он не
отдаст приказа - он проиграл как государственный деятель. Подписавший
директиву и не выполнивший ее. Струсивший. Конченый человек.
личную карточку с шифрами. Крэмптон услужливо положил свой дипломат на
колени президента, протянул трубку радиотелефона. Купер откашлялся.
понять, что было в моей жизни до взрыва. Но разве есть аналогия между
жизнью и смертью? Я знаю, что все было пронизано разумом, но какими они
были, разумные?
не желаю этого! - умирают звезды, и даже кажется, что галактики
разбегаются быстрее, ускоряя мой конец. Это, конечно, невозможно -
разбегание галактик не зависит от моей воли. Все расширяется, все
распадается...
линии, обгоняя красно-желтые вагончики.
откроется дощатый забор - вот открылся, но уже не дощатый, а сплетенный из
тонких чугунных прутьев, обвитых плющом. Машина медленно въехала в аллею.
Скрипел гравий, в парадном строю стояли ели.
больницах и госпиталях, сам не зная почему. Натянув халат, он поднялся на