Чтение 3–й страницы книги ~Компьютерные игры для детей среднего возвраста~

только что объясняла мне, что никто не может знать всех особенностей
моделей, сменяющихся два раза в неделю?

- Впрочем, - сказала она, подумав минуту, - это можно проверить. Есть
тест.

Ничего не вышло. Тестовая программа оказалась зараженной вирусом
"Рашен дринк". Лиза подключила антивирусную программу "Кармель", и диван,
на котором мы сидели, затрясло так, будто началось девятибалльное
землетрясение. На мой непросвещенный взгляд, уже одно это говорило о том,
что мы так и не выбрались на свет божий - ну скажите, разве, если бы мы
сидели на обычном диване в обычном компьютерном салоне, подключение любой
программы, пусть даже игры "Атомная война между Израилем и Зимбабве",
могло вывернуть все внутренности?

Я так и сказал Лизе, прижимая ее к себе одной рукой, а другой
вцепившись в подлокотники, чтобы не свалиться на пол.

- Ты ничего не понимаешь в компьютерах, - сказала она, стуча зубами.
- В современных моделях вирус действует не только на сами программы, но и
модульные системы. Ведь все друг с другом связано, и...

Больше она не смогла сказать ни слова: диван вздыбился как
необъезженный мустанг, и мы свалились на пол, причем я упал на Лизу, сразу
оказавшись в классической позе "мужчина сверху", описанной на первой
странице "Камасутры".

Пять минут спустя, когда тряска прекратилась, и когда Лиза поправила
прическу, и когда я отряхнул брюки, мы обсудили сложившуюся ситуацию, и
Лизе пришлось признать, что она не знает, где мы - все еще в программе
завтрака или уже вернулись в реальный мир. И не знает, как это узнать.
Может быть, системный программист более высокой квалификации сумел бы
провести нужный тест, но...

- Так вызывай программиста! - потребовал я. - В чем проблема?

- А если и программист тоже записан на этой же программе? - уныло
сказала Лиза. - Как я отличу, он настоящий или сконструированный?

- Ущипни!

- Его или тебя?

- Ты хочешь сказать, что мы уже никогда отсюда не выберемся?

- Откуда? - закричала Лиза. - Мы давно выбрались, мы в Тель-Авиве,
ясно?

- Ясно, - покорно сказал я, оставшись при своем мнении. Смотреть
математические программы мне расхотелось. Целоваться мне расхотелось тоже.
Мне вовсе не нравилась мысль, что целовать Лизу меня заставляет не мое
мужское желание, а некая строчка в некоей программе, да еще и зараженной
вирусом "Рашен дринк".

- Все, - сказал я, - беру эту модель. На тридцать шесть платежей по
"Визе". Надеюсь, фирма сделает мне скидку, поскольку я в этой модели уже
живу.

Вы думаете, фирма пошла мне навстречу? Черта с два. Выхода у меня не
было, пришлось платить.

Рисковать я не хотел. Судите сами. Допустим, я все еще был внутри
программы. Я отказываюсь покупать, оператор нажимает "сброс", и...
Конечно, если я ошибаюсь, если я благополучно выбрался из компьютерного
мира в реальный, то моя покупка - чистое разорение. Тем более, что после
хупы нужно будет покупать квартиру.

Утром после первой брачной ночи я спросил Лизу, не раскрывая глаз,
чтобы не видеть выражения ее прекрасного лица:

- Лизочка, как по-твоему, этот вирус... ну, "Рашен дринк"... из-за
него ведь не разводятся?

Лиза долго молчала, и мне в какой-то момент показалось, что я
переместился в другую программу, и если я открою глаза, то увижу не свою
спальню и не свою жену, а какой-нибудь первобытный лес и страшную мымру на
переднем плане.

- Послушай, - сказал голос Лизы, и я облегченно вздохнул, - ты только
никогда и никому не говори о своих подозрениях, хорошо? Если ты считаешь,
что этот мир - компьютерный, это ведь не значит, что все должны считать
так же? Особенно наши с тобой дети.

О детях я действительно как-то не подумал.

Я дал Лизе обещание и нарушил его. Потому что еще раньше я дал
обещание некоей компьютерной фирме рассказать о ее замечательной продукции
в одной из глав "Истории Израиля". Вот я и рассказал. Но, если я все еще
там, внутри программы, то о какой "Истории Израиля" идет речь? И что это
такое - мой Израиль?

А твой, читатель?