и заставить себя подумать: одним человеком здесь стало больше, - какая
разница? Не надо криком кричать. В таких случаях меньше говорят - получше
осматриваются.
застрять в проходе аэропорта и не задеть притолоку в дверях. Невольно
пришлось нагнуться.
ребята передали замороженную клубнику. Он уже поднимался, и только-только
начал ходить. Третий сосед по палате Кистень выковырнул из спрессованной
кучи несколько клубник.
уходя подмигнул он.
спросить, Арефьев? Убили. Ах, прости, Надя! Я, честно, не знал... Бедный,
бедный Арефьев! Оказался женатым к тому же. Жалко. Очень жалко. Надя
приехала просто так. Дома, в тишине, уже невмоготу.
кончался. Он представил Надю всю в черном. Плывет на лодке, в которой гроб
Арефьева. Не старая еще Надя. Жена Арефьва старше. Но и не такая молодая
уже. Вот и лицо - желтое, худое.
дрожишь...
возвратившись из госпиталя, поехать к ней. Даже Кистень, бабник и
волокита, отметил эту ее восточную красоту. Правда, он был в своем роде:
хотел перебраться на ночь в другую палату... Ну чего тут такого? Даже в
тюрьме и то есть отдельная хата для свиданий. Кистеню и в голову не
приходило, что она этого не хочет, что она приехала рассказать об
Арефьеве.
Кистень скулил:
отношение к нему, убей бы, не смог. Крики лебедей в поднебесье будоражили
его душу в детстве. Эти сказки о лебединой любви, когда погибает самка и
после этого добровольно падает с высоты лебедь, разбивая грудь, шли за
Лехой порядочное время. Теперь, пожалуй, услышав прощальный крик
лебединый, он остался бы холоден к нему.
Лебедя и лебедку он увидел. Лебедка была кем-то ранена. И она спускалась к
земле все ниже и ниже. А лебедь стремительно то взлетал вверх, то падал
вниз. Однако он и не думал убивать себя.
и она прокричала в последний раз, лебедь не стал разбивать себя от
невосполненной, утраченной любви. Он с диким испуганным криком взмыл в
темнеющее небо и, наверное, бросился догонять свою стаю.
идет снег. Все его следы заметет! Он обошел землянку вокруг, наткнулся на
моток проволоки. И испугался. Значит, тут люди были? Значит, они опять
сюда придут? Покой, с которым он шел в последнее время, заменился в душе
суетой и страхом. Он долго шарил вокруг землянки. Но больше ничего не
нашел.
И - хорошо. - Леха знал здешние законы. - Лесорубы не имеют права валить
лес в прибрежье. Следовательно, сюда, к землянке, не сунутся. А геологи
могут лишь вернуться. Хотя... Чего они тут забыли? Этот моток проволоки?"
поглядим..."
была кем-то аккуратно заправлена. Спички у него были. Лампа вспыхнула,
осветила неуютное жилье. Сразу около стола Леха увидел печку. Тут тоже
кто-то аккуратно уложил поленницы. Даже травка лежала - бери и разжигай.
птиченьку. А потом уж побегим далее".
ее вернулся с одной рукой, а деда не стало, погиб смертью храбрых. Так и
остался Леха для Машиного отца желанным человеком. Отец у пацана был
гиблым, пил. А дед... Машин отец похоронил земляка на чужой земле,
похоронил после боя. И чужие дожди льют на могилу сибиряка. Много их,
могил, на земле. А это дорогая для дяди Родиона. Отцом ли, дедом хотел
стать для несчастного Лехи.
поддерживал морально Леху. В эту студеную ночь, оказавшись с ним, дядей
Родионом, с глазу на глаз, Леха почувствовал, что крепко устал, соскучился
по жизни в теплой избе, с валенками, с разбросанными игрушками по полу, с
недопитым в банке грибом, прикрытым чистенькой марлей. Он прислонился к
большой русской печи, глядел на торопливо одевающегося дядю Родиона
искоса, потому что по-другому, даже на таких людей, уже смотреть не мог.
рубахи, и повторял: "Да ты садись! Да ты садись и раздевайся!"
начал готовить на стол.
быть? На посиделки побежала. И Витюху забрала...
мужской гимнастерке, прикинул, что она велика для дяди Родиона.
тут...
поймешь, спросишь. Я объясню. Вот эта штука.
надел очки, внимательно посмотрел на бумагу.
Козлов. Писал так: вот, мол, в письме и встретились! Съел, Леха? Да, ты
меня избил. Но что же? Я теперь на свободе, а ты - тянешь за меня срок. И
я этому очень рад. Я рад, что тебя посадили. И рад, что дружков твоих чуть
к стенке не поставили. Я был бы еще больше рад, чтобы тебя расстреляли.
Таких, как ты, нужно уничтожать. Вы все подонки. И будешь ты, Леха,
подонком до конца своих дней. А я живу - кум королю и сват министру. А
помнишь, как ты мне говорил: "Ты - ноль, ты - доходяга, и харчи твоих
воров-родителей тебе не помогут. Так и будешь ты доходягой. И ни одна баба
не полюбит тебя". Так вот, Козел ваш бывший, теперь под сто кило, не харя
- будка, и бабы лучшие в постель с бывшим доходягой с радостью ложатся. У
Козла денег по-прежнему навалом. А Лехе в тюряге только и остается, как
пишут в газетах про тюрьмы, какого-нибудь малолетку изнасиловать. Но ведь
за то срок еще потянешь..."
волосикам, что взъерошились на голове; глаза у него сузились, беспокойно
забегали.
Конюшевский Владислав
Жюль Верн
Акунин Борис
Земляной Андрей
Херберт Фрэнк
Посняков Андрей