сказать против нее или Падишаха - она бы им показала! Она приблизила их к
себе не для того, чтобы делить с ними свои мысли, а чтобы они помалкивали
и в какой-то мере защищали от Падишаха - Падишах не любил скопищ народу,
и, если Коля, Садай и Клара-Глора находились все вместе около Сарины, он
не лез к ней с нравоучениями. Надо сказать, что Падишах не учил свою дочь
ничему. Все его нравоучения - как большинство учений в мире - сводились к
тому, что Сарина должна быть такой же, как Падишах, повторять его мысли и
движения - величественный жест, которым он подзывал слугу, или окрик.
Сарина не нуждалась в рекомендациях. Жест и окрик перешли к ней с кровью,
и она часто молчала в присутствии людей, увидев, что они сжимаются вроде
бы от невинных ее слов. "В мире несправедливость" - говорила она. И народ
сжимался, думая: "Будет новый налог". "Я не люблю вас, - говорила она, -
вы такие жадные, толстые, противные", и народ думал: "А сама-то какая? На
золоте спишь, серебром укрываешься." Им не приходило в голову, что, если
молодой человек критикует, он объединяет себя со всеми и ищет выход для
всех - для себя лично человек с мозгами выход всегда найдет.
вырисовывался километрах в пяти-шести от дома Падишаха, - я хочу его
видеть... Я живу двадцать лет, - продолжала она (девятнадцать с половиной,
но она прибавила себе полгода по примеру тех руководителей, которые
прибавляют себе мозгов), - и не видела его. Где он? Что он ест? Где спит?
момента, как Сарина подошла к окну и начала говорить, все замерли на своих
местах - Клара с поднятой к голове рукой, которой она хотела поправить
прядь волос; Аман - присев на корточки, Глора - зевнув и застыв с открытым
ртом. Ничто не могло шевельнуться, когда королева говорила. Некоторые люди
любят власть, многие - любят подчиняться, но я еще не видела ни одного
человека, который бы добровольно отказался от власти над группой людей -
будь власть шутки и смеха, которой обладает весельчак, развлекающий всю
группу усатыми историями о похождениях, или - власть молочника, раздающего
молоко тем, у кого нет коровы, а лишь утята. Так правила и Сарина. Ее
власть была властью ее отца, и Падишах не возражал, чтобы Сарина немного
потренировалась на своих подданных, и спокойно смотрел на Компанию и
Глор-Клар.)
монастыря, а если выходит, то не для того, чтобы посетить Вас.
Но сдержалась. Не стоило показывать виду, что слова холопа ее разозлили.
Тогда я пойду к нему! - (блестяще повторив фразу "Если гора не идет к
Магомету, то Магомет идет к горе", с той лишь разницей, что Сарина эту
пословицу не знала.)
восемь, так что Садаю надоело объяснять, что монах не ходит туда, куда его
зовут, а ходит туда, куда ему, монаху, угодно. "Вот настоящая власть, -
думала Сарина, - это тебе не под папочкину дудку плясать! Того нельзя,
туда - посторонним ход запрещен..." Все (и Садай, и Глора, и даже Аман -
а, может быть, он в большей степени, чем другие - Аман любил Сарину, но
любил не так, как любят монахиню или женщину - Аман был подданный и ниже
Сарины ростом - двойное препятствие) понимали, что Сарину тянет к монаху.
Неизвестное всегда притягивает, пока не становится знакомым. В любви
больше познания, чем в алгебраической машине или целом курсе лекций, и это
познание всегда кончается, как звонок, извещающий о конце "пары"
(студенческий термин).
покой и свободу. Но если в обществе свобода заключена в монастырях, то
есть является чем-то незначительным и мелким на фоне протянувшихся дорог,
выгнувшихся строений, то превращается в чужеродное тело, а люди
подозрительно относятся ко всему чужеродному. Если я скажу, что свобода и
власть - одинаковые понятия, люди меня осмеют. Даже самые забитые знают,
что свобода - это нечто такое... непохожее на власть. Сарина же стремилась
к свободе, чтобы получить власть. Она хотела владеть мыслями людей, как
Падишах владел их телами - люди день и ночь работали на красавицу Сарину и
ее папашу - ткали платья, плели кресла и циновки-половики, выращивали
овощи и фрукты.
слоников. Когда он увидел облепиху, вспомнил, слоны любят ягоды. Забыл обо
всем на свете и помчался кормить, а так все ноги не доходили - пнешь
что-нибудь, а потом - больно. Но если каратисты пинают с целью, то Падишах
пинал без цели. Потом мочил ноги в ванне или растирал.
слоны, - думал сумасброд, - значит, я - это часть слона, а слон съест
меня, если я его не покормлю, а если я его покормлю, это такое же
удовольствие, как будто ел сам).
скушал ягоды. Я пойду.
купил, таксу купил. Что еще надо? Как ни зайду, эти молодчики сидят и
пялятся на меня. Я такой в детстве не был!"
закрутил с женщинами, и в доме его не видели. А Сариночка все сидела и
сидела. Хоть бы убежала куда-нибудь, что ли!
крутили, гуляли, но умишком понимал, что ничего из этого не выйдет.
Старшая убежала с иностранцем, так Падишах ее первый наругал. Падишах был
похож на того человека, который держит собаку на цепи и кричит ей: "Беги,
беги!" Собака рвется, цепь не пускает, а человек все сильнее кричит,
вместо того, чтобы отвязать цепь. Наконец он сдыхает от ярости, что собака
не слушает его, или собака его кусает, или выходит жена и говорит: "Иди
домой, что ты тут прыгаешь", и он идет домой и думает, и недоумевает.
Думанье тем отличается от мысли, что мысль кого-то освобождает.
"иностранец" Падишах вздрагивал), он приставил к ней Садая, а родителей
Садая запер в подвал и сказал им там жить. "Так-то надежнее, - думал
Падишах. - Сариночка сбежит, опять же этот идиот здесь, он сбежит или
поможет ей - так его родители тут". Падишах приказывал хорошо кормить
родителей и дважды в день выводить на прогулку. Положа руку на сердце, кто
бы из нас отказался от таких условий? И Садай хорошо ценил это и хорошо
служил. Каждый вечер, как только Сарина заснет, он приходил к Падишаху и
докладывал ему, как Сариночка себя вела.
него и говорил: "Ну-у, как Сариночка?.. Вот в детстве она была
шаловливая..." - и шли воспоминания из детства, когда Сарина укусила
Падишаха за палец, когда тот хотел в шутку отнять у нее игрушку. "Как
собачка! - восхищался Падишах. - Цап! И кровь пошла!" И он показывал Садаю
то место на руке, куда Сарина его укусила. Садаю никогда не удавалось даже
вставить слово, как Сарина... "Знаю, знаю! - махал руками в золотых
перстнях Падишах. - Знаю!!! Все знаю! Я - отец! Что сказала - знаю, как
посмотрела - ведаю!.. Я - оте-е-ец!"
"Помнишь?.. Дедушка упал с алебастра? Вспомни, вспомни! Тебе годик было.
Или два?.. Два! Точно! Два!" Сарина хотела сказать, что она одинока, что
ее мучают вопросы: "Как жить дальше? Кого любить?" Но Падишах орал: "А
дедушка? Помнишь дедушку?.. Велика-а-ан!" Так - на примерах отцов -
Падишах воспитывал дочь. Что ж удивляться, что у Сарины появилась железная
воля (наслушавшись о похождениях отца и братьев отца, и правнуков того
деда, который в пятницу после обеда сбил - что бы вы думали? Фигуру
"Падишах" в падишаховых городках!), которую она закалила, слушая отца -
невозможно не заснуть под его бредни, и Сарина крепилась и воспитывала
силу воли.
вопросах. "Перебесится - мука будет, - думал он, - я сам такой был, а
теперь ничего, живу".
не всегда будут отвечать на ее вопросы".
отправились, нарядившись в свои лучшие платья и захватив с собой корзины с
едой. "Пусть идут, - думал Падишах, - надо отправить пару одеял старикам".
И он распорядился, чтобы родителям Садая выдали по два одеяла, ковру и
новому видеомагнитофону. "Пока Садай там, я свободен", - думал Падишах,
придавая слову "свобода" некий незнакомый мне оттенок. Что он имел в виду?
Свободу от мыслей? Или свободу от дочери?
Наконец-то ей удалось преодолеть себя и прийти сюда. Если бы Томас был
семи пядей во лбу, которые росли из него и загибались рогами, если бы имел
мохнатый хвост или отвисшие губы, она все равно полюбила бы его. Любовь
жила внутри нее, но Томас представлял собой довольно молодого человека,
худого, вытянутого и - настоящего великана (что касается его мыслей), и -
странное дело! Сарина не полюбила его.
распущенными волосами, как когда-то - ее мать; матери не было у Сарины, но
это значит, что кровь текла в ней, и не только Падишахова. А кое-что
осталось от тихой женщины и пылкой любовницы - женщины вынуждены совмещать
и то, и это), она подошла к монаху - хотя ему полагалось подходить к ней -
и сказала:
Сарина".
Корнев Павел
Самойлова Елена
Круз Андрей
Посняков Андрей
Андреев Николай
Грабб Джеф