умерла от какой-то болезни совсем недавно, но в Городе об этом ничего
точно не знали, ходили какие-то слухи, неизвестно кем и как доставленные.
Однако старуха Канитель по-прежнему жила в Яме - это Улисс знал точно и
именно к ней-то он и хотел добраться до наступления темноты.
бы неосторожно, поэтому Улисс решил остановиться у Оплавленного Пальца,
передохнуть, закусить и осмотреться с его вершины.
наконец, узкая прямая скала с округлой, как у гриба, шляпкой и горбатая
спина каменной россыпи у ее подножия, Улисс поднялся на белесый холм и,
отыскав среди огромных валунов удобное, укрытое от ветра местечко,
освободился, наконец от мешка и лыж. Он развязал мешок, вынул из него
кусок сушеного мяса и теткину лепешку - еще теплую, потому что хорошо была
укутана, смахнул снег с подходящего камня и, удобно на нем устроившись,
неторопливо принялся за еду. Палец поднимался над ним черной и гладкой,
без трещин, колонной с редкими каменными наплывами, тропа, ведущая к
вершине, была пробита с противоположной, более пологой стороны.
всякий случай копье и двинулся в обход скалы. Лыжи и мешок он оставил под
валуном, тащить их с собой на вершину было неудобно, да и ни к чему.
стоял на холме, и от этого вершина его поднималась выше самых высоких
деревьев. Голый лес открывался отсюда как на ладони, чуть не весь.
строились теперь такие же высоченные, как когда-то, он был бы, наверное,
виден отсюда. На север, казалось, до самого океана, тянулись все те же
заросшие деревьями холмы, а на юге и востоке, за невидимыми еще, укрытыми
белесой мглой Предельными Горами, раскинулись безбрежные Мертвые Поля.
была еще далеко и наверняка засыпана снегом, да ему и не было в ней особой
нужды, Дорогу он знал хорошо, и сейчас его больше интересовало то, что
происходит в лесу. Медленно переводя взгляд с холма на холм, от болотца к
болотцу, от прогалины к прогалине, он внимательно рассматривал каждое
пятнышко, каждую крапинку на снегу, старался не пропустить ни одной мелочи
- ведь эта мелочь могла оказаться свирепнем. По все было спокойно и пусто
в лесу. Там вообще не ощущалось никакого движения, только ветер разгуливал
по верхушкам деревьев.
бродивших здесь год назад, выводки клыканов, спешившие присоединиться к
стае, мелкую, скрытую лесную возню, которая все же была заметна опытному
глазу охотника.
преодолеть, Улисс стал спускаться вниз. Надо было торопиться - солнце все
ниже клонилось к западу, в сторону оставшегося позади Города.
самое главное - побыстрей выйти на дорогу к Большой Яме и по возможности
нигде не останавливаться, пока свирепень спит в какой-нибудь своей берлоге
или бродит где-то далеко от этих мест. Старуха Канитель не раз угощала их
с Ксаной папоротниковым супом в жаркой кухне Ямы, наверное, она будет рада
Улиссу или хотя бы вспомнит его и пустит переночевать, а уж завтра он
встанет пораньше и за день постарается уйти подальше отсюда.
месте, где он отдыхал, был весь перерыт, там и сям из него торчали мелкие
щепы, бывшие когда-то Дедовыми лыжами. Вокруг валялись клочья мешка. Все
припасы и фляжка с водой исчезли.
свирепня или какого-нибудь другого зверя, поджидающего добычу, но никого
не увидел, Осторожно повернув назад, он сделал широкий полукруг и вышел к
валуну с другой стороны, но убедился лишь в том, что поблизости никого
нет. Мало того, он обнаружил вдруг, что ни один след, кроме его
собственной лыжни, не ведет от леса к подножию Оплавленного Пальца, и это
было уж и вовсе необъяснимо. В снежном месиве никак нельзя было понять,
что за зверь учинил здесь разгром, был он один или целой стаей, откуда они
взялись и куда подевались. И никаких следов! Улисс с отчаянием смотрел на
одинокую лыжню, тянувшуюся от леса.
ловко извивается она среди деревьев в лесу, как ровно ложится на поле! Эх!
Улисс только теперь осознал, чего он лишился.
и едва продвигаясь вперед, значит ночевать в лесу под носом у свирепня и
продрожать всю ночь от холода, не имея ни крошки еды для восстановления
сил. Хорошо хоть осталось копье! Улисс замахнулся им на невидимое
чудовище. Ну попадись мне только эта скотина!
одно - как можно скорее пуститься в путь и идти в сторону Большой Ямы пока
хватит сил. Может, и повезет, здесь ведь не так уж далеко.
лыжни. Гладкая и прямая, как стрела, она уходила к лесу, глубоко врезаясь
в мягкий снег.
Такой не может быть лыжня, проложенная одним человеком по свежему снегу!
Она же так накатана, будто по ней ездили туда-сюда несколько раз!
что здесь были люди! Люди обокрали его! Они пришли сюда вслед за ним,
сломали лыжи, забрали продукты и, тщательно уничтожив следы, укатили
обратно в лес. Но кто? Кто мог это сделать?
такой вражды. Даже из-за женщин. Неужели это чужие? Но что им было нужно
от него? Если они видели в нем врага, почему бы просто не подстеречь его и
не убить? Значит, им нужно было только лишить его возможности идти дальше?
Почему?
Или искать их и драться? Или попробовать объясниться? Но на все это нужны
силы, нужна способность быстро передвигаться, а какое может быть движение
по шею в снегу?
поднимая ноги, он двинулся наискосок по склону холма, постепенно удаляясь
от таящей теперь опасность, ведущей к врагам лыжни...
совсем темно, ветер утих, и в лесу стояла мертвая тишина, по крайней мере
Улисс. ничего не слышал, кроме лихорадочного стука собственного сердца. Он
миновал уже первые развалины - остатки построек в окрестностях Большой
Ямы, но до нее самой все еще оставалось отчаянно далеко.
большие дома со стеклянными окнами и двери делали во весь рост, а то и
больше, словно не боялись ни вредных дождей, ни ураганов, ни холодов.
Правда, говорят, тогда было теплее, солнце чаще появлялось на небе, и
совсем не было пыльных бурь. Кто знает? Может, и не было. Теперь разного
наговорят, только слушай, да не верится что-то во все эти россказни. Ведь
это когда было? До войны? А те, кто войну пережил, умерли почти все еще в
Убежище, наружу и носа не показывали. Это уж потом дети да внуки их
насочиняли, как до войны было хорошо, да тепло, да какая чистая вода. Да
если бы уж так им было хорошо, разве взорвали бы они все это собственными
руками?
будто со стены посыпались мелкие камешки. Улисс насторожился, вглядываясь
а темноту. Иззубренные обломки здания черной кучей проступали на фоне чуть
более светлого неба и мерцающего под ним снега. Шум повторился. Снег
заскрипел под чьими-то грузными шагами, и от развалин отделился темный
громоздкий силуэт.
видимо, он еще не заметил Улисса. Но у свирепня отличный нюх - Старый Дым,
за которым зверь шел три дня и три ночи, мог бы подтвердить это, если б на
четвертый день, у самой стены Города свирепень его не догнал.
резко повернет сюда. Улисс замер, изо всех сил прижавшись спиной к дереву,
словно пытаясь врасти в него, и, скосив глаза - страшно было даже подумать
о том, чтобы повернуть голову, - не отрываясь следил за темной тушей,
приближавшейся большими прыжками. Уже совсем близко это огромное черное
пятно, и слышен его храп, и кажется, что земля и дерево за спиной
сотрясаются от его прыжков, и хочется вскочить и с криком броситься ему
навстречу и бить, бить, бить копьем в его тупую, равнодушную морду и в
ненасытную пасть!
дерева, он продолжал неподвижно сидеть, лишь беззвучно шевеля губами...
шума прыжков, а Улисс все не мог оторваться от дерева, он забыл, куда и
зачем шел, и чувствовал лишь, как ползет по шее холодная капля пота.
Прошло немало времени, прежде чем он снова стал нормально соображать.
Осторожно поднявшись, Улисс огляделся по сторонам. Ни малейшего движения
небыло заметно вокруг, мертвая тишина снова усталовилась в лесу. Свирепень
ушел. В том, что это был он, Улисс не сомневался, ему уже приходилось
видеть со стены Города тяжелые прыжки зверя и слышать его храп, эхом
разносящийся над снежным полем. Как мог он не учуять человека, пробежав
мимо него в каких-нибудь десяти шагах? В это трудно было поверить.
поблизости. Тревога снова охватила Улисса, ведь свирепень ушел в сторону
Большой Ямы, как раз туда, куда и ему нужно было идти. Ходить по пятам за
Посняков Андрей
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Каргалов Вадим
Грабб Джеф