Чтение 3–й страницы книги ~Гней Гилденком Артур Грин~

Передо мной стоял Квинт в полном боевом облачении. Квинт, который
ночью должен был дежурить на стене.

Я вскочил и схватился за меч. Отдернул шторы. Едва светало.

В зале уже звенели латы, щиты и мечи.

- Пошли! - сказал Квинт. - Бригадир зовет.

Я опустил оружие на подставку, расслабил мышцы - и понял, что
проснулся.

Спустя пять минут семь тяжелых пехотинцев построились на площадке для
тренировочных занятий. Как всегда, по росту: Гай, Марк, Юл - передо мной,
Тавр, Квинт, Анк - после меня. Тяжелые ботинки, поножи, кольчуга,
дополнительные латы, шлем с забралом и, конечно, щит - тело полностью
защищено от прикосновения чужого железа. Простой ополченец, не рыцарь,
даже не смог бы носить привычный для нас почти абсолютный панцирь. То есть
носить, наверное, смог бы, но пользы от него как от воина не было бы уже
никакой - чтобы сохранить ловкость и движение при такой тяжести,
необходимо особое искусство. Поверх доспехов - шелковая одежда: синяя
ткань и золотая молния.

Все как обычно. Только встали мы очень рано даже для Златограда. И
еще все семь, никто не остался на пристани.

Рядом с Луцием стоял человек в сером плаще. Я видел его впервые.

- Щит на руку! - скомандовал Луций.

И началось.

Перестроение, потом перестроение по ходу, для защиты и для атаки,
индивидуальные упражнения, выпады, развороты, защита с мечом, отражение
ударов... Я действовал, как учил бригадир, стараясь избежать инерции и не
сбить дыхание.

По команде мы остановились.

Человек в сером плаще подошел вплотную ко мне и, глядя прямо в глаза,
спросил:

- Сколько лет?

- Два.

- Первое деяние?

- Лесной бой с альфом. Один на один.

- Результат?

- Пленение противника.

Взгляд человека в плаще изменился, в нем появилось уважение. Конечно:
против альфа, в лесу! Один на один!

Два года назад я встретил в лесу лучника. И ведь он действительно был
альфом! Правда, когда я обнажил меч, он тут же бросился бежать с криком:
"Господин Гилденхом, не убивайте!" - но меня спровоцировали зеленые глаза,
и я устремился в погоню. Я привел его связанного к Луцию, Луций вызвал из
таверны Фавста Эдуарда, а Фавст Эдуард сказал: "Здравствуй, Дон. Где
мясо?" И мой пленник стал оправдываться, мол, третий день ему не
попадалось крупной дичи, но уже завтра, согласно контракту... Однако Луций
все равно засчитал Дона в качестве первого деяния и с лета 309 года пошел
мой отсчет возраста. (Позже я узнал, что охотник Дон за два года до того
стал первым деянием Гая, Квинта, Марка и Юла, только они поймали его все
вчетвером.)

- Гилденхом Артур, - сказал человек в плаще, - ты пойдешь со мной.

Я посмотрел на бригадира.

- Артур Грин! - сказал бригадир. - Ты пойдешь с ним.

И хотя из нас семерых пятеро именовались Гилденхом Артур Гринами, все
поняли, что речь идет обо мне.

"Ну, Гней, - сказал я себе, - теперь держись!"

Я стоял и смотрел на Луция, на своих братьев по оружию, на невысокую
деревянную стену... Я чувствовал, как все это от меня стремительно
отдаляется и начинается нечто новое. Нечто новое всегда начинается
неожиданно, - так написано у Селентина Александра.

Прошлая ночь была ночью полнолуния. Выходит, народная мудрость не
ошибается и ночь полнолуния действительно изменяет мир? Что ж, перемены -
благо для селентинца. И если они приходят, когда Луна в самом расцвете, то
тем большее благо. Лунная Заводь основана сыном Луны, селентинцы - дети
Луны, и коль нечто новое хоть как-то связано с Луной, оно не может нести
зло народу Лунной Заводи.

Человек в сером был без оружия. Корабли к нашей пристани не
причаливали уже добрую долю. Два факта заставляли задуматься.

Но глаза его были синего цвета. Как у всех нас.

- Это снимай, - он указал на обитые железом ботинки. - И это. И вот
это.

В результате от неприступного панциря остались лишь кольчуга и шлем.
Человек в сером с сомнением поглядел на меня, покачал головой и сказал:

- Это снимай.

Я лишился шлема.

- А это - в мешок.

Тонкая шелковая форма была нужна, но - в мешке, в свернутом виде!

- Когда вы уходите из города? - спросил бригадир Луций.

- Сейчас.

Луций кивнул.

- Мне нужен меч, - сказал незнакомец.

- Какой?

- Любой. И пояс.

- Все?

- Все.

Квинт принес ему меч. Я надел обычную легкую обувь.

Незнакомец подержал меч в руке, как-то очень неуклюже подержал, - и
прицепил к поясу.

- Пошли, Гилденхом, - только и сказал он.

Вот так все просто. Вот так просто я покинул город, в котором впервые
увидел небо, узнал об окружающем мире, совершил первое деяние, где стоял
на страже и готов был простоять до конца жизни.

Мы выходили через главные ворота. Уютная домашняя башня осталась
позади. Мой новый командир шел размашистым шагом, не оглядываясь, и полы
серого плаща не поспевали за ним.

Я оглянулся несколько раз. Мне мешала одна назойливая мысль.

Я так и не купил расписанный драконами чайник и шесть одинаковых
чашек.

СОСТОЯНИЕ ВТОРОЕ. МЕЖДУ ЗАМКАМИ

О том, что моего спутника зовут Лайк Александр, я узнал только на
четвертые сутки.

Сначала я даже не очень удивился. Вернее, совсем не удивился - не
успел. Выйдя из города, мы направились к пристани. Два рыбака,
добросовестно исполняя роль ополченцев, глазели на зеленое с фиолетовым
оттенком море. Лайк (тогда я еще не знал его имени и для себя называл
просто "человек в плаще") не захотел пробираться через альфийский лес,
равно как и не захотел ждать корабля. От пристани мы повернули налево. Мы
шли в Верхний Путь, ближайший от Златограда селентинский город.

День второй. Вообще-то мысль идти пешком туда, куда можно доплыть,
для селентинца, мягко говоря, необычна. Но спорить... Я брел к неведомой
цели, а когда идешь к цели, о которой тебе ничего не известно, кроме того,
что она есть, - слушай старших и вспоминай курс военной теории для тяжелых
пехотинцев. Ты знаешь, что все недаром, - и это главное; неизвестность,
опасность, трудности пути - все оправдано, - и мир кажется большим,
загадочным, невероятно интересным. Хотя что значит - кажется? Он на самом
деле такой!

День третий. Места вокруг пошли абсолютно незнакомые. Здесь дозорный
отряд тяжелой златоградской пехоты никогда не появлялся. Заповедный край.
Пространство между замками. Но ведь как здорово: я иду, я открыт ударам
справа и слева, - но готов отразить все удары, выйти победителем из любой
схватки. Луций не раскается: при необходимости я смогу защитить этого
Лайка...

День четвертый близился к концу, когда мы сели отдохнуть шагах в ста
от воды.

Устал я все-таки. Для рыцаря преодолевать большие расстояния своим
ходом - последнее дело. И если он специализирован для защиты - последнее
дело, и если он рыцарь штурмовой - тоже, поскольку штурмовой пехоте
удобней и привычней атаковать чужие позиции с моря. Мы не альфы. Вот те,
говорят, полной армией через лес до Верхопутья за шестеро суток добегали.
А нам еще переставлять ноги и переставлять.

Лайк Александр достал из мешка флягу, сделал несколько глотков и
протянул мне. Кофе, напиток простонародья. Для крестьян, рыбаков и
ополченцев. И чего он так к нему привязался? Человек явно не простой...

Сидеть было хорошо. Гораздо лучше, чем идти. Я подумал, что сидеть бы
так и сидеть - глядя вдаль, никуда не спеша... И стоило мне об этом
подумать...

- Гилденхом, - сказал Лайк, - узнай, что за холмом.

Я встал, опустил пальцы на рукоять и двинулся на разведку.

Итак: справа море и узкая песчаная полоса; слева трава, кусты с
широкими, как лопата, листьями и редкие деревья вдалеке. Впереди холм и
слева от него - холмик поменьше. Главное - правильно оценить ситуацию,