Нламинеру стало интересно, как это можно - прожить без малого сотню лет, не
выходя за стены крохотного городка.
А пока же перед ним расстилалась неизвестность, и древние стены города, в
котором он вырос, казались крохотными и ничтожными, стоило отойти от них на пару
миль.
В свои шестнадцать лет он знал язык людей и вендор, говор лесного народа; люди
звали их "ольтами". Позже Нламинер осознал, что ольтами многие также называют
любую вредоносную нечисть, и впервые задумался, почему мир настолько сложнее,
чем кажется.
Разумеется, Унхар обучил его Тален - тем двум диалектам, которыми сам владел.
Грамотность по-прежнему была хорошей традицией, несмотря на то что "мир катится
к хаосу", как частенько говорили старейшие обитатели города.
Спустя два дня, когда Нламинер порядком углубился в лес, он случайно набрел на
старинное святилище. По преданиям, некогда боги настолько хорошо ладили друг с
другом, что алтари их стояли совсем рядом и ни одного верующего не задевало
близкое присутствие чужеродных стихий.
Зная по опыту, что подобные истории зачастую основаны на предрассудках, Нламинер
не был склонен доверять им. Если уж жрецы нынче не могут терпеть чужих культов,
что уж говорить об обычных людях! Но когда столетние деревья расступились перед
ним, открывая каменную плиту, он не поверил своим глазам.
Десятки каменных изваяний соседствовали там - все ухоженные, вычищенные и
украшенные подобающим образом. Не сразу понял Нламинер, что это за статуи, но
потом заметил улыбающегося Тиерха с сосновой ветвью в руке, и холодок пробежал
по его рукам. Боги!
Он расслышал голоса и решил подкрасться поближе. Тиерх следил за ним
полуприкрытыми глазами, сработанными из изумрудов, и, казалось, благосклонно
кивал своему подопечному.
- Эй, старик! - Хриплый голос раздался неожиданно, и Хранитель чуть вздрогнул.
Плоды дикой яблони едва не высыпались с подноса. Не оборачиваясь, он аккуратно
сложил душистые яблоки у мраморных ног богини и лишь затем повернулся.
Трое путников - по виду воины - с насмешкой взирали на него, положив руки на
истертые рукояти коротких мечей. Три лошади стояли поодаль, привязанные к
молоденькой сосне.
- Ты, я вижу, заботишься о богах? Остальные двое сели на валуны, что в старину
служили скамейками для пилигримов. Некогда бескрайняя пустыня окружала
исполинскую плиту, и боги так же улыбались бесплодному песку, как нынче -
могучему лесу.
- Да, путник, - Голос старика был неожиданно сильным, - У святилища всегда
должен быть хранитель, иначе боги отвернутся от смертных.
- Присядь, старик! - Воин повелительно махнул рукой. - Я повидал немало так
называемых жрецов и богов, и мне не терпится хотя бы раз увидеть что-нибудь
настоящее,
Его спутники усмехнулись и принялись расстегивать свои сумки. Снаряжены они были
основательно - перед ними вскоре появились несколько головок сыра, изрядный
ломоть вяленого мяса и толстая бутыль с янтарной жидкостью. Тот, кто говорил с
Хранителем, некоторое время смотрел, как содержимое бутыли играет и переливается
под солнцем.
- Садись, садись, - уже более дружелюбно повторил путник и извлек четыре медные
кружки, украшенные крохотными опалами, - Но знай, старик, что я чрезвычайно
любопытен и мне не терпится получить у тебя ответ на свой вопрос.
Его спутники довольно заржали, что, впрочем, не помешало их трапезе.
Хранитель степенно опустился на соседний валун и добавил к приготовленной снеди
каравай хлеба и несколько терпких лесных груш. Его собеседники переглянулись, но
не проронили ни слова.
- А вопрос мой таков, - произнес путник, разливая вино по кружкам. Старик
отметил, что вкус у него неплох: вину было немало лет, и привезено оно было с
юга Континента, славящегося своими винами. - Скажи, старик, живы ли твои боги?
Старик не шелохнулся.
- Пока смертные верят в богов, боги живы.
- Здесь, - путник взмахнул рукой, обводя святилище, - стоят десятки богов. О
многих из них никто уже не помнит. Они что, тоже живы?
- Достаточно того, что я забочусь о них. - Старик пригубил вино. Действительно,
один из лучших сортов.
- Защитят ли тебя они, окажись ты в опасности? - последовал новый вопрос, и
Хранитель заметил огонек, блеснувший в глазах незнакомца. Его спутники перестали
пить и молча следили за происходящим.
- Откуда мне знать? - пожал он плечами. - Я не жрец, чтобы знать волю богов, я
лишь Хранитель их святилища.
Путник расхохотался.
- Наконец-то я вижу кого-то, кто не угрожает мне карами небесными! - Он смахнул
с подбородка крошки и потянулся. - Поверишь ли, старик, но все жрецы оказывались
шарлатанами. Сначала они читают вдохновенные проповеди, затем запугивают
чудовищными карами. Стоит, однако, приставить им нож к горлу, как все
божественное вдохновение тут же проходит.
Хранитель молчал. Слабая усмешка блуждала на его губах.
- А потому только справедливо, что мы отнимаем у таких шарлатанов все сокровища,
которые они обманом уводят у честных людей. Не так ли?
- Если боги вмешаются, путник, - сказал Хранитель мягко, - у тебя может не
остаться времени, чтобы раскаяться. Ибо боги живы, несмотря ни на что. Даже если
от их имени выступают проходимцы.
Путник побагровел и вскочил на ноги.
- Посмотрим, - ответил он сухо. - Я намерен забрать отсюда все, что мне сможет
пригодиться. И если ты скажешь хоть одно слово, которого я не пойму, твоя служба
богам закончится.
Один из его спутников неуловимым движением выхватил арбалет и прицелился в
Хранителя. Тот даже не пошевелился. Ни следа гнева или испуга не появилось в его
глазах, к немалому удивлению грабителей.
Главарь неторопливо подошел к святилищу и вздохнул.
- Как обычно, - проронил он. - Наивные люди надевают на истуканов золотые
ожерелья в надежде, что те исцелят им пару прыщиков.
Он протянул руку к золотому ожерелью, украшавшему грудь улыбающейся статуи бога
с флейтой в руках.
Что-то звонко щелкнуло по стальному шлему.
Главарь развернулся, стремительно выхватывая свой меч.
Худенький юноша стоял поодаль и наслаждался дикими вишнями, которые брал прямо с
блюда для подношений. На глазах опешившего главаря он съел еще одну ягоду и
вновь запустил в него косточкой.
На юноше из ценностей был лишь потрепанный походный плащ. Главарь выдержал
взгляд темных насмешливых глаз незнакомца и усмехнулся.
- Старик-то нам наврал, - сказал он громко. - Что, Хранитель, нанял-таки себе
защитника? Да только вид у него не впечатляющий, - Свободной рукой он вновь
потянулся к ожерелью.
Косточка попала ему в глаз, и бандит озверел.
- Ладно, малец. - Он сплюнул на мраморные ноги божества. - Так и быть, начнем с
тебя. - Не спеша, держа меч наготове, он принялся подходить к наглецу. Тот
спокойно отступал, держась на прежнем расстоянии и направляясь к выходу из
святилища.
- Ребята, не давайте ему уйти! - крикнул главарь, не спуская с юноши глаз.
Некоторое время все беззвучно и медленно двигались, словно во сне. Один лишь
Хранитель, под прицелом тяжелой стрелы, сидел неподвижно и загадочно улыбался. В
конце концов третий бандит, также с арбалетом наготове, преградил юноше выход.
- Еще не поздно извиниться, - ухмыльнулся главарь. Противник был в ловушке.
- Посмотрим. - Впервые его новый недруг нарушил молчание и, не подавая признаков
испуга, тихонько хлопнул в ладоши. Все три лошади, дико заржав, пустились
безумным галопом куда-то вглубь леса. Тот, что держал старика на прицеле, едва
не выронил оружие. Чертыхаясь, он кинулся вдогонку и остановился, одумавшись.
- Похоже, что извинения тебе не помогут, - рявкнул главарь и замахнулся.
Его клинок разрубил пустоту, и грабитель покатился прямо под ноги своему
спутнику. Когда он вскочил, глаза его пылали яростью. Юноша стоял в четырех
шагах от него, но улыбка его стала недоброй.
- Пристрели старика, - произнес главарь, не оборачиваясь, и вновь замахнулся.
Юноша вновь хлопнул в ладоши.
Бандит спустил тетиву арбалета, но какая-то тварь ужалила его в предплечье.
Наконечник рассек воздух сверкающей молнией и пробил насквозь ладонь главаря.
Тот выронил меч и посмотрел на окровавленную руку, не веря своим глазам. Затем с
воплем кинулся на юнца - задушить его голыми руками, разорвать на куски!
От чудовищного удара в глазах его засверкали искры. Пошатываясь, главарь
отпустил дерево, неожиданно вставшее у него на пути, и мешком свалился на землю.
Его сообщники разом выстрелили. Юноша лишь взмахнул руками и поймал оба снаряда.
Стрелы в ладонях его разгорелись нестерпимым голубым сиянием, и одну из них он
небрежно швырнул обратно.
Громовой удар потряс землю. Перед грабителями сверкнула молния, опаляя их лица и
превращая арбалеты в пригоршни праха.
Этого было достаточно. С побледневшими от страха лицами они бросились наутек.
...Когда главарь, шатаясь, поднялся на ноги, старик вновь ходил по святилищу,
стирая пыль, раскладывая дары леса и что-то тихонько напевая. Юноша сидел на
ступенях и играл на флейте. Даже сквозь туман в голове главарь осознал,
насколько виртуозной была игра. А когда в глазах перестало двоиться, разглядел
тонкую изящную золотую цепочку, обвивавшую шею музыканта. Рядом на ступени
лежала сверкающая арбалетная стрела.
Прижимая окровавленную руку к животу, главарь поплелся прочь. Никто не обратил
на него ни малейшего внимания.
* * *
- ...Так что оставаться здесь безопасно, - сказала Рисса. - Ты меня слушаешь?
Нламинер стряхнул с себя видение.
- Не вполне, - ответил он. - Извини. Повтори еще раз.
- Судя по всему, - пояснила Рисса, обводя рукой стены пещеры, - никто сюда не
заглядывает. Не стоит останавливаться в других местах, пока не выясним, что к
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Лукин Евгений
Лондон Джек
Вронский Константин
Соломатина Татьяна