выкрикнул и всплеснул руками.
Тикша, и брат Бограда - Богуслав, и превратившаяся из голенастого
подростка в статную девку Соломея, не изменившись лишь в одном - буйном
нраве и тяге к походам и приключениям.
ночи, бросив под ноги волчью шкуру, развернувшуюся на лету, и сверкнул на
солнце клинок крохотного меча, и полыхнули недобро маленькие рубины.
шкуру.
руках. Вишена пытливо наблюдал за ним. Там, на болотах Лежи, он долго
думал, брать ли с собой этот меч, бросить ли. Решил взять.
глазах вопрос.
у Омута на ноже рубины, а сейчас вдруг вспомнил, Омут ведь обычно не
расставался с длинным турецким кинжалом с костяной рукояткой и безо всяких
камней.
покоях на высокой дубовой лавке. У изголовья застыл резной деревянный идол
- фигура бога Хорса.
алый рубин. Боромир оглянулся, а Вишена осторожно вытащил нож из кожаного
чехла. И вскрикнул пораженно.
сейчас держал именно ее. То, что все принимали за нож Омута, оказалось
крохотным мечом. На гарде искрились рубины, такие же малые и чистые, по
одному с каждой стороны. Вишена развернул шкуру и уложил второй меч подле
первого.
на лежащего Омута. Когда Боромир приподнял полотно, укрывавшее покойника,
стала видна рука - ладонь и предплечье. Взгляды, прикованные к мечу, не
сразу остановились на ней.
щетина, крючковатые пальцы и длинные звериные когти.
Омута покрывало.
кожа, сильно выступающая нижняя челюсть, белоснежные клыки, не меньше
медвежьих, закаченные глаза - сплошные белки без зрачков.
неподвижное тело. Роксалан крикнул, в палату ввалились два дюжих стражника
с крючьями.
высокая фигура Таруса-чародея, вызвав вздох облегчения и надежды.
как и все, и нагнулся, чтобы поднять сверток с мечами.
два маленьких меча слились воедино.
выслушал истории Вишены и Омута, и выглядел озабоченным, несколько
настороженным, но уж никак не запуганным - кто может запугать
Таруса-чародея?
стяжать немалую. Особенно заговорили о нем после Северного Похода, когда
выяснилось, что заклинаниями Тарус владеет не менее успешно, чем мечом и
хотя чаще ему приходилось быть чародеем, это совсем не значило, что он
перестал быть воином. Без Таруса Боромир не мыслил теперь ни одного
похода. И не зря - чародей приносил удачу и всегда верил в свои силы,
заражая уверенностью и всю Боромирову дружину.
сразу понял - лишь Боград знает, о чем пойдет речь.
стояли перед глазами, словно и не было этих лет и зим.
известный чародей, Боромир - его ровесник, добряк и домосед, Славута -
тоже еще молодой бродяга-дрегович, пришедший с севера и подружившийся с
обоими, Вишена, случайно попавший из Лойды в Чикмас и так же случайно
встрявший в эту компанию, Тикша - хулиганистый мальчишка-сорвиголова и не
менее хулиганистая Соломея; им с Тикшей не исполнилось тогда и по
четырнадцати лет. Лишь Боград уже тогда был бородатым и плешивым, он
оказался старшим в семерке. Жил он на востоке, у самой границы печенежских
земель, со своими венедами-кочевниками и часто наведывался в Лойду,
Тялшин, Рыдоги и Чикмас, к отцу Боромира и другим знакомым. Боград тоже
мог бы назваться чародеем, потому что немало умел, но все же оставался
больше воином. Именно после встречи с Боградом Тарус стал чаще и охотнее
пользоваться чарами, хотя нельзя сказать, что Боград его чему-то учил. К
этому времени Тарус накопил достаточно знаний; Боград лишь добавил ему
веры в себя.
подобное Андоге, затих; Вишена строгал весло к моноксилу, когда его
окликнули. Боград с Тарусом одновременно махали руками из-за плетня и
Вишена тут же отбросил в сторону надоевшее весло. Они выбрались за стену и
вал, где уже ждали Славута с Боромиром, а чуть позже, держась за руки,
появились Тикша и Соломея.
дальнейшее как-то слилось в памяти в сплошную яркую картинку.
лес, на небольшую круглую поляну. Тут уже лежали квадратом четыре бревна;
те что на северо-запад и юго-восток - прямо на траве, два других - поверх
первых. В стороне, торчком, стояло еще одно, комлем к небу. И горели рядом
с ним два костра.
внутрь квадрата, по-басурмански скрестив ноги. Остальные разошлись по
углам и присели - Тикша у северного, Вишена с Тарусом у восточного,
Соломея у южного, Славута и Боград - у западного. Тикша с Соломеей,
скрестив руки, положили их на кончики бревен. Остальные четверо лишь одной
рукой коснулись дерева, другую направив ладонью на Боромира, причем Тарус
через Боромира замыкался на ладонь Бограда, а Вишена точно так же на
Славуту.
думать, пробовал мысленно "нащупать" ладонь Славуты. Потом костры вдруг
стали разгораться, хотя дров в них никто не подбрасывал, стало светло,
почти как днем. Боромир, сидя внутри квадрата, чуть заметно покачивался.
Постепенно Вишена ощутил легкое жжение в ладонях, но оно было не
болезненным, а скорее приятным. Боромир замер и Вишена машинально закрыл
глаза. И увидел... нет, не увидел, а воспринял, ощутил, что ли? картину,
которая потрясла его враз. Все они - все семеро - представились мечом, но
не конкретно мечом, а неким образом, понятием меча вообще. Тарус и Боград
- клинок, Боромир - острие, Славута - рукоятка, сам Вишена - гарда, а
Тикша с Соломеей - ножны. Соединившись в одно целое, чему трудно подобрать
название, они накачивали меч в руках Боромира энергией, даже не вполне
сознавая, что делают. Вишена не мог понять, откуда берется эта сила, но
она присутствовала здесь. Чувствовалось, как она перетекает по бревнам,
скользит в руку, тянется с ладони к Боромиру, а от него - к мечу. Ощущение
было воистину сказочное.
руке что-то светящееся и продолговатое, а остальные зажмурились и замерли,
касаясь бревен, по которым течет, струится мерцающий поток радужного
света, поглотив руки до локтей. А потом сияющий меч в руках Боромира вдруг
Посняков Андрей
Корнев Павел
Володихин Дмитрий
Посняков Андрей
Белов Вольф
Ибсен Генрик