Чтение 3–й страницы книги ~Tertia vegilia~

театральная реплика.

- Кто вы? - резко спросил Берк напряженно вглядываясь в темноту.

- Путник, - прозвучал ответ, произнесенный хрипловатым низким
голосом, с заметной долей иронии.

- Путник это что, имя или профессия?

- Скорее хобби или призвание.

Но Берк сегодня не был склонен к философствованию:

- Вы что же, следите за мной?

Ну что вы, по моему, в вашем городишке и без моего участия слишком
многие увлекаются этим делом.

- Каким делом?

- Следить друг за другом, - путник подошел поближе, и Берк смог
хорошо разглядеть короткий, но широкий меч висящий у него на поясе.

- Что вы хотите этим сказать? Я имею в виду ваше замечание насчет
слежки, - удивился смелый, но неискушенный в интригах охотник Берк,
перекидывая тяжелый арбалет с одного плеча на другое.

- А вам случайно не попадался на глаза большой лохматый пес? -
ускользнул от ответа путник и как бы в ответ на оба их риторических
вопроса со стороны оврага раздался громкий и протяжный волчий вой, от
которого даже у бывалого Берка по спине побежали мурашки.

- Слышал? - замирающим шепотом спросил Сумк, округлив и без того
достаточно круглые глаза, хотя не услышать было не возможно - эхо от
волчьего воя до сих пор еще перекатывалось в лесу.

Лошади стали фыркать спотыкаться и артачиться. Уно молча слез со
своего коня и хлопнув его по спине отпустил, конь радостно заржал и
стремительно поскакал обратно в поселок. Сумк кряхтя и вздыхая вынужден
был последовать примеру Уно, грустно провожая припустившую домой лошадь
печальным взглядом.

- Дальше пойдем пешком! - безапелляционно заявил Уно, и Сумк, с
детства привыкший к его верховодству, вынужден был подчинится, хотя на
лице у него и был написан явный, но все таки безмолвный, протест.

Луна тревожно мелькала среди клочковатых туч, словно неуверенный
пловец среди губительных волн.

До оврага оставалось еще с десяток шагов, а уже явственно был заметен
белесый плотный туман, клубившийся словно пар над гигантской кастрюлей.

Остановившись на краю оврага, Уно и Сумк вглядывались в белесый
студень, подбирающийся прямо к их ногам. В полупрозрачной глубине чудились
разноцветные огни и проблески, будто там жил своей непонятной ночной
жизнью целый город, и овраг, такой привычный и исхоженный вдоль и поперек,
обрел вдруг океанскую глубину и космическую загадочность.

Сумк завороженно застыл, силясь отвести взгляд от притягивающей,
приковывающей внимания бездны, околдованный призрачными видениями. Сколько
так продолжалось ни Сумк, ни Уно не смогли бы точно определить. И что
последовало за этим, Сумк даже сразу и не понял...

Черная и словно крылатая тень бесшумно вынырнула из тьмы за спиной
Уно.

Сумк хотел крикнуть. Предупредить...

Но не успел.

Черная "птица" взмахнула крыльями...

Сумк прыгнул, но "крыло" уже коснулось плеча Уно.

Уно стал медленно, но неотвратимо, как бывает обычно во сне,
крениться в сторону оврага, а Сумк, всем своим немалым весом, врезался в
черную "птицу".

Жуткий вой раздался одновременно с двух сторон: и из оврага, куда в
итоге кубарем покатился Уно, и из леса.

Сумк, вцепившись в черную птицу, которая оказалась все таки человеком
закутанным в огромный черный плащ с капюшоном, на мгновение застыл и
хорошо успел рассмотреть, как из леса, огромными скачками, вылетел
чудовищного вида пес. Перепрыгнув через сцепившихся Сумка и черного
незнакомца, пес торпедой влетел в овраг, взметнув тучу брызг белесого
киселя. Плотный туман легко заглотил и Уно, и пса, но выплюнул из глубины
суставчатый уродливый штырь с блестящим крюком на конце, которым зацепило
плащ черного незнакомца, и рывками стало затягивать в овраг.

Воспользовавшись замешательством Сумка, удобно устроившегося верхом
на черном человеке, этот самый человек с нелюдской силой, ребром ладони,
ударил Сумка по лицу... и рванулся, оставляя солидный клок плаща на
конвульсивно подергивающемся крюке.

Сумк, ослепший и почти оглохший от боли, падая все таки услышал
сначала резкий свист, а потом почти одновременно: жуткий вой из оврага, и
сдавленный вскрик черного человека.

Туман в овраге стал стремительно редеть, а черный человек, сделав
пару неуверенных шагов, рухнул лицом вниз. В спине у него торчала короткая
и толстая стрела.

Сумк, с трудом приоткрыв один глаз посмотрел сначала на поверженного
незнакомца, а потом, страдальчески морщась, перевел взгляд на овраг. Туман
почти полностью растаял и на той стороне оврага явственно были видны:
охотник Берк, с арбалетом в руках, и бродяга, держащий в левой руке
обнаженный короткий меч.

Но сам овраг был совершенно пуст.

Гомункулус всю свою сознательную жизнь жил в своей же банке.
Циклопические стены из мутноватого зеленого стекла, исчезавшие где-то
бесконечно высоко в белесом тумане, надежно отгораживали уютный
гомункулусовый мирок от пугающего запределья.

Гомункулусовый предел был строго отмерен дном банки. В его,
гомункулуса жизненный круг входили: крохотный участок земли, крохотный
домик - похожий на лежащий на боку цилиндр и, еще более крохотное озерцо,
расположенное почти по центру гомункулусовой территории.

И банка. Замкнутая стеклянная стена и стеклянное же дно, ясно видимое
сквозь прозрачные воды гомункулусового озерка.

Но иногда! Перед часом F, когда у Гомункулуса совершенно портилось
настроение, и все его крохотное естество охватывало тягостное неизгоняемое
состояние, а в мгновенно "разбухшей" голове "поселялось" множество
различных каверзных и назойливых существ, нашептывающих совершенно
неожиданные слова и толкая Гомункулуса на совершенно непредсказуемые
поступки, начинало казаться, что мол не он - Гомункулус владеет банкой, а
банка владеет им.

Но потом наступал час F, появлялся Глаз и существа исчезали.

Умиротворенный и пустой как студент после экзамена Гомункулус
заползал в свой цилиндр - спать. Сны ему не снились.

Если Гомункулус не спал и его не мучили каверзные существа, то он в
такое время любил сидеть в своем озерце и млеть.

А еще, он любил бродить по кругу отмеренному дном банки и
вглядываться в мутную стеклянную гладь стены. Если прижаться к стене
носом, то можно было уловить смутные очертания каких-то иных банок,
очевидно населенными иными гомункулусами. Но нашего Гомункулуса это не
интересовало, ему нравились световые блики сами по себе.

Его вообще ничего не интересовало, кроме Глаза в час F - приносившего
временное облегчение.

Ему абсолютно безразличны были все Иные Гомункулусы, даже если они
действительно существовали где-то в иных банках. Его не занимали Старцы,
периодически облеплявшие банку снаружи, не смотря на то, что их мутные
глазки, казалось, сверлили банку насквозь.

И только одно вызывало у Гомункулуса достаточно сильное чувство -
чувство Беспредельного Панического Ужаса. Без сомнения это чувство внушал
Гомункулусу - Черный Квадрат.

В ту же секунду, как только Гомункулус вспомнил об этом ужасе, банку
хорошенько встряхнуло, и послышался глухой, но сильный удар...

В столь прекрасной, совершенной и горячо любимой стене появилась
огромная трещина.

Гомункулус опасливо прижался носом к стеклу... Нет, там, кажется, все
таки ничего не чернелось. Просто, уткнувшись головой прямо в стекло и
безвольно раскинув руки, на земле Вне банки, лежал... Человек.

- Я знал, что ты плохо кончишь, Шаркан, - бродяга, он же Путник,
вложил свой меч в кольцо, притороченное к поясу.

- Шарк... Шарк... Какой Шаркун? - удивился Берк, - это Магнус -
колдун!

- Для вас Магнус, а для меня Шаркан, - спокойно ответил Путник,
накрывая черным плащом погибшего колдуна.

- А где Уно? - растерянно прошептал Сумк, совершенно потерявший
ориентацию в событиях, лавиной обрушившихся на него в эту бесконечную
ночь.

- Боюсь, молодой человек, что Уно, сейчас, вне пределов досягаемости.
Но будем надеяться, что инспектор ему поможет, - с сомнением хмыкнул
Путник.

- Какой инспектор? - спросил Сумк, с трудом цепляющийся за остатки