какое-то внутреннее свойство, которое мы приобретаем... умирая!
Действительно, "некрообаяние" -- лучше не скажешь!
знакомых, и я был желанным гостем во многих компаниях. В одной из таких
компаний совсем еще молодых людей, которым льстило общение со мной -- таким
взрослым и загадочным! -- я и познакомился с Ней.
и по людским) меркам -- пустяки. А мне уже кажется, что мы знаем друг друга
целую вечность, как ни банально это звучит.
2
мне тут же захотелось зарыться в них лицом; загадочные зеленые глаза,
большие, чуть раскосые; нежный атлас губ; и одета Она была, как одевались,
кажется, в прошлом веке: атласное платье со шнуровкой -- и в то же время
вызывающее декольте, наполовину открывающее небольшую тугую грудь. Она
напоминала очаровательно невинного и одновременно неуловимо порочного
эльфа... Эльфийку? Эльфицу? Нимфу? Нимфетку?.. Не важно!
романтично и пошло, но сейчас я не видел ничего, кроме Ее приближающегося
лица и этих огромных зеленых глаз, в которых отражалась, казалось вся
комната -- вся, кроме меня!
голос.
раскрывая крылья, пурпурный мотылек.
на кого и ни на что вокруг.
Между прочим, Она первая в этой компании сразу назвала меня на "ты".
стан под рукой, я прижимаю Ее к себе, и Она поддается, игриво улыбнувшись.
эрудицией. Тем более, что эта песня -- одна и из моих любимых, в
черно-багровых тонах.
искорками в глубине.-- А то я на слух плохо понимаю.
не отбрасываешь тени? И в зеркале не отражаешься?
моей "посмертной" жизни!
x x x
но для меня уже не существовало "нельзя"! Я влюбился. Влюбился, как
мальчишка, как последний дурак; я понимал, что выгляжу полным идиотом, что я
не только выгляжу -- я и есть полный идиот, я делаю то, чего делать нельзя
-- но я уже не мог совладать с собой!
пора домой, но одна идти Она боится, так что не мог бы я Ее проводить?
продемонстрировав на этот раз свои клыки.
глубине души (кстати, а есть ли у меня душа? впрочем, не важно...) -- в
глубине души я понимал, что добром это не кончится -- ни для Нее, ни для
меня.
укусишь?
сегодня сыт.
со мной наедине. И засыпать меня вопросами.
могла убедиться, что они -- настоящие. Это было глупо, но я не смог отказать
Ей.
рассказал Ей многое из того, что в свое время сам узнал от Генриха, который
тогда еще был для меня загадочным Генрихом Константиновичем; впрочем, мне и
сейчас далеко не все в нем понятно: бывший врач, психолог, весьма
эрудированный человек, "вычисливший" тогдашнего старейшину городских
вампиров и фактически спровоцировавший собственное Приобщение к не-мертвым.
Зачем? Этого я не мог понять ни тогда, когда, захлебываясь предсмертным
хрипом и гибельным блаженством подступающей смерти, судорожно глотал густую
черную кровь из вены Генриха -- чтобы вместо смерти обрести мучительную
Вечность -- ни сейчас, когда походя раскрывал Ей наши сокровеннейшие
тайны...
каким-то другим соображениям?
ума, да и не успел бы я рассказать все за эти полтора часа блужданий по
ночному городу -- но рассказал я больше, чем достаточно. Если бы об этом
узнали наши, особенно Генрих...
романтики оказалось в посмертной "жизни" вампира! Сырые, пахнущие землей и
тлением гробы, грязь на помятом пиджаке и во всклокоченных волосах,
безумные, горящие глаза -- и вечный голод, терзающий тебя изо дня в день, и
кровь на твоих губах, ее сладостный, пьянящий вкус -- и отрезвление, которое
приходит, когда ты видишь у своих ног мертвеца с развороченным горлом и
остекленевшими глазами, в которых застыл смертный ужас. Твоя первая жертва.
Человек, который только что смеялся, шутил, считал тебя своим другом, таким
же человеком, как и он сам -- и вот теперь он лежит, холодный и мертвый,
зато ты -- сыт. Сыт на несколько дней, а потом голод вернется, и тебе снова
придется отнять чью-то жизнь. И ты сходишь с ума от тоски и безысходности,
ночной мрак течет вокруг вязкими пластами, и скалится с неба щербатый череп
луны; а ты не в силах ничего изменить, не в силах даже положить конец
собственному существованию!
мне прямо в глаза.
куришь -- приходится. Одна радость для вампира -- сигареты на здоровье аж
никак не влияют! Пока жив был, думал бросить, а так -- зачем? Рак мне теперь
точно не грозит.
теплые!
Оказывается, за нами уже некоторое время шли двое крепеньких бритоголовых
парней в кожаных куртках, явно дожидаясь, пока мы свернем в какой-нибудь
Володихин Дмитрий
Русанов Владислав
Каменистый Артем
Корнев Павел
Гюго Виктор
Каргалов Вадим