Чтение 3–й страницы книги ~Бастард~

начинается глубже, ближе к замку, в этих самых беззаконных землях. Этим
ловушкам лет по триста, и маги их ставили, маги, понимаешь? "Желтомары",
"зажоры", "те, что в смоле", "те, что в болоте"...

- Кто - в смоле? - не выдержал Станко. - Кто - в болоте?

Браконьер пожал плечами:

- Если б знать...

Снова стало тихо, только огонь трещал, пожирая тонкие ветки. Илияш
снова встал и снова принес из темноты охапку хвороста.

- Сначала - лес, - продолжал он, протягивая над огнем руки, - потом -
камни... Вокруг замка - озеро, и тоже про него недобрая слава...

Темное подозрение шевельнулось в душе Станко.

- Ты что, под самым замком промышлял? Откуда ты все знаешь, а?

Браконьер поморщился, как от боли. Потирая виски, уселся на свое
место - напротив собеседника.

- Правильно спрашиваешь, Станко... Все знаю, это правда. Потому что
еще года не прошло, как с этими псами-стражниками одну лямку тянул,
понимаешь? Выслужился, нашивку заработал... - Илияш смачно плюнул в
костер, в огне зашипело. - В самом замке стражей стоял, в патрулях
рыскал... Только скверно там, дружок. Браконьеров вешай да капитану
подметки лижи... А капитан попался - ну такая с-сволочь... - Илияш
отвернулся.

Станко молчал, неприятно пораженный. Илияш почувствовал некоторую его
брезгливость, пробормотал огорченно:

- Ну ладно, ладно... Что у меня теперь - клеймо на лбу? Сейчас уже не
служу...

- Уволился? - глухо спросил Станко.

Илияш фыркнул:

- Уволился... Оттуда на тот свет увольняют... Сбежал, конечно!

Он вдруг улыбнулся и заговорщицки подмигнул:

- Карту прихватил у капитана... Хорошая карта, Станко, лет триста
ей... Теперь промышляю у князя под носом, живу припеваючи, потому что кто
тропинки знает? Кто ловушку за версту обойдет? Кто в укромной норке от
патрулей спрячется? Илияш!

И браконьер довольно засмеялся.

Станко смотрел, как он смеется, и некая мысль, которая давно уже
бродила по краю его сознания, обозначалась все яснее и четче.

- Илияш, - сказал он наконец.

Тот прекратил смеяться:

- Что?

Станко собрался с духом:

- Хочешь заработать, Илияш?

Браконьер нахмурился:

- Что?

В костре лопнула толстая ветка, в небо ворохом посыпались искры.

- Проведи меня к замку, - Станко перевел дыхание, - проведи мимо
ловушек, а я заплачу, как проводнику.

Илияш расхохотался. На крупных и белых зубах его играли блики от
костра.

- Ох-хо... Ой, парень... Ой, насмешил... Да где ты такого дурака...
Сыщешь, ха-ха... Такого дурня, чтобы через все ловушки к замку тащился?!

Он смеялся и смеялся, пока Станко не процедил сквозь сжатые зубы:

- Двадцать золотых.

Смех оборвался. Илияш замер, зажимая рот ладонью. Потом прошептал с
благоговейным ужасом:

- Сколько?

- Двадцать, - сказал Станко твердо.

Илияш отодвинулся. Брови его сошлись, а рот неприятно искривился:

- Ну, парень... Зря я с тобой, видно... Кого ты ограбил, а? Купца на
большой дороге? Убил, небось? - он вскочил, готовый бежать прочь. - Ты,
вот что... У меня ничего нет, ясно? Я честный охотник, а не убийца!

На Станко волной накатила усталость. Наверное, действие чудесного
напитка, к сожалению, закончилось.

- Я не убивал, - сказал он в огонь, - и не грабил. Я дом продал,
корову, свинью, хозяйство... Все продал... А ты трясешься чего-то и ерунду
городишь...

Илияш помедлил, будто прикидывая, можно верить Станко или нет.
Бочком, бочком приблизился:

- Покажи.

- Что?

- Монеты покажи. Думаю, уж не врешь ли?

Станко, вздохнув, снял с пояса кошелек и вытащил тяжелую,
позвякивающую пригоршню золота.

Илияш обомлел - в который раз за короткое время их странного
знакомства.

Когда укладывались спать, браконьер спросил ни с того ни с сего:

- Ну, папа твой, значит, князь Лиго... А мама кто?

Неизвестно, слышал ли Станко его вопрос. Он свернулся калачиком,
натянув куртку на голову, и сразу же уснул.

Илияш помялся, постоял над ним, переспросил шепотом:

- Так кто же мама твоя, а, парень? Какая принцесса?

Станко буркнул что-то - очевидно, во сне. Илияш пожал плечами и сел у
догорающего костра.

Взошла луна; свернувшись, спал Станко, и даже во сне руки его сжимали
ножны меча. Напротив сидел заросший густой щетиной браконьер и разглядывал
истертую серебряную монетку - раздумывал, потирал лоб, чему-то странно
усмехался. В лунном свете безбородый профиль князя Лиго на монете казался
особенно волевым и особенно надменным.

Трактир умостился на перекрестке, у самой границы княжеских земель -
как мышь под боком у дракона. За небольшую плату хозяин водил любопытных
на плоскую крышу и показывал сверху межу. Неглубокая эта канава делила мир
пополам - с одной стороны лежала знакомая, безопасная земля, на которой
можно вырастить табак или выкопать колодец; с другой стороны подступали
земли князя Лиго, "на которые кто ступит - ноги отрубают".

Трактир процветал - хаживали сюда браконьеры, заглядывали и
стражники. Немало было любопытных, явившихся поглазеть на тех и других и
увидеть с крыши страшную межу.

Илияш придирчиво оглядел поклажу и снаряжение Станко и теперь делал
покупки. В маленькой трактирной лавке нашлась пара добротных сапог (ветхие
башмаки Станко Илияш высмеял, как непригодные для путешествия). Пропитание
во время похода должно было добывать охотой, и Илияш закупил целый мешок
соли - есть несоленую дичь он, оказывается, не желал.

Наполнив заплечные мешки всякими необходимыми припасами, компаньоны
уселись за оструганный стол в углу, чтобы выпить на дорожку. Илияш
заговорщицки надвинул шляпу на самый лоб, а Станко велел сесть лицом к
двери и сразу же дать знать, если в трактир ввалятся "эти поганые псы".

Станко чувствовал себя крайне неуютно - по крайней мере, пока не
осушил три кружки пива. Сразу же после этого его настроение значительно
улучшилось, он расправил плечи и огляделся вокруг.

Трактир был сложен из цельных бревен; потолок закоптился так, что
запросто сошел бы за ночное небо, вздумай хозяин прилепить на него
несколько медных звездочек. На стенах кое-где висело старинное оружие, а
на камине раздувала капюшон дохлая кобра. Станко поразился - как они
сумели сделать такое искусное чучело?

- Вина! - крикнул Илияш.

Из глубины зала к ним заспешила девушка-служанка. Волосы ее
по-разбойничьи были повязаны красной косынкой, но ничего воинственного не
было ни в тонком миловидном лице, ни в спокойных темных глазах, ни, тем
более, в платьице с передничком, среди оборок которого можно было
прочитать шелком вышитое имя: Вила.

Девушка прислуживала им с начала вечера; Станко то и дело ловил на
себе внимательный взгляд, но совершенно другие заботы тут же вытесняли
Вилу из его мыслей. Теперь он отважился взглянуть ей прямо в глаза - и с
удовольствием увидел, как белые ее щеки темнеют от прилива крови.

- Мне - еще вина, - заявил Илияш и вдруг пропел хриплым тенором: -
Ви-ила, Вила, когда ж все это бы-ыло?!.. Тра-ла, тра-ла-ла...

Из-за соседнего стола на них покосились, а бедная Вила смутилась
вконец.

- ...А юноше - еще пива, так ведь, Станко?

И, не дожидаясь подтверждения, Илияш отправил служанку движением
руки.

Станко украдкой повернулся - рядом на стене был приколочен гладкий
щит. В пыльной и кое-где покрытой вмятинами поверхности щита отражался
Станко - мускулистый, широкоплечий, с небрежно разбросанной по плечам
гривой темных волос, со стальным блеском в прищуренных глазах и родинкой
на правой щеке... Он вспомнил, как покраснела Вила, и почему-то покраснел
тоже.

- О лани-иты, лани-иты, румянцем зали-иты! - запел тут же Илияш и
продолжал без перехода: - Идем мы с тобой, Станко, прямо свинье в зубы...
Или кабану под хвост, кому как больше нравится... А почему, спрошу я тебя,
настояще мужчины не могут отправиться к крысе в глотку? На-астоящие
мужчины, тебе сколько лет, кстати?

- Шестнадцать, - ответил Станко, который от неожиданности не
догадался прибавить себе год или два.

Илияш удивился:

- Да? А в кого ты здоровенный такой уродился, в маму или в папу?

Станко нахмурился. Илияш, конечно, болтун и пустозвон, но и в шутках