Опираясь на нее, он легко спрыгнул с оленя, и олень сейчас же лег.
Круглое лицо эвенка улыбалось.
огромной сургучной печатью.
кирпича чая. Разворошив костер, Чурилин вскрыл конверт и, развернув
листок голубой бумаги, прочитал. Глаза его сузились и заблестели
недобрым огоньком.
закашлялся, поперхнувшись слишком глубокой затяжкой. Оба они молчали.
Потом Султанов тихо сказал, глядя поверх костра в ночь:
Павлович.
костра. Султанов достал листок бумаги и начал покрывать его
вычислениями. Заготовленные к утру дрова кончились, когда Чурилин и
Султанов ушли от угасавшего костра.
каравана разошлись в разные стороны. Один, в двадцать восемь лошадей,
растянулся длинной цепочкой между елями в долине Никуорака,
направляясь с веселыми песнями на юг, домой. Оставшиеся четыре
человека - Чурилин, Султанов, рабочий Петр и проводник Николай - с
пятью лошадьми, навьюченными до предела, дали два прощальных залпа,
поглядели несколько минут вслед уходящим и стали спускаться с холма в
противоположную сторону. Там, за рядами однообразно расплывчатых гор,
чернели кедровники высокого плато в вершине Люлюктакана...
неисследованные области, "белые пятна" географических карт... Казалось
бы, что может быть романтичнее покорения неизвестных пространств! На
самом же деле только тщательная организация и твердая дисциплина могут
обеспечить успех подобного предприятия. А это значит, что обычно не
случается ничего непредвиденного: день за днем тянется размеренная,
однообразная тяжелая работа, рассчитанная далеко вперед по часам. Один
день отличается от другого чаще всего числом преодоленных препятствий
и количеством пройденных километров. В тяжелом походе душа спит,
впечатления новых мест скользят мимо, едва задевая чувства, и
механически отмечаются памятью. Потом, в более легкие дни или после
вечернего отдыха, а еще вернее - после окончания похода, в памяти
возникает вереница воспринятых впечатлений. Пережитая близость с
природой, обогащая исследователя, заставляет его быстро забыть все
невзгоды и снова манит, зовет к себе.
мягкую, мшистую поверхность болот. Его свет казался мутным от влажных
испарений перегнившего мха. Резкий запах багульника походил на запах
перебродившего пряного вина. Зной не обманывал: обостренные длительным
общением с природой чувства угадывали приближение короткой северной
осени. Едва уловимый отпечаток ее лежал на всем: на слегка побуревшей
хвое лиственниц, горестно опущенных ветках берез и рябин, шляпках
древесных грибов, потерявших свою бархатистую свежесть...
гибель, неистовствовала, сбиваясь в мерцающие рыжевато-серые облака.
Хорпичекана.
назойливого гнуса, здесь редкий и желанный гость. На ходу мошка еще не
страшна - она облаком вьется сзади путников. Но стоит остановиться,
чтобы осмотреть породу, записать наблюдения или поднять упавшую
лошадь, и туча мошки мгновенно окутывает вас, липнет к потному лицу,
лезет в глаза, ноздри, уши, за воротник. Мошка забирается и под
одежду, разъедает кожу под поясом, на сгибах колен и щиколотках,
доводит до слез нервных и нетерпеливых людей. Поэтому мошка является
своеобразным "ускорителем", определяющим убыстренный темп работы на
случайных остановках и сводящим к минимуму всякие задержки. И только
во время длительного отдыха, когда разложены дымокуры или поставлена
палатка, появляется возможность неторопливо оглянуться на пройденный
путь.
седлах. Громадное болото скрывалось впереди в зеленоватой дымке
испарений. Покосившиеся столбы сухих лиственниц возвышались над
редкими и чахлыми елями. Сосредоточенное молчание, в котором двигался
отряд, иногда прерывалось вялой бранью по адресу того или другого
коня. Впрочем, лошади, хорошо освоившиеся с тайгой за лето, трудились
добросовестно. Понурив головы, они шли цепочкой без всяких поводков.
Эвенк Николай в мягких мокрых олочах, с палкой в руке и берданой за
плечами, как-то особенно расставляя согнутые в коленях ноги, быстро
семенил впереди каравана.
книжку падали капли пота, липли мошки, оставляя на страницах
расплывчатые розоватые пятна крови.
вечерний вопрос.
разложенному на небольшом сухом бугре.
шибко далеко нету.
Султанов. - Собственно, Хорпичекан - последняя речка.
Амнунначи - сплошная болотина, низенькое, ровное плоскогорье. Если
Хорпичекан ничего не покажет, придется поворачивать ни с чем. И так
без лошадей можем остаться, зимы хватим.
ничем не замечательной речки с темной водой, быстро струившейся между
извилистыми берегами. С высоких подмывов почти до воды свисали жесткие
косы густой травы. При ширине не более трех метров речка была глубока.
дымил, разгоняя мошку. Эта неудобная стоянка была решающей. Но что
могла дать глубокая болотистая речка, лишенная всяких обнажений
коренных пород? Даже гальки - показателя состава пород в верховьях
речки - не нащупывалось на вязком, илистом дне.
Хорпичекан совпал с переменой погоды. Редкие тусклые звезды загорались
и гасли, показывая передвижение невидимых облаков. К полуночи
молчаливое болото ожило - зашумел ветер. Стал накрапывать редкий
дождь.
солнца невеселая местность стала еще угрюмее, рыжеватая площадь болота
посерела, воды Хорпичекана казались совсем черными.
упиралась в какие-то камни на дне, Чурилин первым разделся и бросился
в ледяную воду.
одеваться в палатку, а то мошка съест. Бейте, Арсений Павлович!
порода, аналогичная базальтовым лавам.], - сказал Султанов, заглядывая
через несколько минут в палатку. - Все то же самое!
Султанова. - Мы пойдем в вершину Хорпичекана, в центр Амнунначи. У
меня какое-то предчувствие: здесь что-то есть, или вся наша затея -
погоня за несбыточным... Давайте завьючиваться, не теряя времени.
палатку. - Подумайте только, который уж месяц! Вечером все развязать,
разложить, утром собрать и снова связать. И так каждый день...
северо-восток. Следы человека, зимних кочевок эвенков исчезли; ни
одного порубленного дерева не встречалось маленькой партии. Вершина
Хорпичекана пряталась в гуще густого мелкого ельника. Оглянувшись
назад, перед тем как войти в заросли, Чурилин увидел позади почти весь
путь последних двух дней. В прояснившемся на несколько часов воздухе
дрожали влажные испарения, придавая обширному пространству болота
призрачный вид.
больших лося. Они шли спокойно, не видя людей. Высокие ноги животных
двигались неторопливо, но размашистый шаг легко и быстро нес массивные
тела по топкой, пропитанной водой толще мха. Передний лось закинул
Корнев Павел
Русанов Владислав
Круз Андрей
Посняков Андрей
Каменистый Артем
Лукин Евгений