океана. А мечта умного и сильного человека - это уже очень много...
Горизонт быстро приближался. Свет мерк, словно в воздух сразу
вытряхнули огромное количество пепла. Наступала ночь.
машины. Один из вахтенных задраивал иллюминаторы штурманской рубки.
Ярко вспыхнул топовый огонь. Ганешин медленно расхаживал по мостику.
Головная боль стихала, как бы растворяясь в сыром и холодном океанском
ветре. Эти боли, последствия ранения в Великую Отечественную войну,
повторялись еще и теперь, спустя несколько лет. Ганешин прислонился к
поручням, вглядываясь в тьму. В неясном смешении мрака и судовых огней
выступали белые надстройки корабля.
исчезла. Вышедший из рубки, очевидно, приглядывался к темноте. Он
нашел Ганешина и обратился к нему:
посмотреть...
перебил Ганешин, - хватит тебе меня величать, говорил уже не раз!..
гидрографического судна. - Все еще живы привычки военного времени...
деревом, приборами, зеркальными стеклами окон. Переход от холодной
темноты и безграничности моря к теплому уюту помещения был приятен.
Ощущение усиливалось тихими звуками скрипичной мелодии, доносившейся
из репродуктора в углу рубки. Мичман, стоявший перед большим
циферблатом эхолота, оглянулся на входивших и при виде Ганешина
вытянулся. Ганешин опять усмехнулся: он никак не мог привыкнуть к
почтительному вниманию к себе товарищей по работе. Теперь, в мирной
обстановке, это казалось ему излишним.
зюйдвестку и вынул трубку.
посмотрел на юношу Ганешин. - А чем, по-вашему, он лучше хьюзовского,
последней модели?
диапазон глубин - наш берет любую без всяких угловых смещений;
огромная чувствительность; очень точная автоматическая выборка
поправок, а главное, главное... сухая запись эхографа и тут же на
ленте курсовые отметки...
прибором.
Щитов. - Однако зубчик нужно посмотреть, а то лента уйдет.
центре горел оранжевый глазок и дрожала тонкая стрелка, окруженная
тройным кольцом делений и цифр. Это был указатель глубин эхолота, а
под ним, в черной прямоугольной рамке, за блестящим стеклом, медленно,
почти незаметно ползла голубоватая лента эхографа - прибора,
вычерчивающего непрерывный профиль дна на пути следования корабля.
летели вниз, в недоступные глубины океана, и, возвращаясь через
сложную систему усилителей, заставляли стрелку колебаться, вычерчивая
профильную линию. Мичман поспешил указать соответствующее место ленты.
Здесь, между толстой чертой дна судна и косыми жирными отметками
пройденного расстояния и изменений курса, шла плавная линия пологого
дна, вдруг прерывавшаяся резким изломом: заостренная подводная вершина
поднималась почти на два километра из четырехкилометровой плоскодонной
впадины океана.
вами...
командир судна, - эти подводные "зубчики" тебе для нового прибора
нужны?
Ганешин. - Сядем-ка, а то я по мостику километров двадцать отшагал.
Мой новый прибор уже прошел все испытания, и мы с тобой будем его
пробовать на работе сразу как вернемся. Могу сейчас рассказать, пусть
и мичман послушает - из принципа устройства прибора мы тайны не
делаем. Мой прибор приспособлен для того, чтобы видеть под водой на
самых больших глубинах, по принципу телевизора. Главная трудность
задачи заключалась в освещении достаточно больших пространств, чтобы
из-за огромного поглощения световых лучей в богатой кислородом
глубинной воде телевизор не был подобен глазу очень близорукого
человека. Я добился хороших результатов тем, что создал "ночной глаз"
- прибор, который настолько чувствителен к световым лучам, что
ничтожных количеств света ему достаточно для получения изображения.
Далее я применил двойной прожектор с двумя совпадающими пучками лучей:
одним - богатым красными и инфракрасными лучами, другим - синими и
ультрафиолетовыми. Вы знаете, что вода скорее всего поглощает красные
длинноволновые лучи; лучи коротковолновые идут значительно глубже
(ультрафиолетовые доходят до тысячи метров от поверхности океана). Но
зато вода с мутью рассеивает свет, и коротковолновые лучи в этом
случае легко поглощаются, в то время как длинноволновые лучше
пробивают толщу такой воды. Соответственные комбинации самых коротких
и самых длинноволновых лучей в пучке света моего прожектора пригодны
для разных условий, могущих встретиться на глубине. Такой аппарат,
опущенный в глубину, передает по кабелю наверх электрическими волнами
изображение, которое превращается в видимое на специальном экране.
Угол освещения и угол зрения моего аппарата очень широки; двойные
объективы, раздвигаемые, как в дальномере, дают глубокое
стереоскопическое изображение. Прибор видит шире и резче человеческих
глаз... Что-то у тебя вид разочарованный, Федор Григорьевич, -
улыбнулся Ганешин. - Ты думал, мое изобретение в другом роде?
только не совсем понимаю, что им можно сделать на больших глубинах.
Для всяких спасательных работ такой "глаз", разумеется, важен, но в
этих случаях глубины невелики и такая сложность ни к чему... Ну,
опустили, посмотрели скалу какую-нибудь или рыбищу, и все.
твой! И я бы не отказался.
над выполнением... - ответил Ганешин, вставая и потягиваясь. -
Задумать - одно, а выполнить... Подчас пустяковина с ума сводит... Ну,
я пошел. - Ганешин набросил высохший плащ.
Ближние острова, а ты хотел захватить западный край Алеутской пучины.
Остров Агатту уже близко. Где же поворачивать?
береговой огонь. На мысе Дог, кажется? Видимость его...
миль.
Прошло около часа. Лента эхолота неторопливо ползла. Дно постепенно
понижалось: уже пять километров глубины было под килем судна. Механики
с точностью часов держали ход, от равномерности которого зависела
точность получаемого профиля дна.
когда-то спаянных великой войной. То ли был слишком крепок табак, то
ли он курил очень жестоко, но скоро Щитов ощутил знакомую боль в груди
и вышел на мостик. Дождь все еще не кончался, порывы ветра по-прежнему
срывали и вспенивали гребни волн. Вдруг Щитову показалось, что далеко
впереди, прямо перед носом корабля, что-то блеснуло, мгновенно
исчезнув. Почти одновременно послышался хриплый голос вахтенного:
"Огонь прямо по носу!"
превратилось в белую звездочку - встречное судно. Минуты шли, но
никакого признака бортовых огней. Не больше двух миль разделяло
сближающиеся корабли, когда Щитов скомандовал:
вахтенный помощник.
Корнев Павел
Лукьяненко Сергей
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Ибсен Генрик