конечно, писал о находках в Академию наук, оттуда приезжал молодой
парень. Видит-то плоховато, а все досконально знает, наперед говорит,
что где должно быть. Подружился я с ученым, он мне книжки, опять же
как приедет - лекции для всей шахты. Куда как интересней стало
работать, как понимать начал я эту угольную геологию...
рассказываю, чтоб тебе легче понять, откуда что взялось... Ну вот,
пошел в эксплуатацию западный участок - там угли длиннопламенные,
хороши для отопления, их в город больше брали. Заметил я, что уголь
местами изменился. Конечно, ежели без внимания, то, как ни смотри, все
такой же он. Знаешь, если длиннопламенный, то на изломе восковатый и
не так в черноту ударяет, но и металлом не блестит, как сухой
металлургический. Приметил я в угле светлые жилки, короткие и
тоненькие совсем, иногда и частые. В котором слое словно сеткой
подернуто. Этот уголь по всему западному участку, на втором и третьем
горизонте, в разных лавах. Только слойки с жилками где потоньше, а где
и во весь пласт. Чем-то поманили меня эти светлые жилки, собрал я изо
всех забоев, нашел такие, что не как волоски или сосновые хвоинки, а
будто тоненькие веревочки. Дознавался я, что это такое, да наш штейгер
и начальник участка только мычали: бывает, мол, в угле всякое и раз
угля не портит, то какое нам дело.
уголь, только от него дымок голубоватый, с белесым поддымком и запах
другой, нежели у простого угля. На вьюшках от него налет тоже сизый.
Покрутился я со светлыми жилками - нет ходу, не пробьюсь. Знанья нет,
чтобы определить, что не годится, и чтобы доказать, что годится. Решил
рукой махнуть. Светлые жилки эти мне покоя года полтора не давали.
Металлургический уголь стали работать на северном, тут бы всему и
конец, не вмешайся инженер Васильев как снег на голову.
заслушавшийся старика так, что забыл про папиросу.
городе, за триста верст от наших шахт, и не горняк он, а химик.
наоборот, в небо и там второй конец моим светлым жилкам нашел.
слушателей, - хоть и городской житель, но по зоркости не хуже любого
таежника. Живет он в большом доме, на десятом этаже, из его окон -
весь город как на ладони. На отдыхе сиживал он у окна, любуясь городом
и раздумывая о том о сем. И вот как мне светлые жилки, так и Васильеву
приметилась дымка над городом, белесая или голубоватая; когда она
есть, а когда и нет. И запах тоже в воздухе, когда дымка, особенный,
не сильный, а заметный. Помогло Васильеву, что он химик, знал: такой
дымки ни от какого завода в городе быть не могло. Раз так, то, значит,
дело в угле. Инженер рассудил, что дымка похожа на окисел какого-то
металла, и решил дознаться, нет ли чего в угле. Собрал он налет с
трубы какой-то - и под прибор. А прибор такой, что, будь там самая
малейшая крошка какого металла или состава, такая малость, что ни на
вкус, ни на запах, не говоря уж про химию, никак не возьмешь, - прибор
берет. Инженер Васильев мне показал. Что нужно разведать, то в пламени
жгут, пламя в трубу зрительную смотрят, а в трубе какие-то там
линии...
на мудреные слова. Постой-ка, записал я его название: думаю, не раз
еще пригодится! - И забойщик с кряхтеньем полез в тумбочку у постели.
этот - спектроскоп, а то, что сделал Васильев, - это спектральный
анализ.
показал: есть признаки металла, и не одного, а трех. Васильев Семен
Петрович стал дознаваться, с каких шахт, с каких участков уголь в те
дни, когда дымка. Сейчас вам рассказать - оно быстро, а потратил он,
пока дошел, тоже, почитай, два года: ведь занятой человек, когда не
додумал, а когда и упустил... Ну, короче, приехал он на нашу шахту и
стал дознаваться насчет угля. А у нас западный участок давно прикрыли.
Показывают ему металлургический с северного. Он анализ за анализом
берет - ничего. Да и не могло быть. Так и не вышло бы, да тут один
молодой парень присоветовал ему со мной потолковать. И пяти минут мы
не проговорили, как понял я, куда мои светлые жилки ведут. Полезли с
ним в западный участок - к тому времени я все свои образцы уже извел.
А там и крепь вынута, и кровля обрушена. Повертелись туда-сюда. Вижу,
что и человека могу погубить, и времени у него не хватит. Отправил его
в город, а сам думал неделю, пока не сообразил. С третьего,
незатопленного горизонта спустились мы - ребят у меня подручных
набралось чуть не вся шахта - по восстающим на пятый, прошли совсем
маленький ходок и добрались до пласта со светлыми жилками. Набрал я
образцов - и в первый же выходной в город. Васильева дома не
оказалось. Я пакет в два пуда ему оставил и расписал, откуда взято. Не
прошло и недели - телеграмма мне, чтоб немедленно приезжал. Поехал.
Васильев встречает и прямо облапил меня, крепко стиснул и в обе щеки
целует.
- спрашиваю. "А теперь сделали мы Советскому Союзу и нашей стороне
сибирской пребольшущий подарок: в угле-то, в светлых жилках ваших, -
целое месторождение". Три металла - германий и ванадий, это я точно
запомнил, - добавил Фомин, как будто опасаясь, что собеседники
усомнятся в его знаниях, - а вот третьего никак не помню и не записал
сдуру, на радостях. Спрашиваю: "Для чего они, металлы эти?" Васильев
объясняет, что очень важные металлы. Нужны они для самых что ни на
есть сложных машин. "И много этого германию?" - спрашиваю. "Не так
чтобы очень, даже совсем мало. Но угля количество огромное, миллионы
тонн, и германий с ванадием пойдут как попутные продукты, когда уголь
начнем на химическое сырье перерабатывать. А эти попутные продукты
сами по себе всю стоимость добычи окупают... Теперь без германия ни
один телевизор или радиоприемник не обходится".
делают.
этот металл сейчас самый нужный, а ведь с ним еще и ванадий. Но вот
для чего ванадий, запамятовал.
самая нужная для автомобилей и вообще тех машин, где требуется высокая
прочность. Жаль, что забыли третий металл, - тоже, наверно, полезный.
мудреные...
стал гораздо более уважительным.
так: когда угли эти еще были в незапамятные времена как огромаднейшее
торфяное болото, то сквозь них сочились воды. Воды, ручьи или речки,
что ли, размывали горы, где залегали металлы, растворяли их понемногу
и переносили в торфа. Торфа гнили, и металлы эти осаждались на них,
накапливались. Целые тысячелетия прошли, воды все протекали и
протекали, и так исподволь накопилось и германия, и ванадия, и того
третьего.
оборотились в уголь, получился диковинный уголь со светлыми жилками.
Как сказал уже: я под землею смотрел, а он - по небу.
самокрутку, но, заслышав голос дежурного врача, спрятал свои
приспособления. После короткого обхода принесли обед, и разговор
возобновился лишь во время мертвого часа, когда больница опять
притихла.
поднимая глаза к потолку. - И как это вам удалось уцепиться?
и жить-то вроде принудительно. Не ты своей жизни хозяин, а она тебя
заседлает и гнет куда захочет.
ну, пусть вы тридцать семь получили, тут жизни можно не так опасаться,
не согнет!
радиста и упал на подушку.
вымолвил он с горьким негодованием.
то к Александрову, будто призывая геолога в свидетели. - За что же вы
оскорбляете меня, дядя? Я что, блатюк, что ли?!
сам ты меня обидел... Все на деньги да на фарт меряешь. А я тебе про
интерес, про заветные думки, без которых человеку жить - будто скоту