себя так...
выпить не успел, собрался только. Вы же и помешали. Дурацкая, между
прочим, привычка в вашем ведомстве - по ночам людей тревожить. Утром
куда удобнее, после завтрака. И вам лучше, и нам... Да вы проходите,
проходите, - обратился он к понятым, - не стесняйтесь, присаживайтесь,
до вас не скоро очередь дойд°т.
она прыгающими губами, сжимая рукой халатик на груди. Все прекрасно
поняла, однако же спросила. В надежде - на что?
согрей, что ли...
опасаются, значит, что она может сделать что-то неположенное. Уверены в
лояльности "врагов народа". Или ордер у них "на одно лицо", члены семьи
чекистов пока не интересуют.
- попробовал подсказать начальнику выход из положения один из сержантов,
повертев пальцем у виска.
тюрьме разберутся. Петренко, стой у двери. Если кто войдет - задержать.
Понятые, садитесь здесь, ждите. А вы приступайте, - приказал лейтенант
подручным.
посоветовал с кабинета. Там много книг, бумаги на столе всякие. Пока
перетрясете, жена оденется, сготовит на скорую руку. Опять же и мне с
собой кое-что соберет, если второй ордер, на арест, имеете.
небывалого клиента. - Стойте вот тут и не вмешивайтесь, а то...
позвонив по телефону и доложив кому-то, что на место прибыл и работает
по схеме.
десяти, вряд ли раньше. Да. Будет сделано. Есть. Сразу в Сухановскую?
Есть...
по-прежнему не понимал, что с ним происходит, но это его больше не
смущало. Так человек, решившийся вдруг прыгнуть с парашютом, может
бояться, испытывать сердцебиение и дрожь в коленках, сомнение - рискнуть
или в последний момент все же воздержаться, - но вряд ли он станет
анализировать глубинные причины своего исходного душевного позыва.
более - в кругах весьма информированных людей. Был он, кстати, знаком
кое с кем из заинтересовавшегося им ведомства еще во времена Ягоды (надо
сказать, против нынешних - времена были весьма либеральные), откуда и
усвоил, что Сухановка была самой страшной в стране тюрьмой, специально
пыточной, не идущей ни в какое сравнение с Лефортовской, Бутырской и
прочими. Лубянские же камеры внутренней тюрьмы вообще могли считаться
почти санаторием. До тех, конечно, минут, когда и из них повезут на суд
и расстрел.
человеческим, и исход не очевиден, из Сухановской же выйти живым шансов
практически не существовало. Если не умирали в ходе "следствия", то
гарантированно получали "десять лет без права переписки" или просто
расстрел, без всяких иносказаний.
один. Зато отчетливый. Оставалось только решить, как именно исполнить
намеченное. Опыта в таких делах у наркома не было, однако он испытывал
ничем не объяснимую, но твердую уверенность что все выйдет как надо.
ГЛАВА 2
спину. Минут пятнадцать он молча и отрешенно наблюдал за чекистами.
Сержанты сноровисто, сантиметр за сантиметром обшаривали комнату, начав
с левого от двери углами двигаясь по часовой стрелке. Лица у обоих
простые, вроде как рязанские, отнюдь не отмеченные печатью интеллекта.
Пришли в органы по "комсомольскому набору", имея классов семь
образования да потом какие-нибудь курсы по специальности.
девятилетку наверняка окончил, а возможно, еще и нормальное двухгодичное
училище. Чин у него, по их меркам, немаленький, равен армейскому
капитану, когда в форме носит шпалу в малиновых петлицах.
планшетку. Сколько ему, интересно, раз приходилось заниматься подобным
делом, носителей каких громких имен и званий препроводил он на первую
ступеньку ведущей в земной ад лестницы?
старости как раз у него и не будет. Через годик-другой сам станет
объектом подобной процедуры, как это уже произошло с чекистами
предыдущего, "ягодовского", призыва. А может, и без процедуры обойдется.
Пригласят в один прекрасный день к коменданту управления за каким-нибудь
пустяшным делом - и пуля в затылок, "не отходя от кассы".
так что комплексовать по поводу задуманного незачем...
незнакомым, не входившим в обычный лексикон наркома, однако употребил он
его совершенно свободно и даже не удивился. Да и сам ход мыслей...
"Знаешь, Григорий, сейчас самое опасное -додумывать до конца то, что
невзначай приходит в голову. Я себе давно это запретил..."
развивать. А теперь, выходит, не удержался, сам начал додумывать все "от
и до".
отчаянно-нахальной волне, головокружительно несущей его, как гавайский
прибой - серфингиста, нарушил нарком рабочую тишину. - В камерах курить
можно? Если можно, я папиросами запасусь. У меня их много. Кстати, если
желаете, закуривайте прямо здесь, вон на столе коробка...
Назойливость клиента выводила из себя, и жутко хотелось ударить его в
морду, неторопливо, наотмашь, однако он помнил команду - "обращаться
предельно вежливо".
так любезны. Успеете наговориться, ох и успеете... Скажите лучше -
оружие у вас есть? - Разумеется. В правом верхнем ящике... Чекист
потянул на себя ящик стола, привстав со стула и выворачивая вбок голову.
сильнейший, пожалуй, даже чрезмерный удар ребром ладони под основание
черепа. Не успел тот глухо ткнуться лбом в раскрытую папку с докладом,
как нарком крутнулся на месте, носком до синевы начищенного сапога
ударил в висок присевшего у нижних полок шкафа на корточки сержанта,
резким толчком выпрямленных пальцев под сердце отбросил к стене второго.
И успел придержать его за портупею, плавно опустил обмякшее тело на
ковер, чтобы, падая, оно не произвело лишнего шума.
книжке изучать джиу-джитсу, но больших успехов не достиг. А сейчас
действовал так, словно убивать людей руками для него самое обычное дело.
Главное - Шестаков был совершенно уверен, что все трое безусловно
мертвы, даже и проверять не нужно. И не испытал по этому поводу
абсолютно никаких эмоций. Кроме разве удовлетворения от хорошо
сделанного дела.
критики. Любой, наверное, милицейский опер даст им сто очков вперед. Что
и неудивительно - воры и бандиты народ серьезный, могут и финкой бока
пощекотать, и бритвой полоснуть по глазам, а от наркомов, маршалов и
старых большевиков чекисты подвоха никогда не ждали.
Даром что у каждого то "маузер" именной, то "браунинг" или "Коровин" в
кармане штанов, ящике стола или прямо под подушкой.
было, чтобы хоть один чекист на таких вот задержаниях пострадал. Что-то
такое про командарма Каширина рассказывали, который при попытке ареста в
личном салон-вагоне принялся шашкой махать, повыбрасывал энкавэдэшников
на насыпь и до утра отстреливался, не позволяя голову поднять. Однако
убитых все равно не было, а утром к вагону протянули полевой телефон, и
лично Ворошилов приказал герою гражданской войны сдаться "до выяснения",
гарантируя безопасность. И где сейчас тот Каширин?
большие и маленькие люди ночные аресты воспринимали как должное. Или -
как заслуженное?
автоматом стволом вниз на правом плече зевал, облокотившись о стену.
шепотом.
Корнев Павел
Дальский Алекс
Шилова Юлия
Гюго Виктор
Каргалов Вадим
Куликов Роман