Чтение 3–й страницы книги ~Последний эксперимент~

лись скрытыми разве что ее мысли, но чтобы их узнать, пришлось бы вести
ее в лабораторию, что было крайне заманчиво, но неосуществимо.

Я все не выключала экран: я поймала себя на том, что любуюсь ею.
Убить все это, обезобразить, превратить в горсть золы. Абсурд.

А что, если... Душа Ингрид Кейн в этом теле. Заманчиво. Но я не хоте-
ла проводить свой последний эксперимент в такой спешке. Надо еще тысячу
раз подумать, проверить. Ведь в случав неудачи Ингрид Кейн умрет, так и
не удовлетворив своего любопытства. Еще хотя бы полгода.

Но через полгода этой девушки уже не будет. К тому же через ме-
сяц-другой я просто рухну где-нибудь на дорожке парка, и не сработает
гипотермия, и отключится сознание. Как было с Бернардом. Есть над чем
подумать.

Ее волосы. И ноги. В молодости я была, кажется, ничего себе, но с во-
лосами у меня вечно не ладилось, а надевать платье выше колен было кате-
горически противопоказано. Неужели ты все еще женщина, Ингрид?

- Можете одеться. Ваше имя?

- Николь. Николь Брандо. - Она застегнула ремешки сандалей и выпрями-
лась. - Если вы мне не поможете, я брошусь с крыши. Или с моста.

По выражению ее лица я поняла, что она действительно так сделает. Ка-
кая странная девушка. Она не выглядела здоровой, несмотря на свое здо-
ровье, несмотря на красоту и молодость. С подобным парадоксом я столкну-
лась впервые.

- Хорошо. Вам полагается три дня, чтобы подумать и достать необходи-
мые документы.

- Что нужно?

Она аккуратно, как школьница, записала в блокнот.

- Значит, в субботу, ровно в двенадцать. Я приду. До свидания, мадам
Кейн.

* * *

До двенадцати оставалось восемь минут, когда я вышла из лаборатории,
ставшей теперь просто замусоренным помещением, в котором выжившая из ума
старуха разводила обезьян, собак и кошек. Я очень устала и едва тащилась
через парк к дому, прижимая к животу ДИКа, для отвода глаз упакованного
в нарядную рождественскую коробку с бананами. Он был достаточно тяжел,
но я никому не доверила бы его нести, даже Жаку. Вновь перед глазами
плыли темные круги, воздуха не хватало, в груди давило и поскрипывало.
Пожалуй, я никогда так хорошо не понимала своих клиентов, как в эту ми-
нуту. Надоело, устала. Но нет, еще одно усилие. Мне интересно, что полу-
чится.

Как всегда, везет. Не только удалось доползти до усыпальницы, но и
остаться незамеченной. Я надежно спрятала ДИКа в кадке с финиковой паль-
мой и пошла наверх.

- Как вы себя чувствуете, мадам?

- Прекрасно, Жак. Лучше чем когда бы то ни было.

- Вы плохо выглядите. Я вызову Дока.

Только этого не хватало! Док живо определит мое состояние, и тогда не
миновать стационара в клинике. Часы пробили двенадцать.

- Чепуха, Жак. Просто немного устала. Я, пожалуй, полежу. Если придет
девушка, дай знать.

- Слушаю, мадам.

Кажется, я вздремнула, а когда открыла глаза, часы показывали двад-
цать минут первого.

Не пришла. Все правильно. Было бы*странно, если бы пришла. И тут же
услышала на лестнице грузные равномерные шаги Жака.

- Девушка ждет, мадам.

Она сидела в шезлонге перед домом. Глаза закрыты, руки сложены на ко-
ленях, осунувшееся лицо, бледность которого еще больше подчеркивало не
шедшее к ней дымчато-серое платье.

- Я немного опоздала. Извините, мадам, я прощалась с... этим. Она по-
вела рукой вокруг.

Прощалась? Прощаются с тем, что жалко оставлять. Ей не хочется ухо-
дить из жизни, но она уходит. Парадокс, нелепость. Но мне не было до нее
дела, я думала только о предстоящем эксперименте.

Я заторопилась.

- Где документы?

Непредвиденное обстоятельство - документы оказались фальшивыми. Неп-
риятности с полицией мне ни к чему, но я тут же сообразила, что эти до-
кументы вообще не понадобятся, потому что через час их не с кого будет
спрашивать. А если девушке хочется остаться инкогнито, тем лучше.

Я сунуло их в сумочку. Девушка пристально смотрела на меня. Поняла,
что я заметила?

- Благодарю вас, мадам Кейн.

Поняла. Ну и пусть. Это тоже не имеет значения.

- Пошли, Николь.

Мне не надо было прощаться с "этим". Мне не было ничего жалко. Я все
уже тысячу раз видела. Все. И я устала. Я вела ее и себя на последний
эксперимент Ингрид Кейн. Если все пройдет удачно, мы обе будем через чае
мертвы. Наполовину мертвы. У меня умрет тело, а у нее душа. Любопытно,
кто на нас потеряет больше?

Девушка вскрикнула: она поранила ногу о торчащий из земли металличес-
кий прут. Я смочила платок одеколоном и тщательно продезинфицировала
ранку. Николь слабо улыбнулась.

- Спасибо, мадам, это уже ни к чему.

Любопытно, как бы она реагировала, если бы знала? И вот, наконец, мы
с ней в усыпальнице.

Я чувствовала себя отлично, слабость и дурнота прошли. Мозг работал
быстро и четко. Я уложила девушку на софу в безопасном отсеке и надела
ей на голову "волшебный шлем".

- Последнее желание?- усмехнулась она.

Я кивнула. Но я обманывала ее. Ни она, ни я не получим этого прощаль-
ного подарка, который выдавался лишь в обмен на подлинную смерть. Моя
давняя выдумка не поддавалась жульничеству, Ее душа, мое тело - этого
было недостаточно, Я начала жульничать.

- Выпейте это. Закройте глаза, расслабьтесь. Думайте о своем послед-
нем желании. Прощайте, Николь.

- Прощайте, мадам Кейн.

Чудачка, ее прямо-таки колотила дрожь. Но постепенно снотворное, ко-
торое я ей дала, начало действовать, серые губы порозовели, раскрылись в
улыбке.

- Дэвид, - явственно произнесла она.

Дэвид. Мужское имя. Всего-навсего. Признаться, от нее я ожидала
что-нибудь поинтереснее.

Девушка спала. Я быстро вытянула из-под пальмы два отводных конца (не
толще обычной нитки), подключила один к ее шлему и захлопнула дверь от-
сека.

Теперь дело за мной. Подготовить софу, шлем. Подключить к нему второй
провод. Дистанционное управление, которое обычно находилось в безопасном
отсеке, сейчас должно быть под рукой. Отключить роботов-могильщиков. Ка-
жется, все, Я нажала кнопку,

Стараясь глубоко не вдыхать сладковатый, дурманящий воздух, постепен-
но наполнявший комнату, добралась до софы, натянула шлем и легла. Цепь
замкнулась. Острая боль на мгновение пронзила голову, и девушка в отсеке
тоже вскрикнула, дернулась во сне. Значит, все идет, как надо. ДИК жил.
Мне даже показалось, что я слышу из-под пальмы его гудение, похожее на
полет шмеля. Теперь я буду медленно умирать, и каждая клетка моего моз-
га, умирая, пошлет ДИКу содержащуюся в ней информацию, которую тот при-
мет и передаст клеткам мозга Николь Брандо, стирая в них прежнюю запись.
Все очень просто - принцип обыкновенного магнитофона. Сорок лет работы.

Голос священника читал молитву. Ей или мне? Или нам обеим? Я раство-
ряюсь в чем-то голубовато-розовом, в невесомой звенящей теплоте. Никогда
не думала, что умирать будет так приятно. Кто изобрел этот газ? Я никак
не могла вспомнить,

- Прощайте, Ингрид.

- Прощайте, мадам Кейн.

- Как хорошо!.. Дэвид! - Кажется, это сказала я. И удивилась.

- Дэвид?

- Дэвид, - подтвердили мои губы.

* * *

- Дэвид, - сказала я. И подумала, просыпаясь? "Что за Дэвид?"

Все вокруг было словно в тумане, меня мутило, голова в тисках. "Вол-
шебный шлем"! Я сорвала его, и - непривычное ощущение - на руки, на
плечи упали тяжелые зеленовато-пепельные пряди волос.

Николь. Похоже, что странной незнакомой девушки больше нет. Это те-
перь мои волосы. Николь исчезла. ДИК стер ее. Осталось тело и имя. И это
теперь я, Ингрид Кейн. Я мыслю и, следовательно, существую. Удача!

Я внушала это себе, а мозг отказывался повиноваться, осознать, пове-
рить в происшедшее. Наконец, я заставила себя встать, я командовала сво-
им новым телом будто со стороны и ступала осторожно, балансируя и сдер-
живая дыхание. Попугаи и павлины смотрели на меня с любопытством. Выдер-
нуть провод из шлема. Открыть дверь. Открыть.

В усыпальнице уже вовсю работали вентиляторы, высасывая из помещения
остатки ядовитого воздуха. Надо уничтожить ДИКа.

И тут я увидела себя. Свое неподвижное грузное тело, вытянувшееся на
тахте, в нарядном серо-голубом платье, которое сегодня утром надел на
меня Жак.

Странное, неприятное ощущение в груди, перехватило дыхание, и я по-