распада вещества, не позволят уехать за океан. Мы живем во времена пустоты,
неверия, накала...
сосуды с напитками и два баллончика со сжатым дурманящим дымом, которым в
минуты отдыха любили дышать "культурные". Одежда Куция Мерка натягивалась на
горбу, словно сшитая на другую фигуру.
квартира преобразилась. Включенные еще до прихода хозяина механизмы навели
чистоту.
еще не убила желания...
очень красивы.
тупика. Бездушное политиканство, бездумное поклонение догмам! Твердолобые не
желают слушать ничего, что им незнакомо!.. - Аве, переживая непризнание
своих идей, срывал теперь свою обиду.
стоит толковать шире.
секретаря.
замысловатый клуб дыма.
больше и больше.
легендарном континенте древнейшей цивилизации. Оказывается, он прекрасно
знал Властьманию, был знаком с ее историей, искусством, архитектурой,
видимо, не раз бывал там, прекрасно говорил на языке варваров, как называл
обитателей Властьмании.
дикие теории "высших", трущобы круглоголовых "уродов" и легендарная
красавица Мада Юпи.
лечит вопреки отцовскому "учению ненависти". Отец ее так любит, что сносит
любые причуды.
сердце и спесивая гордость. Трудно снискать ее расположение.
продолжал много рассказывать о Властьмании, но о Маде больше не вспоминал.
морского корабля и смотрел вдаль. Сейчас океан не поднимался в небо, как при
взгляде с перевала, но он был так же безграничен и так же поражал
воображение.
тяготит, а эта, касающаяся судьбы всех фаэтов, особенно угнетала Аве.
отговаривался обидой на ученых, не признавших его идей о возможности жизни
на других планетах.
истинная причина в том, что он еще не влюбился.
из воды. Над морем поднимались причудливые здания древнего материка, где
дома строились не круглыми, а прямоугольными (какая нелепость!). Они
беспорядочно тянулись к небу в неимоверной тесноте. Постепенно они слились в
груду неправильных остроугольных столбов, напоминая нагромождение
кристаллов.
быть рядом.
единообразном угловатом платье с поднятыми у спины воротниками и короткой
темной пелеринкой, переходящей в прямоугольную, тоже темную полосу на груди.
Крови! - гортанно крикнул первый из длиннолицых, поравнявшись с Куцием
Мерком. - Тебе придется убираться отсюда на свой вонючий остров.
но, увидев предостерегающий, искоса брошенный взгляд Куция, промолчал.
в не присущей ему манере, характерной для местного языка:
круглоголовый, которого он видит перед собой, всего лишь секретарь знатного
путешественника, ясномыслящего Аве Мара, сына правителя Даньджаба.
взглянул на Куция.
щегольнул и офицер старинной манерой речи. - Что же касается этого
презренного круглоголового калеки, то ему надлежит, как цепью, быть
прикованным к своему хозяину, служа ему, как то предначертано самой
природой. - И офицер направился к другим пассажирам.
их на палубу, и они, зазвенев, покатились, едва не угодив за борт. Куций
Мерк нагнулся, чтобы перехватить их, даже встал на колени.
недалеко ушел.
странно прямоугольными домами, среди которых Аве Мар сразу узнал несколько
знаменитых храмов, построенных в древности и возвышавшихся тогда над всеми
зданиями. Ныне город поднялся, заслонив их.
многоэтажными мостами улиц, пересекающихся на разных уровнях.
насыпают маленькие многолапые насекомые.
усилилось, когда они с Куцием Мерком оказались на берегу. Толпа спешащих
фаэтов сдавила, затолкала их. Здесь, кроме парокатов, были также и
устаревшие машины сжигания. Смесь разнородных экипажей, шумя и отравляя
воздух, мчалась перед полузадохнувшимся Аве, грохотала у него над головой на
диковинных мостах между тяжелыми искусственными скалами домов.
поднялись в отведенную им крохотную комнатку самого дорогого Дворца
приезжающих.
смотрел на чужой мир. Пока что он не видел никакой романтики старины, к
которой стремился с детских лет. Все здесь резало глаз, начиная с одеяния
грубых "охранников крови" и кончая неудобными углами тесной комнатенки.
Завтра будем на Великом Берегу.
на обед: растительную или животную пищу с кровью, и не хотят ли они, как все
путешествующие, осмотреть густонаселенные кварталы города, не соблаговолят
ли еще что-либо приказать ему?
с Аве, не успев отдохнуть, потащились в знаменитые кварталы круглоголовых.
могут жить в такой грязи и тесноте. На улице можно было дышать, только когда
она превращалась в подвесной мост. Там же, где она была зажата домами,
проходя между ними туннелями, улица становилась как бы частью квартир. Фаэты
держали двери открытыми, не стесняясь прохожих, занимались своими домашними
делами, сидели за столом вместе с ребятишками, успевшими родиться до запрета
круглоголовым иметь детей, ели какую-то нехитрую, но остро пахучую снедь,
укладывались в кровати. Фаэтессы высовывались в открытые двери и, громко
крича, переговаривались с обитателями вторых или третьих этажей. Там и тут
чуть выше голов прохожих на веревках, перекинутых через улицу, сушилась
одежда жителей, большинство из которых не знало, придется ли им потеть на
работе и завтра.
этих зловонных кварталов, которые прославились выставленной напоказ
бедностью. Только сто три дня просуществовала Власть Справедливости и не
успела помочь их обитателям...
законе диктатора, запретившего этим семьям иметь детей?"
стремился сюда, за океан?