Чтение 3–й страницы книги ~Хранитель леса~

без моих советов с ним ничего страшного не случится. Уж больно нарочито он
ошибался, переигрывал, что ли. Я его даже проверить решил: как пошел он в
сторону зарослей волосатой липучки, я сделал вид, что засмотрелся на
шиповник шагах в пятидесяти справа, а сам следил, что же он делать будет.
Так не пошел в липучку Литинг, остановился перед самыми зарослями,
подождал-подождал моего окрика, не дождался да и назад повернул. Это,
по-моему, о многом говорит.

Таким вот образом бродили мы часа четыре. Пару раз возвращались к
вертолету, он образцы собранные в контейнер перекладывал, отдыхали мы
немного и снова шли за добычей. Но только становилось у меня с каждым
часом на душе все тревожнее - сам не понимал, от чего. Предчувствие, то
есть, какое-то. И вот закончил, наконец, Литинг свои сборы, повернулся ко
мне и говорит: пора, мол, и возвращаться, на сегодня, мол, достаточно. Ну
и пошли мы назад к вертолету. И как назло обратная дорога оказалась
препоганой. Сначала пришлось крюк метров в двести делать, муравейник
большой как раз на пути оказался. Потом на гнездо пискунов наткнулись,
даже уши заложило, потом еще в сторону уклонились - что-то впереди
зашуршало нехорошо. Ну как, думаю, там желудок новый открылся, новые-то
ведь всего опаснее. Стали мы обход искать - на лужайку белую наткнулись,
споровик там, стало быть, рванул совсем недавно, все пухом засыпал. Хорошо
ветер в другую сторону дул. Короче, пока добрались до вертолета, часа два
прошло, и вымотались изрядно.

Ну вот, подходим мы, наконец, к вертолету, близко уже совсем
подходим, и собираюсь я вздохнуть с облегчением. Да не тут-то было. Как
глянул я на нашу железку, так меня сразу холодный пот прошиб. Глазам своим
еще не верю, бегу, чтобы руками ощупать, а внутренне понимаю уже - не
иначе как зараза желтая прицепилась. Не обошлось, значит, без нечисти.
Подбегаю - так и есть. Весь корпус в пузырях от краски вздувшейся, а под
краской - ржавчина.

Кто это вам рассказал? Ну конечно, они что угодно расскажут, лишь бы
денег сорвать побольше. Только все проводники знают, что не изобрели еще
сплава такого, чтобы от желтой заразы гарантировал. Чего только эти
фирмачи ни предлагают - все без толку. Если уж она прицепится, так любой
металл пожрет, будьте уверены. У меня, знаете, богатый опыт, не в первый
раз я с ней сталкивался.

Ну, знаете, как увидел я, что приключилось, так поначалу страшно
рассвирепел. Понимаю, что совсем скоро вертолет лететь не сможет, что
каждая секунда на счету, понимаю, что спешить надо, а сам лезу в кабину,
достаю из-под сиденья кропило и врубаю его на полную мощность.

Да куда там. Нечисти, конечно, давным-давно уже и след простыл, даже
серой не запахло. Загубила мне, сволочь такая, машину, и смылась
благополучно. Без нечисти тут никак не обошлось, уж вы мне поверьте.
Краска-то у меня специальная была, патентованная, по шесть монет за банку
барыге отвалил, так что если бы и прицепилась к какой царапине зараза
желтая, то все равно ну никак бы не смогла так быстро по всему корпусу
расползтись.

Вырубил я кропило, чтобы не работало зря - и так уж флакон наполовину
опустел - закинул его обратно под сиденье и оборачиваюсь, чтобы Литинга
позвать. А он, смотрю, стоит рядом совсем и краску пальчиками
отколупывает. Любопытство его, вишь, разобрало. Хотел я было заорать на
него, чтобы не портил, то есть, машину, да вспомнил, что теперь уж
безразлично это, плюнул и полез на свое место. И такой, помню, пот меня
холодный прошиб, когда двигатель с первого раза не завелся... А ну как,
думаю, она, зараза желтая, то есть, уже до двигателя добралась и все там
пожрала? Там ведь одних проводочков тонких да электроники всякой столько
понапихано, что пока заменять будешь, от корпуса одно недоразумение
останется. Если, конечно, запасные блоки пока исправны, что тоже не факт,
кстати сказать. Ну со второй попытки двигатель все-таки завелся, лопасти
над головой завращались, посвежее немного стало. Я еще тогда наверх
посмотрел, не летит ли с них пыль желтая, но, слава богу, зараза желтая до
них не добралась. А то было бы шуму, если бы они вдруг прямо над лесом да
надломились. Крикнул я Литингу, чтобы залезал в кабину, сам по сторонам
осмотрелся, не забыли ли чего, дверцу закрыл, и мы полетели.

Машину я, как обычно, над самым лесом повел. По привычке, скорее, чем
по необходимости. Обычно у нас, знаете, туман в полусотне метров над
вершинами начинается, в него залетишь - ни леса, ни неба не видать, а
приборы здесь, сами, наверное, знаете, врут постоянно. Но тот день
солнечный был, так что можно было бы и повыше подняться.

Поначалу нормально летели. Но где-то на полпути, перед самой Гнилой
протокой лопнули тяги задних рулей. Сначала, значит, одна лопнула, хлестко
так, со звоном, а минуты через две вторая натянулась и ослабла резко.
Тоже, значит, конец пришел. А может, это просто кронштейн какой отвалился
- уже не важно, все равно тяга не работала. Это было, конечно, не
смертельно, можно кое-как и без рулей маневрировать, но пришлось повыше
забраться, чтобы ненароком за вершины не задеть. И только, наверное, минут
через пять дошло до меня, что раз зараза желтая уж тросик
трехмиллиметровый проесть сумела, то скоро и баки топливные потечь могут.
А без топлива, сами понимаете, какой полет? Только вниз, топором. За
двигатель-то я к тому времени уже не беспокоился, двигатель достаточно
прогрелся, а вот остальное...

Корпус она к тому времени уже так изъела, что от него куски
отваливаться начали, и пыль желтая следом за нами так и вилась. Живописно,
наверное, мы со стороны смотрелись. А жарко и душно было, скажу я вам, до
одурения. Я поначалу-то не сообразил, что окошки приоткрыть надо, а потом
уже поздно стало, стекла заело. Литинг - тот вообще стекло высадить хотел,
но я ему не позволил. Тоже мне, удумал, стекла выбивать в таком положении
- так вмиг машину развалить можно. Летим пока, и ладно.

Я включу музыку потихоньку, а то на болоте опять чавканье началось,
слышите? Не выношу я его. Нет, не знаю я, что это такое. Я ведь не выхожу
ночью. Тут никто по ночам не выходит. Вернее, некоторые дуралеи все-таки
выходят, но мало кто потом возвращается. Днем-то все вроде спокойно, места
даже обжитыми кажутся, а что тут после темноты творится - об этом лучше не
думать. Я если вдруг до темноты дела свои в ангарах закончить не успеваю,
так прямо в кабине вертолета какого-нибудь ночевать остаюсь от греха.
Лучше, чем через болото до дома тащиться.

Ну вот, мы уже подлетали почти, когда рядом со мной, прямо у левой
ноги, порядочный кусок обшивки вдруг отвалился. Дыра в корпусе
образовалась - кулак просунуть можно. Поначалу-то, как в кабину воздух
свежий пошел, это даже и к лучшему показалось, сами знаете, какое после
духоты блаженство - глоток свежего воздуха. Ну а потом, когда поостыл,
радость быстро улетучилась. Лететь еще с полчаса оставалось, а корпус
буквально на глазах разваливался. И сзади еще стук какой-то нехороший
пошел.

Но мы все-таки кое-как дотянули. Посадка, правда, резкая получилась,
Литинг даже лоб себе рассадил, когда головой о щиток тюкнулся, но живыми
добрались, и ладно. Сели в сотне метров от ангаров, пытаюсь я выбраться -
не могу. Потом кое-как выполз наружу, на землю твердую ступил, да тут же и
сел - ноги не держали. Нелегко такие полеты даются. Ну посидел я немного,
в себя пришел. Потом встал, обратно в кабину полез - не пропадать же там
барахлу-то нашему. Кропило достал, огнемет... Потом крикнул Литингу, чтобы
отошел подальше, и шарахнул по машине из огнемета. Горючего в баках еще
порядочно оставалось, мы с Литингом и полусотни шагов не отошли, как сзади
рвануло. Но я, знаете, даже оглядываться не стал, до того мне горько и
обидно было.

Я вас не утомил еще? Ну хорошо, тогда расскажу, что дальше
приключилось. Только знаете что: давайте-ка поужинаем. Время уже. Сейчас я
разогрею, дело минутное. У меня все налажено. Вот и готово. Я, знаете,
готовить не люблю, покупаю уже приготовленную еду, чтобы только разогреть
без хлопот. Быстро и, как ни странно, вкусно, ведь правда?

Ну вот, возвращаемся мы, это, через Крысиное болото к дому. Потные,
грязные, усталые, все в ржавчине от заразы-то желтой. Я настолько
вымотался, что уже ни пить, ни есть не хотел - только под душ и спать
скорее. И уж тем более ни о чем не хотел разговаривать. Особенно не хотел
разговаривать о лесе нашем проклятом. Выбрались живыми - и слава богу. Но,
оказывается, Литингу нашего приключения было мало. Ему хотелось
разговаривать. Причем разговаривать именно о лесе. И не просто о лесе - о
Ведьминой опушке. Я даже остолбенел, как его услышал: ну а когда, говорит,
полетим теперь на Ведьмину-то опушку? Так вот прямо и спрашивает, как
будто после прогулки мы с ним возвратились, после отдыха какого.

Ну тут уж я не сдержался. Усталость усталостью, но тут и ангел стал
бы чертыхаться. Как заору я на него: да ты, мол, соображаешь, о чем
просишь? Да у меня, говорю, после этого полета неделю руки трястись будут!
Да я не сумасшедший, не псих какой ненормальный, чтобы после такого в лес
лететь! А про Ведьмину опушку ты мне вообще лучше сегодня ничего не
говори, а то я за себя не ручаюсь. Ну и так далее в том же духе.

Он даже глаза на меня вылупил - не ожидал, наверное, что сил у меня
на такой крик хватит. Слушал-слушал, потом, как выдохся я да приумолк, и
говорит спокойно эдак, как будто мы с ним мирно беседовали до того, что,
дескать, сразу лететь и не нужно, нет, дескать, спешки особенной, чтобы
сразу лететь. Через неделю, мол, говорит, даже лучше, а еще лучше - через
две недели. Потому как товарищ его, дескать, к тому времени заявиться
должен, может, еще и товарища этого с собой тогда прихватим. И все это так
спокойно говорит, будто вопрос с полетом нашим - дело решенное, будто
только детали обговорить осталось. Слушал я его слушал, и так мне вдруг
все стало безразлично, что махнул я рукой и говорю: ладно, мол, прилетай
через неделю и повезу тебя хоть к черту в пекло. Согласился, в общем, а
почему - самому непонятно. Я так полагаю, что этот Литинг попросту меня
загипнотизировал как-то. Было в нем, знаете, что-то такое необычное, умел
он убеждать. А я еще такой усталый был, что даже думать не хотелось ни о
чем. Лишь бы скорее лечь, а там будь что будет - бывает, знаете, состояние