Чтение 3–й страницы книги ~Круги ада~

свой первый жутковатый сюрприз. Эти двое сидели прямо на тротуаре, парень и
девушка, оба длинноволосые, босоногие, в одинаковых синих брюках и
рубашках-безрукавках. Вначале мне показалось, что парень целует девушке
руку, но, подойдя ближе, я понял, что ошибаюсь. Глаза их были абсолютно
бессмысленными, и рядом с ними, на тротуаре, лежал короткий окровавленный
нож.

Я стоял, не веря своим глазам. Парень повернулся ко мне, проворчал что-то
нечленораздельное, не отрывая рта от бледной руки своей партнерши, и кровь
пузырилась на его губах и стекала по подбородку. На руке его маленькой
дугой краснел след чужих зубов. Прямо на тротуаре, в окружении безмолвных
серых домов, сидели вампиры, и лица их были отрешенны и страшны.

Я шел, не решаясь оглянуться, потому что боялся не сдержать эмоций.
Тянулись одинаковые серые кварталы, уходили назад одинаковые безлюдные
перекрестки, и менялись лишь большие черные надписи на стенах домов, строго
через каждые три квартала: "сектор 7", "сектор 8", "сектор 9"...

И нигде никакого подобия травы, деревьев, цветов. Только серый асфальт и
серые стены домов.

Я забирался все дальше в глубь Города, и навстречу начали попадаться
люди. Прошел, пошатываясь и держась за стену, бородатый парень, вышла из-за
угла женщина с усталым лицом. Я спросил ее, как добраться до мэрии
(кажется, так это должно было называться), но она посмотрела сквозь меня и
неторопливо пошла дальше, и глаза ее были такими же бессмысленными, как у
двух вампиров, оставшихся позади. Еще один лежал навзничь прямо посреди
дороги и спал, улыбаясь серому небу. У подъездов возились с игрушками дети.

Четырнадцатый сектор подарил мне очередное звено в цепи абсурда. Прямо
под окном второго этажа, привязанный веревкой за поднятые руки и опираясь
ногами на еле заметный выступ в стене, полувисел старик с красным
сморщенным лицом. Когда я поравнялся с ним, старик неожиданно подмигнул,
сплюнул и загадочно сообщил:

-- Вчера было пять, а сегодня четыре. Уходят! А как ни одного не
останется -- ух и трахнем! Меньше -- лучше... -- И опять ловко сплюнул мне
под ноги.

Цепь продолжала расти. Спустя некоторое время мне было преподнесено новое
звено. Из подъезда быстро вышла девушка -- и я невольно остановился. Она
шла прямо на меня, то и дело откидывая назад длинные золотистые волосы,
пышным ореолом взлетавшие над плечами, совершенно нагая, если не считать
одеждой белые туфли на высоких каблуках.

-- Привет! -- Она подняла руку и очень мило улыбнулась. -- Нам не по
дороге?

Впервые за все время моего долгого пути спрашивал не я, а меня. Это
давало некоторую надежду. Я решил не смущаться необычностью ситуации и
спросил, как пройти к мэрии. И к моему удивлению, сия новоявленная леди
Годива охотно мне все объяснила, махнула рукой на прощание, как старому
хорошему знакомому, и пошла дальше плавной походкой, слегка покачивая
великолепными бедрами, откидывая назад золотистые волосы и, вероятно,
совершенно уверенная в том, что именно в таком виде и надо ходить по улицам
Города.

Мэрия оказалась абсолютно таким же безликим зданием, как и стоящие рядом.
Обыкновенный подъезд без какой-либо вывески, обыкновенная дверь на первом
этаже. За дверью простирался большой пустынный зал с рядами кресел. Пол был
захламлен обрывками газет, кое-где под креслами и на креслах валялись
пакеты с растрепанными бумагами. Складывалось впечатление, что этими
коричневыми пакетами швыряли друг в друга люди, когда-то (вчера или сотню
лет назад?) заседавшие в этом зале. В одной из стен находились десять или
одиннадцать одинаковых, с завитушками, массивных
высоких дверей. Я добросовестно по очереди открыл каждую из них и убедился,
что проделал длинный путь напрасно. В просторных кабинетах имелись широкие
полированные столы и стулья, длинные стеллажи вдоль стен, заваленные
бумагами, черные, белые и оранжевые телефоны, аккуратные письменные
приборы, объемные фотографии явно земных пейзажей и городов, элегантные
белые сейфы, безупречно чистые корзины для мусора и толстые ковры.

Одного не было в этих имевших очень деловой вид кабинетах. Не было людей,
и толстый слой пыли на столах и разноцветных папках говорил о том, что ушли
они отсюда не вчера и даже не неделю назад.

Впрочем, один из внушительных кабинетов вселял некоторую надежду. Ковер,
покрывавший пол, был обильно усеян сигаретным пеплом и окурками, и самое
главное -- в кабинете еще витала сизая пелена табачного дыма.

Я просидел в пустынном зале больше часа, перебирая бумаги из пакетов --
это были многочисленные документы управленческого и хозяйственного
характера, -- но тщетно. Тихо и безлюдно было в мэрии, и никто не спешил в
кабинет с необъятным полированным столом и бесчисленными окурками.

А потом продолжался путь по Городу, и цепь росла и росла. Я пересек
Город, вновь вышел к равнине, и был странный бар, равнодушная девушка,
невменяемая троица, парни на перекрестке и розовый поклонник покровителя
нашего, чье имя неизвестно никому и скрыто под символом Агадон...

И была еще одна интересная надпись большими буквами прямо на асфальте, от
тротуара до тротуара. Надпись была лаконичной и выражала позицию ее автора
очень прямо и недвусмысленно. "Пропади все пропадом!" -- гласила надпись.

Я лежал в темноте, вслушиваясь в тишину за окном, еще и еще раз перебирая
увиденное и услышанное, и думал, думал... Торопливо падали капли в ванной
за стеной, и в такт им стучало мое сердце.

"Ладно, пора спать. Завтра продолжим разбираться", -- сказал я себе и
закрыл глаза.

Но сразу заснуть не смог. Лежал, слушал шепот капель и чувствовал, как
тяжело давит на крыши домов серое небо.

Тяжелая дверь с завитушками неохотно поддалась и я остановился на пороге.
За светлым безбрежным столом сидел человек, окутанный дымом. Человек читал
газету. Лацканы его коричневого пиджака и широкий коричневый галстук были
покрыты пеплом. Я подождал немного, но человек, кажется, не собирался
обращать на меня внимания. Тогда я беззвучно прошел по толстому пружинящему
ковру и остановился у стола.

-- Вы мэр Города?

Человек несколько изумленно посмотрел на меня, словно уcoмнившись в
чем-то, потом отложил газету и потушил сигарету прямо о подлокотник кресла.
Видимо, эту операцию он проделывал уже не раз, потому что полированные
подлокотники были усеяны черными пятнами.

Он выглядел так же внушительно, как и его кабинет: крупная фигура,
широкие плечи, большое, болезненно желтое лицо, коротко стриженные жесткие
волосы, крепкая борцовская шея. И мешки под глазами.

-- Садись, приятель, -- сказал он с хрипотцой, откинувшись в кресле и
сцепив руки на животе. -- Ты угадал, я действительно мэр.

Последнюю фразу он произнес с едва уловимой усмешкой.

Я сел на стул возле стеллажей. Мэр покопался в кармане, достал очередную
сигарету, прикурил и, не глядя, бросил зажигалку. Она со стуком покатилась
по столу и ударилась об оранжевый телефон без диска.

-- А ты, надо полагать, на прием пришел, приятель?

-- Надо полагать, -- ответил я. -- Я разведчик с космической базы. Вчера
ваша система ПВО без предупреждения разнесла мою капсулу вдребезги. Вот и
пришлось добираться пешком. Заходил сюда, но тут никого не было.

Мэр молча выслушал мое сообщение и взглянул на меня без особого интереса.
Как Равнодушная.

-- С базы... -- задумчиво повторил он. -- А с чьей базы, если не секрет?

-- Это одна из баз планеты Земля. Надеюсь, слышали о такой планете?

-- Слышал, слышал, -- покивал мэр и вежливо спросил: -- И как там Земля?

-- Земля в порядке, -- столь же вежливо ответил я. Не нравилось мне его
безразличие. -- А что вот у вас здесь происходит? Мы же о вас ничего не
знаем. Кто вы, что вы?

Мэр, казалось, думал о чем-то своем. Внезапно он посмотрел на меня с
интересом.

-- Так ты разведчик, говоришь? И связь у тебя с этой вашей базой есть?

-- Нет, -- честно признался я. -- Связь была в капсуле. Но искать меня,
конечно, будут.

-- Когда?

Я пожал плечами.

-- Ну уж не завтра, и даже не послезавтра. Но будут.

Взгляд мэра вновь потух. Он молча сидел и курил и, казалось, забыл обо
мне.

-- Может быть, вы все-таки хоть что-нибудь расскажете о себе? --
сдержанно спросил я.

Мэр потушил сигарету о каблук и бросил окурок на ковер.

-- Ты думаешь, кому-то это нужно? Ошибаешься, приятель. Не все ли равно?

Кажется, опять начинались загадки и равнодушие. Но я уже знал, что не все
в Городе были равнодушными. Были и любознательные. Я прикоснулся к
нагрудному карману куртки и там зашуршала записка.

-- Я бы все-таки, с вашего позволения, хотел узнать хоть немного о
Городе. -- Я решил пронять его веживостью. -- Хотя бы в самых общих чертах.

-- В общих чертах... -- безразлично повторил мэр. -- Просто живем мы
здесь, приятель. Давно уже живем. Существуем. А что Город? Город как город.
Все автоматизировано, все идет по замкнутому циклу. Никаких забот. Только
кнопки нажимай. -- С каждым словом мэр почему-то все больше мрачнел. -- Ни
в чем отказа нет, приятель. Заводы-автоматы на окраине, под землей, туда не
пройти и не проехать, потому как наше вмешательство машинам вовсе ни к
чему. Они и так все делают, как надо. Могу тебе и схему показать, -- мэр
кивнул на стеллажи, -- где-то есть она, только искать надо. Да и заче
м тебе схема, приятель? Ясно ведь и без схемы.

-- А откуда вы здесь? И почему?

Мэр пожал плечами.