калины, послышался шорох. Этого было достаточно: нагнувшись, Гунлауг
отскочил в сторону. Метательный нож глухо ударился в стену, возле которой
он только что стоял. Хорошо понимая, что от второго ножа уклониться будет
труднее, инспектор выхватил меч и бросился вперед.
нападающих, заметалась перед их мордами. Гунлауг отбросил меч и попробовал
вспомнить приготовленный на такой случай сон.
остановку и... гр-гр-гр-гр-гр... направить свой след в назад... Тогда мы
тебя мирить с нами... вау-вау-вау-вау... И провожать в пещеру, где есть
твой покой...
подкидывая на ладони шарик сна. - Я предлагаю сложить оружие и покинуть
этот город. В противном случае... Тот, кто вас послал, сказал, что я -
инспектор снов?
колено.
подчинить... гррррам...
ромашками пар накрыл мальб, словно сеть птицелова. Несколько секунд внутри
него что-то трепыхалось, потом затихло. Сон стал исчезать. Гунлауг еще
успел увидеть три прозрачные фигуры, пытавшиеся прорвать тонкую пленку, и
покачал головой.
в ближайших домах людей и содрогался. Его так и подмывало сейчас же
взяться за дело и уничтожать, уничтожать, уничтожать эти мерзкие кошмары!
Эти кладбища и вылезающих из могил покойников, слепо нашаривавших вокруг
хоть что-нибудь, во что можно вонзить свои гнилые зубы; этих маньяков,
подкрадывающихся к своим жертвам и с радостным смехом пронзающих их
кухонными ножами, вилами, гарпунами и косами; эти темные переходы и
затянутые паутиной углы; эти гробы... этих вампиров... этих...
ноги подкашивались. Но он все же поплелся дальше и с трудом взобрался на
холм.
потянула за привязанную к нему, к Гунлаугу, ниточку. Прошла секунда, и это
ощущение исчезло.
ночлега.
огоньки, приплыли, закружились перед ним, то удаляясь, то приближаясь
вновь. Птица-лоцман зашевелилась на своем суку, успокоилась и уснула. А
Гунлауг рассеяно смотрел на огоньки и думал.
Может, разжег костерок и, бормоча заклинания, бросает в него пучки
волшебных трав? Если только не прячется вот в тех кустах, дожидаясь, когда
Гунлауг задремлет, чтобы подкрасться и ударить каменным ритуальным ножом в
горло... Да нет, не может быть. Птица-лоцман почувствовала бы.
на светлеющее небо и подумал, что завтрашний день будет особенным.
Гунлауг позавтракал.
в метре от инспектора снов, маленькие человечки потоптались, подергались и
пропустили вперед своего предводителя - главного подергунчика. Он имел
гигантский для своего племени рост - сантиметров этак в тридцать. Великий
подергунский король поприветствовал благородного великана и спросил: не
будет ли тот так добр заплатить за право проезда через земли подергунского
государства, простирающиеся аж вон до того гнилого пня? Пока предводитель
произносил эту речь, остальные подергунчики хором ныли и терли животы.
вытащил из того же самого сна большого жареного гуся.
набросился на еду как одержимый. Народ немедленно последовал примеру
своего монарха.
ветки кустарника и вздрогнул.
скрипнул зубами и отправился в другую сторону. Догнать черного мага было
сейчас важнее.
Еще шаг. Камень покатился вниз и плюхнулся в ручей. Ничего, выкарабкаемся!
город... Сейчас важнее всего было выбраться из крутого оврага.
увидел, что под кривой сосной, на краю склона, сидит солнечный рыбак.
тонкой лески. С одной стороны она заканчивалась спиннингом, с другой -
внушительным полуметровым крючком.
протянул рыбаку, а другую закурил сам.
солнце оценивающим взглядом, сказал:
Ничего, сегодня я буду закидывать по-особенному!...
поймаешь?
положу.
о чем не думать.
леску, пока его не найду. Но в последнее время творится что-то непонятное:
крючок падает на нечто упругое и его подкидывает вверх. Тут я быстренько
подтягиваю леску и - дело сделано. Я сегодня удочку закидывал уже раз
пять.
меня, да и пошел дальше. А больше никого. Хотя, стоп, тот черный был,
кажись, не сегодня, а на прошлой неделе... Не знаю, хотя, может быть, и
сегодня. Я тут снасти чиню. А больше ничего не видел. Мне и видеть-то
некого.
километра два, он вдруг понял, что крючок у солнечного рыбака был
серебряный.
муравьиные кучи и вросшие в землю гигантские валуны.
облачка невесомой, как дым, пыльцы. Склон стал ровнее, и Гунлауг уже
прикидывал, как выбежит на ручеек, как напьется всласть. Он перепрыгнул
через какой-то гнилой пенек и с размаху влетел во второе проклятье...
безвременье. Сознание еще мерцало, но в голове нежно звенели колокольчики,
предвещавшие близкий исход. Яркая, ослепительная вспышка - и пустота...
улыбнулся.