окончательно пришел в себя. Он пошевелил губами и вытащил из кармана
круглый бумажник. Киссур не уважал чиповых карточек. Он выгреб из
бумажника все, что там было, - тысяч двадцать, а может, пятьдесят, - по
его смутным воспоминаниям, - свернул деньги трубочкой и сунул их землянину
в разбитые зубы. Ему не хотелось, чтобы про него говорили, что он бьет
людей даром.
Потом сел в машину - и уехал.
Машина медленно катилась вперед. Киссура слегка мутило, из носу капала
кровь. Скверно будет возвращаться домой в таком виде.
Киссур миновал еще несколько особняков и остановился перед красивыми
бронзовыми воротами. На воротах сплетались в танце лошади и павлины, синяя
эмаль на хвостах лошадей искрилась в свете фар. Это были такие красивые
ворота, что казалось, будто они ведут с земли на небо. За воротами, в
темноте, сладко пах ночной сад, и из темной массы деревьев торчали
репчатые башенки флигелей и боги, грустящие на плоских кровлях крытой
дороги. Сбоку, на воротах, блестела табличка слоновой кости: "Шаваш Ахди.
Первый заместитель министра финансов. Вице-префект Небесного Города". Под
табличкой стояла маленькая фигурка бога-покровителя ворот. В руке у бога
была корзинка с рыбой. Под фигуркой бога-покровителя стояла мраморная
чашка и в ней, демонстрируя скромность хозяина и напоминая о тростниковых
хижинах древних чиновниках, горел кусок высушенного коровьего навоза,
пропитанного жиром.
Почему-то ворота были закрыты: вице-префект столицы не кормил сегодня
ни чиновников, ни нищих.
Киссур усмехнулся.
Обладатель особняка мог бы написать на табличке множество разных
званий: Хранитель Благочестия, Парча Истины, Цветник Заоблачной Мудрости,
Луг Государственной Добродетели, и прочая, и прочая, - которые он довольно
регулярно получал от императора и которые полагается писать на надвратных
табличках. Но обладатель особняка часто принимал людей со звезд, и,
видимо, понимал, что Парча Истины и Цветник Мудрости - это звания, которые
не очень-то вдохновляют чужеземцев.
Киссур помигал фарами: вдруг ворота, безо всякого окрика, разошлись в
стороны, и Киссур въехал внутрь.
Двор был ярко освещен. В фонтанах, снизу вверх, били струи воды и
света, и было видно, как над струями прыгают разноцветные шарики. Ряды
колонн и розовых кустов вели к открытым парадным покоям. Вершины колонн,
из резного нефрита, отделанного серебром, уходили к луне. Хозяин, сбегая с
мраморных ступеней, уже спешил по . широкой дорожке. Слуга с поклоном
отворил дверцу, и Киссур вылез из машины.
Господин Шаваш замер, будто налетел на веревку, но сразу же оправился,
раскрыл руки и обнял Киссура.
- Здравствуй, - сказал он.
- Вот, - сказал Киссур, - ехал мимо и решил заглянуть. Прости, что не
спросился... Не люблю я этих, - дзинь-дзинь... - Киссур изобразил рукой
тщедушное тельце Т-фона. - Ты не занят?
Господин Шаваш покосился на помятую дверцу, оглядел Киссура с ног до
головы.
- Дай-ка мне твое водительское удостоверение, - сказал замминистра
финансов, он же - вице-префект столицы.
Киссур выгнул брови, вытащил бумажник и протянул удостоверение.
Вице-префект помахал удостоверением, подумал, разорвал его на части и
бросил в подсвеченный фонтан. Любопытные рыбки поспешили к бумажке.
- Кого сбил?
- Никого я не сбил, - ответил Киссур, - о столб ударился.
Это была, конечно, недолгая ложь. Если землянин мертв, Шаваш узнает
все завтра утром, а если землянин жив, то, пожалуй, что и сегодня ночью.
Но Киссур приехал к Шавашу не затем, чтоб замять скандал. Слава богу, еще
не наступили те времена, когда всякий чужеземец при галстуке может
безнаказанно подать жалобу на личного друга государя.
- У столба-то, - заметил Шаваш, - пудовые кулаки.
- Ты кого-нибудь ждешь? - спросил Киссур, - я не вовремя?
Шаваш чуть заметно смутился.
- Ты всегда вовремя.
Шаваш отдал приказание: Киссур прошел в гостевые покои. Слуга, семеня,
поспешил за ним с корзинкой с чистым бельем. Шаваш сказал вдогонку:
- Больше ты не сядешь за руль. А то когда-нибудь убьешься.
- Ничего, - отозвался Киссур, - кого боги любят, тот умирает молодым.
Через двадцать минут слуги, кланяясь, провели Киссура по крытой дороге
в павильон Белых Заводей.
В усадьбе господина Шаваша было два павильона для приема лучших
гостей: Павильон Белых Заводей и Красный Павильон. Павильон Белых Заводей
был отделан в старинном духе, ноги утопали в белых коврах, под потолком
качались цветочные шары, золотые курильницы струили благовонный дым, на
стенах висели подбитые мехом шелковые свитки, а углы (скверная вещь угол,
от нее идет все плохое в доме) - были надежно скрыты от глаз
поднимающимися до самого потолка комнатными вьюнами. Красный кабинет
проектировал какой-то землянин.
Вейцев Шаваш обычно принимал в Павильоне Белых Заводей, а землян - в
Красном кабинете. Утверждали, что у этих двух мест есть волшебное
свойство: когда господин Шаваш принимал вейцев в Павильоне Белых Заводей,
он вел одни речи, а когда он принимал землян в Красном кабинете, речи его
были совсем другие. Например, если его спрашивали о причинах бедности
империи в Павильоне Белых Заводей, то он жаловался на жадность людей со
звезд, которые только и норовят, что купить побольше Вей за кадушку
маринованного лука, а если его спрашивали о том же самом в Красном
Павильоне, то он жаловался на леность и корыстолюбие вейских чиновников. И
так как все эти речи произносил один и тот же человек, то, согласитесь,
без волшебных свойств самих помещений тут дело не обошлось.
Слуги внесли на подносах жареного гуся и корзины с отборными фруктами,
уставили стол овощными и мясными закусками. Последней принесли дыню,
плававшую в серебряном ушате. Шаваш с почетом усадил Киссура на место
гостя и отбил горлышко глиняному кувшину с вином. Киссур поймал отбитое
горлышко и взглянул на печать.
- Хорошее вино, - сказал Киссур, - если эту печать не подделали.
- В моем доме подделок не бывает, - отозвался Шаваш, - его сделали в
Иниссе, в пятый год правления государя Варназда.
- Его сделали, когда империя еще была империей. Его сделали тогда,
когда я еще не был министром, а был разбойником в горах Харайна и когда
моя жена была твоей невестой.
Шаваш чуть усмехнулся и разлил вино в чашки.
- Я бы, - проговорил Киссур, - выпил того вина, которое было
закупорено при государе Иршахчане. Когда в империи не было ни торговцев,
ни взяточников и когда всякие варвары с гор или с небес не тыкали нашему
народу в глаза своими мечами или своей наукой.
- Боюсь, - отозвался Шаваш, - что вина такой давности не осталось, а
если и осталось, то давно превратилось в уксус.
Друзья сплели руки и выпили вино.
После этого Шаваш принялся за закуску из молодых ростков бамбука и
речного кальмара, политого пряным инисским соусом. Киссур, прищурившись,
катал в руках свою чашку и глядел на человека напротив.
Даже среди вейских чиновников, которых никак нельзя было заподозрить в
избытке добропорядочности, Шаваш заслужил репутацию отъявленного
корыстолюбца. Брали слуги Шаваша, брали его подчиненные, брала его жена
(кстати, сестра жены Киссура), брали землями и акциями, лицензиями и
деньгами, опционами и породистыми конями, новейшими финансовыми
инструментами и старинными картинами, брали от окраинных миров и
серединных, брали от Федерации Девятнадцати и от Геры, - впрочем, диктатор
Геры сам не брал и другим давал мало. Один чиновник расспрашивал, что
такое супермаркет, ему объяснили, что это место, где можно купить все. "Да
это же дом господина Шаваша!" - изумился чиновник. Киссур сам как-то,
после особо возмутительной сделки, взял Шаваша за грудки на приеме у
государя и осведомился, почем фунт родины. "Я родину люблю и продаю ее
дорого", - осклабился Шаваш. Господин Шаваш говаривал: если человек
говорит, что он не любит деньги, значит, деньги его не любят.
За семь лет, прошедших с того, как земляне пришли на планету, в стране
сменились четыре правительства, и каждое из правительств отменяло всех
сановников предыдущего. Шаваш был единственный из высших чиновников,
который состоял при всех них и при всех уцелел, - и первый, кого он
предал, чтобы уцелеть, был его учитель и господин Нан, сделавший его из
маленького воришки большим начальником. Из-за такого политического
долгожительства в руках Шаваша, несмотря на его незначительное
происхождение и молодые еще лета - он был года на два старше Киссура, -
стянулись все нити влияния и управления страной.
Шаваш мог помочь всему и всему мог помешать, и даже самым лопоухим из
землян, прилетавших на Вею с целью инвестировать в строительство
какого-нибудь курорта на лоне первозданной природы или в разработку
уранового рудника, каковая разработка рано или поздно с первозданной
природой покончит, - было известно, что прежде всего надо идти на смотрины
к первому заместителю министра финансов и инвестировать сначала в Шаваша,
Сертаков Виталий
Каргалов Вадим
Аникина Наталья
Володихин Дмитрий
Пехов Алексей
Шилова Юлия