обычными людьми кажущиеся почти бессмертными, имеют свой предел.
четырежды. И лишь в четвертый раз это произошло насильственным путем,
когда молодые боги только начали входить в силу, понимать мир и
строить собственный, в меру своего разумения. Они не могли взять в
толк - почему Димоэт не дает развиваться человеческой мысли, почему
сдерживает ее? И поплатились за это...
насупленного Гин Воната, бывшего повелителя холодного Гапполуха,
почти половина земель которого была покрыта вечными льдами и не
пригодна для жизни человека. Вонат мог так посмотреть на собеседника,
что тому становилась стыдно даже тогда, когда он не считал себя хоть
в чем-либо виноватым. Но мог и одним-двумя словами вывести из
упаднического состояния души, когда все не просто плохо, а
отвратительно. Гин мог вселить уверенность.
Воната, чтобы услышать от того нечто, способное вернуть страсть к
жизни. Но взгляд хозяина замка Пятнистой Розы остановился на зеркале
в центре, единственном в ряду, которое отражало зал замка. И увидел
существо, никаких чувств, кроме брезгливого презрения, не вызывающее.
Даже у себя самого. Желания говорить с Вонатом или с кем-либо другим
из братьев пропало. Грудь от волнения и злости вновь заходила
ходуном.
было столь тяжко находиться. Он хотел привести себя в порядок,
вернуть прежний облик полного достоинства и уверенности в себе бога,
повелителя самого большого материка в мире. Он жаждал прикоснуться к
страницам, несущим слова, и узнать, сколько он просидел, взирая на
недоступный Город Городов, и что в нем произошло за это время.
меняется в малом, и это малое исподволь трансформирует большое. Ему
невероятно страстно захотелось просмотреть обращения реухалского
короля к горожанам, обращения Храма Димоэта и восьми реухалских
магических октаэдров к аддакайцам, чтобы сквозь пространные слова
указов, сообщений о приговорах и объявлений граждан прочитать новые
веяния, почувствовать изменения и услышать ритм новой эпохи, которая
началась с воцарением Семи Богов, сменивших его с братьями.
невесть сколько лет. Но достать все это, хотя бы за последние
несколько восьмидневий было не очень сложно. Даже за последние годы
- за товар, который он может предложить, ему обойдут все
словохранилища и поднесут все необходимое. Не только обращения
властных октаэдров, но и сочинения ученых и словотворцев.
груди - как от предвкушения первого свидания. Скорее, даже от
свидания с возлюбленной, которую не видел много-много лет, но которая
не утратила ни красоты, ни свежести, ни очарования.
разводить огонь и готовить все к таинству создания меча. Он выкует
лучший свой клинок, даже если на это уйдет больше восьмидневия. Да
хоть восемьжды восемь дней займет работа - у него впереди почти
вечность. Йин запоздало подумал, что мастеровых своих мог ведь и
отослать по горячке в пустыню на строительство второго Реухала -
тогда для него это было неважно. Но что-то остановило его в то
безумное время, и сейчас он знал, что вскоре мастерская будет ждать
его, словно не стояла в бездействии долгие годы.
неприглядном убранстве ему не хотелось. Там тоже, как и в
словохранилище, все пришло в уныние и заросло равнодушием хозяина -
лучше не смотреть как гоняют пауков с их обжитых еще дедами прадедов
законных углов.
свидание с очищающим и созидающим огнем можно идти и в таком виде.
После того, как будет рожден новый меч, и сам создатель преобразится,
прикоснувшись к чему-то очень важному и необъяснимому, что всегда
приходит после того, как отпускаешь в мир новое творение.
миг возвращения к жизни. Он окинул взглядом ряд огромных, в два-три
человеческих роста, зеркал.
- что они и делали после свержения, безуспешно пытаясь осмыслить
происшедшее, упрекая друг друга и жалуясь на судьбу, пока не пришли к
единому мнению, что все делали правильно и выпади возможность
повторить жизнь сначала, все бы пошли по тому же пути... Только бы
сначала придушили Кресс... Или близко бы к себе не подпускали - а
ведь она была общей любимицей... И предала. Нет слов ни в одном языке
Аддакая, в полной мере подходящих ее поступкам.
Но раз уж Дорогваз решил, то надо обмолвиться несколькими словами с
живым человеком, а не тварью магической или все понимающим, но немым
металлом. Хозяин замка Пятнистой Розы произнес формулу, оживившую
зеркало Сина Омета. Дорогваз недолюбливал его, считал трусоватым,
недалеким и косноязычным. Дорогваз был уверен, что увидит Омета, если
тот вообще отзовется, в состоянии еще более жалком, чем то, в котором
пребывал сам.
пока подойдет... Омет может находится в любом месте безграничного
внутри Замка Одноухой Свиньи. По иронии судьбы или прихоти Димоэта,
Омет был заточен в Махребо, в одном из прекраснейших городов мира -
Деепе. Не таком, конечно, удивительном и красивом, как Реухал, но на
Махребо это точно самая ослепительная столица, равной которой, может
быть, на шести других материках и не найдется.
вызова. И бывший бог от неожиданности отпрянул, вжался в мягкую
спинку кресла - он отвык от такого многообразия звуков и красок.
Отрешенный от мира, он считал, что для него остались лишь серый цвет
и невзрачные оттенки. Все остальное - за стенами замка, в Реухале и,
сквозь аддаканы, дальше: в городах, лесах, полях, морях... Но
показалось, словно в его тихий зал, привыкший лишь к тихому шелесту
бумаги и треску светильников, ворвался весь огромный мир.
которого толпились какие-то вычурно одетые старики, держащие в руках
высокие кубки. Невидимый хозяину Замка Пятнистой Розы оркестр играл
веселую мелодию и дамы танцевали с кавалерами. Даже по нравам
вольного Деепа одежды женщин были более чем откровенны - показывать
мужчинам обнаженную шею во времена, когда Дорогваз с братьями
пытались изменить мир, считалось верхом неприличия.
увеселений, столпились у стены, стоя спиной к зеркалам! Да Омет сошел
с ума! Позволить гостям - гостям! он приглашает гостей для веселья!
- стоять спиной к зеркалу Димоэта!
просто не заметили.
обращаясь.
Замка Одноухой Свиньи взбирался на накрытый стол. Несколько
добровольных щегольски одетых помощников и помощниц помогали ему.
Омет собирался вещать.
навстречу с любимым делом. Но фигурка светловолосой девушки,
обтянутая плотной ниспадающей складками материей, манила взор,
привораживала и не позволяла отвести глаза...
мужчину в роскошном кресле, закричала от испуга - столь безобразно и
нежданно было открывшееся ей зрелище в дотоле безжизненном зеркале.
чистое, такое невинное, такое красивое, напомнило ему о лучших днях
его жизни... Каким безумным ветром занесло этот цветок в рассадник
зла и разврата, каким только и может быть обитель поверженного бога в
глазах добропорядочных граждан?
спутник, девушка, потеряв от страха сознание, упала бы на пол.
Мужчина подхватил девушку и, бросив быстрый взгляд на Дорогваза,
позвал хозяина Замка Одноухой Свиньи. Передаваемый из ус в уста зов
мгновенно долетел до Омета. Столпившиеся у зеркал гости расступились,
смолкли смешки и музыка. Дорогвазу даже показалось, что свет стал
меркче.
помощи руки. Уверенной походкой хозяина жизни - не свергнутого бога,
а именно человека, который может все, что хочет - он подошел к
зеркалу, небрежным жестом указав сопровождавшим красоткам подождать
его у стола.
Лукин Евгений
Шилова Юлия
Круз Андрей
Володихин Дмитрий
Посняков Андрей
Роллинс Джеймс