родители похоронены, все трое, только третий беспокойный достался, никогда
его на месте нет.
Покойница лежала, скрестив пухлые ручки на груди, в такой же позе стоял
над ямой ее двойник, можно было решить, будто хозяйка отражается блестящей
целлофановой пленкой - или это вода налита вровень с землей?
принято хоронить около дома. А что похоже - так тетка сама сказала, что
это ее родители - все трое. Так что - ничего удивительного."
взгляд на могилы. Одна из них и впрямь была пуста, а в центральной
находился еще труп - давний, полуразложившийся. Одежда его превратилась в
лохмотья, сквозь прорехи проглядывали обнажившиеся кости. Свалявшиеся
клочья волос и бороды отпали и лежали отдельно. Но даже сейчас, при
взгляде на эту кучу тлена видно было, насколько силен и велик был умерший.
Тело не умещалось в нише, ему там было очевидно тесно, так что Антон
принял за само собой разумеющееся, когда истлевший остов начал судорожно
выгибаться, пытаясь сесть и выбраться наружу. По масляной целлофановой
поверхности пошли волны.
удивительно буднично, только странно становилось Антону, что так спокойно
он созерцает, словно не с ним это творится, а просто крутят по видео
западный триллер, а он, заплативши рубль, проводит перед экраном свободный
час.
в соседнюю яму, неслышно шепча что-то успокаивающее, уложила бьющийся
скелет, сложила ему на груди фаланги пальцев, пристроила к обнажившейся
челюсти колтун бороды, потом, слепо скользнув по Антону закрытыми глазами,
вернулась в свою могилу, замерла в покойной благостной неподвижности.
померли. Сирота я.
Антон шел, старательно переставляя ноги. Потом сказал:
а то как же получается - такое на всеобщее обозрение? А если дети увидят?
И вообще - нельзя!
имея сил сопротивляться. Хозяйка подтолкнула его к проему. Все три могилы
были наглухо задвинуты тяжеленными черными плитами, которых еще минуту
назад не было и в помине.
сердечный, а могилка-то заперта...
действующим лицом неприятной комедии, а человеком, с которым все это
происходит. Исчезновения, башни, двойники, ожившие мертвецы. Даже если
предположить, что он сошел с ума, то такая яркая галлюцинация запросто
убьет его. Где-то поблизости бродит еще один "родитель"... Антон
затравлено огляделся: никого, лишь мужчина с папкой вновь пересекает
площадь; парусиновый пиджак на спине потемнел от пота. Может быть - он?
делам, горемычный, торопится, и не отдохнет никогда...
здесь, наружу не выходить и ни с кем кроме тетки не разговаривать. Однако,
родственнички у нее - не приведи господь! И впрямь Monstrum magnum -
великое чудище! В самый раз подгадал он со своей этимологией. А с чего он
взял, что здесь будет в безопасности? Магна сказала? Так она еще сказала
две недели ждать... И вообще, может это вовсе и не она звонила...
заглянул в пыльную темноту под сиденьем, сунулся под кровать, под стол.
Кто скажет, откуда может появиться очередная напасть?
глубоко вздохнул и, пригнувшись, перебежал через площадь. Надо уходить
отсюда, пока его никто не видит. Потом может оказаться поздно.
между грядок. С той стороны огорода тоже торчала ограда. Беглец преодолел
ее и очутился во дворе дома. На мгновение возникла мысль постучать уже не
в ставень, а в двери дома и расспросить о дороге, но Антон отверг
искушение и направился дальше. Он заносил ногу, чтобы лезть через
следующий заборчик, когда из будки возле дома выползла собака.
улыбалось человеческое лицо.
стягивая цепь.
мчался, сминая плантации кинзы и помидор, сигал через заборы, и в каждом
дворе число преследователей увеличивалось, уже целая свора с заливистым
лаем неслась по пятам. Лишь первая из собак оказалась с человеческим
лицом, остальные были обычными лохматыми зверюгами, они неслись, чуть
видные в стремительно сгущавшихся сумерках, лишь клыки блестели в свете
молодой чуть народившейся луны.
горле, наполняя горечью рот. Ноги подкашивались, но еще несли его,
движимые одним животным ужасом.
едва не сбив с ног бредущего председателя, вкатился в проход. Краем глаза
он еще успел заметить, что псы с людоликим вожаком рвут председателя
совхоза, а тот слабо орет и отмахивается кожаной папкой. Покружив по
комнате, Антон залез в шкаф и попытался закрыться изнутри.
Перед ним стоял насупленный председатель. Свою потрепанную папку он держал
двумя руками словно дубину.
собственно будете?
экспедиции был и заблудился. Скажите, как мне назад попасть?
За свет она, получается, не платит, а квартиру, видите ли, сдает. Сколько
вы ей, выходит, в сутки отдаете?
надо.
лагерникам! А потом, спрашивается, почему в поселке хулиганства
происходят? - председатель поглядел на разодранный рукав пиджака. -
Кому-то, стало быть, неизвестно, что собак с цепи вечером спускают.
Обнаруживается, что кое-кто днем спускает - и нате вам, пожалуйста! -
председатель ткнул папкой в тьму на улице. - А я еще, к вашему сведению,
не обедал.
прошел, Антон понимал, что этот человек ничем ему не повредит и не
поможет. - Вы бы, лучше, чем с бумажками гулять, разобрались, что у вас
происходит. Мертвецы бродят, собаки разговаривают...
Не иначе, как мною и позволено, ибо я тут председатель совхоза, и без
моего ведома здесь бродить, пардон, нельзя.
вы все, гады! И ты все врешь! Не бывает у совхоза председателя - директора
в совхозах, а за вашу чертовщину вы еще ответите!
ужас минувших часов. Антон размахнулся и ударил председателя в лицо. Кулак
врезался словно в подушку, не причинив никакого вреда. Антон бил еще и
еще, председатель лениво уклонялся, и удары падали в пустоту. Антон
бесновался, размахивая кулаками, председатель же, словно ни в чем ни
бывало, продолжал беседу:
назначают. Теперь же начальство, вроде как, избирают, а это, кажется,
совсем другая должность. Впрочем, мне пора. А вам, так сказать, желаю
спокойной ночи, председатель кивнул снисходительно и канул за порог.
бросившись с кулаками на собеседника. Председатель ушел, оставив Антона
один на один с ужасами нагрянувшей ночи.
враждебное отсутствие света. Казалось, кто-то сидит рядом, пригнувшись
стоит за буфетом, ждет под неразобранной кроватью. Округло светлел выход
на площадь, и там, уже не скрываясь, начиналась ночная жизнь. Целлофаном