Чтение 3–й страницы книги ~Когда отступают ангелы~

Я удивился. А Гриша вынул из стакана соломинку, побледнел,
старательно выдохнул и, зажмурясь, хватил коктейль залпом. Потом осторожно
открыл глаза и с минуту сидел, прислушиваясь к ощущениям.

Все это мне очень не понравилось.

- А ну-ка, давай честно, Гриша, - сказал я. - Пьешь много?

- Спиртных напитков?

- Да, спиртных.

- Вот... в первый раз... - сказал он и зачем-то предъявил мне пустой
стакан. - И на вокзале еще... Только я тогда отказался...

Я решил, что он так шутит. А Гриша тем временем порозовел, оттаял и
принялся с интересом озираться по сторонам: на людей, на Змея Горыныча, на
цепные светильники эти...

- Правильно я сделал, что приехал сюда, - сообщил он вдруг...

По лицу его бродила смутная блаженная улыбка.

- И чего я боялся? - со смехом сказал он чуть погодя.

- Боялся? - не понял я. - Кого?

- Вас, - все с той же странной улыбкой ответил Гриша.

Заподозрив неладное, я быстро заглянул иуд стол. Бутылки под столом
не было.

- Почему ты ведешь меня к себе? - вырвалось вдруг у него.

- А тебе что, на вокзале понравилось?

Гриша опечалился и повесил голову. Видно было, что к своим черным
блестящим волосам он после душа не прикасался.

- Нет, - сказал он. - На вокзале мне не понравилось...

Он вдруг принялся мотать головой и мотал ею довольно долго. Потом
поднял на меня глаза, и я оторопел. Гриша Прахов плакал.

- Минька!.. - сказал он. - Я особо опасный преступник...

Я чуть не пролил коктейль себе на брюки.

- Что?

- Особо опасный преступник... - повторил Гриша.

Я оглянулся. Нет, слава богу, никто вроде не услышал.

- Погоди-погоди... - У меня даже голос сел. - То есть как - особо
опасный? Ты что же... сбежал откуда?

- Сбежал... - подтвердил Гриша, утираясь своим антисанитарным
рукавом.

Я посмотрел на его пиджак, на тесемочный бантик под горлом и вдруг
понял, что Гриша не притворяется.

- А паспорт? Как же тебя на работу приняли без паспорта? Или он у
тебя... поддельный?

- Паспорт у меня настоящий, - с болью в голосе сказал Гриша. - Только
он не мой. Я его украл.

Нервы мои не выдержали, и, выхватив из коктейля соломинку, я залпом
осушил свой стакан.

- А ну вставай! - приказал я. - Вставай, пошли отсюда!

И, испепеляемые взглядом Тамары, мы покинули помещение. Завел я Гришу
в какой-то двор, посадил на скамеечку.

- А теперь рассказывай, - говорю. - Все рассказывай. Что ты там
натворил?

Плакать Гриша перестал, но, видно, истерика в "Витязе" отняла у него
последние силы. Он сидел передо мной на скамеечке, опустив плечи, и
горестно поклевывал своим орлиным носом.

- Закон нарушил... - вяло отозвался он.

- "Свистка не слушала, закон нарушила..." - процедил я. - Ну а какой
именно закон?

- Закон? - бессмысленно повторил Гриша. - Закон...

- Да, закон!

- Это очень страшный закон... - сообщил Гриша.

- Как дам сейчас в торец! - еле сдерживаясь, пообещал я. - Мигом в
себя придешь!

Гриша поднял на меня медленно проясняющиеся глаза. Голову он держал
нетвердо.

- Закон о нераспространении личности... - торжественно, даже с
какой-то идиотской гордостью проговорил Гриша Прахов и снова уронил голову
на грудь.

Некоторое время я моргал. Закон - понимаю. О нераспространении -
понимаю. Личности - тоже вполне понятно. А вот все вместе...

- Пойдешь завтра в милицию, - сказал я, - и все там расскажешь, ясно?

Язык у Гриши заплетался, и следующую фразу он одолел лишь с третьего
захода.

- Причем тут милиция? - спросил он.

- Ну если ты закон нарушил!

- Не нарушил я ваших законов! - в отчаянии сказал Гриша. - Свои -
нарушал. Ваши - нет.

У меня чуть сердце не остановилось.

- Какие свои? Гриша!.. Да ты... откуда вообще?

- Из другого мира я, Минька, - признался наконец Гриша Прахов.

Я почувствовал, что ноги меня не держат, и присел рядом с ним на
скамеечку.

- Из-за рубежа? - как-то по-бабьи привизгнув, спросил я.

- Дальше...

Я потряс головой и все равно ничего не понял.

- Как дальше?

- Дальше, чем из-за рубежа... - еле ворочая языком, объяснил Гриша
Прахов. - С другой планеты, понимаешь?..

В калитку я его внес на горбу, как мешок с картошкой.

Из-за сарайчика, грозно рявкнув, вылетел Мухтар. Узнал меня, псина,
заюлил, хвостом забил. А потом вдруг попятился, вздыбил шерсть на загривке
и завыл, да так, что у меня у самого волосы на затылке зашевелились.

Дернул я плечом - висит Гриша, признаков жизни не подает. Прислонил
его к забору, давай трясти.

- Гриш, ты что, Гриш?..

Гриша слабо застонал и приоткрыл один глаз. Слава богу!..

- А ну пошел отсюда! - закричал я на Мухтара. - Иди в будку! Дурак
лохматый!..

В будку Мухтар не пошел и с угрожающим ворчанием проводил нас до
двери, заходя то справа, то слева и прилаживаясь цапнуть Гришу за
скошенный каблук. У самого крыльца это ему почти удалось, но в последний
момент Мухтар почему-то отпрыгнул и снова завыл.

Злой на себя и на Гришу, я втащил его в прихожую и закрыл дверь. В
комнате осеклась швейная машинка.

- Минька, ты? - спросила мать. - А что это Мухтарка выл?

- Да кто ж его знает! - с досадой ответил я. - Тут, мать, видишь,
какое дело... Не один я.

По дому словно сквозняк прошел: хлопнула дверца шифоньера, что-то
зашуршало, портьеру размело в стороны, и мать при параде - то есть в
наспех накинутой шали - возникла в прихожей. На лице - радушие, в глазах -
любопытство. Думала, я Ирину привел - знакомиться.

- А-а... - приветливо завела она и замолчала.

Гриша сидел на табуретке, прислоненный к стеночке, и мученически
улыбался, прикрыв глаза. И до того все это глупо вышло, что я не выдержал
и засмеялся.

- Вот, мать, нового квартиранта тебе нашел...

- Ты кого в дом привел? - опомнясь, закричала она. - Ты с кем
связался?

- Да погоди ты, мать, - заторопился я. - Понимаешь, дня на два, не
больше... Ну, переночевать парню негде!

- Как негде? - Маленькая, кругленькая, она куталась в шаль, как от
холода, сверкая глазами то на меня, то на Гришу. - Санитарный день, что
ли, в вытрезвителе? Да что ж это за напасть такая! То кутенка подберет
хромого, то алкаша!..

- Ну-ну, мать, - примирительно сказал я. - Мухтара-то за что? Сама
ведь ему лапу лечила, а теперь смотри, какой красавец кобель вымахал...

Но на Мухтара разговор перевести не удалось.

- Живет впрохолость, приблудных каких-то водит!.. А ну забирай своего
дружка, и чтобы ноги его в доме не было!

- Да куда ж я его поведу на ночь глядя?

- А куда хочешь! Под каким забором нашел - под тем и положишь!

- Да с горя он, мать! - закричал я. - Ну, несчастье у человека,
понимаешь? Жена из дому выгнала!

Что-то дрогнуло в лице матери.

- Прямо вот так и выгнала? - с подозрением спросила она.

- В чем был! - истово подтвердил я. - В чем квартиру ремонтировал - в
том и выгнала!

- Так надо в суд подать, на раздел, - все еще недоверчиво сказала
мать.

- И я ему то же самое говорю! А он, дурак, хочет, чтобы как мужчина -
все ей оставить.

- Вот мерзавка! - негромко, но с чувством сказала мать, приглядываясь
к Грише. Выражение лица ее постепенно менялось. - И что ж вам так с
женами-то не везет, а?.. И парень, видать, неплохой...

- В нашей бригаде работает, - вставил я. - В понедельник мы с
Валеркой Чернопятовым попробуем ему общежитие выбить...

- Ох, дети-дети, куда вас дети?.. - вздохнула она и пошла в комнату,
снимая на ходу с плеч непригодившуюся парадную шаль. - Ладно, постелю
ему...

Еще раз удивил меня Гриша Прахов. Под тряпьем у него оказалось чистое