в какой его застало появление "Пенелопа". Пальцы его правой руки были
сложены так, словно еще держали сигарету, которую у него вовремя сообразил
выхватить Толик.
Наталья.
Собственно, это было несущественно.
озноба: дрожа, села на песок и обхватила колени. Глаза у нее были очень
круглые.
ошалело оглядел окрестности, после чего во всеуслышание объявил:
- Какие вы молодцы, что приплыли! Вот молодцы!
голос Натальи. Ее изящно вырезанные ноздри трепетали. Валентин перестал
дышать, но было поздно.
выдержит и скажет: "Да дай ты ей в лоб наконец! Ну нельзя же до такой
степени бабу распускать!"
направился к зарослям.
сам Толик в первые минуты пребывания на острове с ненужным усердием
хлопотал вокруг дюральки, боясь поднять глаза на окружающую
действительность. Видно, такова уж защитная реакция человека на
невероятное: сосредоточиться на чем-то привычном и хотя бы временно не
замечать остального.
слезой. Валентину влетело за курение в трагический момент, за
друга-слесаря, за нечуткость и черствость и наконец за то, что с Натальей
не стряслось бы такого несчастья, выйди она замуж за другого.
следили за мелькающим вдалеке Федором Сидоровым. Как очумелый, он бегал по
берегу, прищуривался, отшатывался и закрывал ладонью отдельные фрагменты
пейзажа. Потом и вовсе исчез.
последние обороты, но тут, как нарочно, начала оживать Галка.
бадминтон?
они наговорили Галке такого, что хватило бы на трех Галок. Но провокаторше
только этого было и надо: поогрызавшись с минуту, она перестала дрожать и
ожила окончательно.
этой - бадминтон!.. А вот, полюбуйтесь, еще один сидит! Ему здесь, видите
ли, неплохо! А? Неплохо ему!..
пауза.
прекрасные заплаканные глаза. - Так тебе, значит, без меня неплохо? Ты
хотел этого, да? Ты этого добивался? Ты... ТЫ ПОДСТРОИЛ ЭТО!
секунду с приоткрытым ртом, как бы сомневаясь, не слишком ли она того...
Потом решила, что не слишком, - и началось!
даже не пытался барахтаться. Злодеяние его было очевидно. Он заманил
супругу на яхту с подлым умыслом бежать на слесаревой дюральке. Но он
просчитался! Он думал, что яхта останется там, на Волге. Не вышло.
Негодяй, о негодяй! И он думает, что она, Наталья, согласится похоронить
свою молодость на необитаемом острове? Ну нет!..
обсудили. Тут, видишь ли, какое дело... Оказывается, перенос в
пространстве...
диссертацию закончить не может! Даю тебе неделю сроку, слышишь, Валентин?
задумывалась. Но Валентин понял ее по-своему и ужаснулся.
дальнего родственника Федора Сидорова.
привел...
скромных юбочках из чего-то растительного. Не переставая болтать, обнял
обеих за роскошные плечи и повел к лодкам.
нельзя.
Ты что, уже общался? А почему нельзя?
добавил: - Вождь у них - ничего, хороший мужик...
Галка, моя кузина. Наталья. Лева...
совершенно одинаково: короткие шуршащие юбочки и ничего больше. Незнакомые
белые цветы в распущенных волосах. Смуглые свежие мордашки с живыми
темными глазами.
приходя в хорошее настроение.
дубиной вокруг связанного кандидата на сковородку, черепа на пляже и
прочие людоедские штучки. А тут еще Моана (а может, Ивоа), покачивая
бедрами, вплотную подошла к Леве и, хихикнув, потрогала указательным
пальцем его белый итээровский животик.
От ветра, разумеется. А может быть, и нет. Может быть, они шевелились
совсем по другой причине.
знаю только "табу" да "иа-ора-на".
обрадованно откликнулась Ивоа (а может, Моана).
Сидорова, смотрели не на нее, а на юных туземок! В такой ситуации ей
оставалось одно - держаться с достоинством. Наталья сделала надменное лицо
и изящным жестом нацепила радужные очки.
взвизгнули девушки и в ужасе кинулись наутек.
приведут кого-нибудь...
Правда, неделя - это, конечно, маловато... но я попробую во всем
разобраться и...
берег китенка. Памятная пробоина чуть выше ватерлинии была грубо залатана
куском лакированной фанеры. Заплата, которую в данный момент накладывали
на вторую такую же пробоину, смотрелась куда аккуратнее.
периметру латки блестели капли клея (толченый кокос плюс сок хлебного