Чтение 3–й страницы книги ~Звезды

похожие на черепах, но не в панцире, а покрытые складчатой кожей.
Временами из складок высовывалось длинное тонкое щупальце и плавно
сдвигало челнок на метр-другой.

Один из хиксоидов двинулся мне навстречу. Пасть -- ну не
поворачивается у меня язык ртом ее назвать! -- распахнулась, и хиксоид
проскрежетал:

-- Пилот?

Я кивнул, борясь с желанием предъявить пропуск. Не их это дело,
документы мне сверять.

Хиксоид отступил. Дождавшись, пока "черепахи" отползут от "Спирали" я
направился к люку. Трап "черепахи" тоже подвинули, спасибо им. Оттянув
утопленную ручку я открыл люк. Покосился на хиксоидов, наблюдавших за
мной, я вошел в челнок.

Чем меньше с чужими общаешься, тем меньше дров наломаешь. А то
ляпнешь что-нибудь, внешне абсолютно безобидное -- и вызовешь
дипломатический кризис. Например, желать хиксоидам здоровья и долгой
жизни сейчас было бы колоссальным издевательством.

В челноке было здорово. Прохладно -- все-таки теплоизоляция будь
здоров! Пахло кожей и пластмассой. И чуть-чуть электричеством -- даже не
озон, а какой-то неуловимый специфический запах обилия электронной
аппаратуры. И совсем немного пряностями -- я их месяца два назад
перевозил, при посадке несколько упаковок лопнули и разлетелись по
грузовому отсеку...

Шлюз был крошечный. Маленький пульт управления дверьми, шкафчик со
скафандром, который я полгода не одевал. Дверь в рубку и дверь в
грузовой отсек. Я включил герметизацию, и пока в стене гудели
сервоприводы, подтягивая люк, наглухо запирая челнок, пошел проверить
груз.

Кортризон -- штука очень легкая. Пластинки, в точности
соответствующие размерам привезенных мною картин, были упакованы в
прозрачную пленку и принайтованы к стенам. На каждой упаковке аккуратно
выведена масса и обозначен центр тяжести. Сверяясь со стандартной
таблицей я прикинул балансировку челнока.

Великолепно. Никаких проблем. Наверное, педантичные хиксоиды, которые
лишь в искусстве ценят индивидуальность, привлекли для укладки груза
Счетчика.

Я запер грузовой отсек, запустил откачку воздуха и прошел в рубку.
Подковка пульта тлела желтыми дежурными огнями. Активировав главный
компьютер я включил связь и общее тестирование систем. Уселся в кресло,
застегнул ремни.

Справа от меня тоже полагалось стоять креслу, для второго пилота. На
самом деле там стоял джампер, алюминиевый цилиндр метровой высоты. Я
похлопал его по прохладному боку.

Глупо относиться к двумстам килограммам проводов и микросхем, как к
живому существу. Скорее уж можно здороваться с компьютером. Но у каждого
свои причуды.

-- Контрольный Центр -- борту тридцать шесть -- восемнадцать,
"Трансаэро", -- донеслось из громкоговорителя. -- Готовы?

-- Борт тридцать шесть -- восемнадцать -- Контрольному Центру. Почти
готов.

-- Стартовая башня дает десятиминутный отсчет. Время принятия решения
-- плюс три минуты.

-- Вас поняли. Ждем подтверждения.

Я смотрел, как машина заканчивает тестировать свои собственные цепи,
программы, резервный компьютер, системы челнока. Через две минуты сорок
секунд включил связь и доложил:

-- Борт тридцать шесть -- восемнадцать -- Контрольному Центру Хикси.
К взлету готов.

-- Удачи, пилот.

Как там говорил Гагарин? "Поехали"...

На экране дисплея недоуменно замигал силуэт челнока, обозначающий его
положение в пространстве. Шаттл утратил равновесие. Шаттл покачивался,
задирая нос в белое небо.

Меня запускали.

Ни малейшей перегрузки. Все те же "ноль восемь же", что и на
поверхности Хикси. Изолированная гравитационная флюктуация с моей
птичкой внутри рвалась в космос.

Это не походило на старт. Скорее планета проваливалась, убегала
из-под челнока вниз, утрачивала плоскость, разворачивалась в шар.
Послышался голос диспетчера:

-- Борт тридцать шесть -- восемнадцать. Ты уже летишь.

-- Вижу.

-- Долгого джампа!

-- Спасибо, Хикси.

Легкая пелена вокруг шаттла -- облака на Хикси все-таки были, просто
их не увидишь с поверхности. Снова чистое небо, но уже голубеющее,
пародирующее земное. Нос челнока качнулся, наклоняясь, меня погнали
навстречу вращению планеты, выводя на орбиту. Стартовая башня способна
контролировать челнок на расстоянии прямой видимости. Этого вполне
хватает для набора первой космической скорости.

-- Борт тридцать шесть -- восемнадцать. Контроль космопорта дал
информацию о твоем коридоре...

Диспетчер запнулся.

-- Что такое, Хикси?

-- На глиссаде крейсер Алари!

-- Вы что, сдурели? -- завопил я, косясь на экран радара.

-- Это не мы, "Трансаэро". Ты должен понимать.

Диспетчер тоже был вне себя. Вот только эмоции контролировал лучше.
Его можно понять... он внизу, на поверхности Хикси.

-- Курсы пересекаются?

Паниковать времени не оставалось.

-- Возможно...

-- Время?

-- Плюс двести секунд к выходу на орбиту. "Трансаэро", мы уже заявили
официальный протест...

Я вдавил клавишу, отрубая громкоговоритель. Компания потом решит,
подавать ли на полетный контроль Хикси в межрасовый трибунал. А мне надо
спастись.

Джампер-пульт прикрывала прозрачная пластиковая крышка. Я откинул ее
и дал мощность на генератор.

Сволочи... сволочи, их даже обвинить не в чем. Время подготовки к
джампу -- две минуты. С точки зрения чужих у меня вполне хватает
времени, чтобы разминуться с крейсером.

"Экстренный джамп... Точка отправления -- Хикси. Точка выхода --
Земля. Автоопределение промежуточного пункта. Допуск..." На мгновение я
запнулся, прикидывая, какую границу допуска могу себе позволить. "Ноль
целых, три сотых процента... Ввод."

Либо я уложусь в три сотых, либо мне предстоит веселая космическая
чехарда.

Взлетная башня все еще вела меня, добавляла последние проценты
орбитальной скорости. Хикси стлалась желто-белым холмом. Вокруг -- лишь
чернота и звезды.

Кресло ушло из-под меня, "индикатор гравитации" -- привязанный леской
мышонок из пушистого синтетического меха -- поплыл в воздухе. Башня
отключилась, и невесомость приняла челнок в самые ласковые в мире
объятия. Все. Я в свободном полете. А самое главное -- вне атмосферы.
Теперь можно включать джампер, не беспокоясь, что часть планеты
отправится в путешествие вместе с челноком. Я снова посмотрел на радар.

Крошечная точка на самом краю экрана. Большой крейсер. Очень большой.
Любят маленькие шкодники Алари исполинские корабли...

-- Давай, давай, -- прошептал я компьютеру. Надпись "работаю" на
дисплее особой уверенности не придавала. Порой расчет занимал до
получаса.

Точка наплывала. Прикинув направление я вывернул голову, вглядываясь
вперед по направлению полета. И увидел далекий блеск над дугой
горизонта.

Вряд ли мой челнок идет так неудачно, чтобы попасть крейсеру "лоб в
лоб". Но это и не требуется. На дистанции до восьми километров меня
сметет энергетический щит крейсера. Или я просто попаду в область
искривленного пространства, остающуюся в кильватере крейсеров до
четверти часа. Шаттл развалится, как гнилая лодка от удара цунами.

-- Давай, сволочь! -- крикнул я джамперу. И он как будто услышал.

"Расчет закончен".

Я не стал смотреть на диаграммы курса. Не отрывая взгляд от крейсера,
уже превратившегося в видимый невооруженным глазом диск, нащупал клавишу
пуска, сдвинул фиксатор. Джампер тихо загудел, переходя в режим
готовности.

Крейсер Алари был прекрасен. Диск диаметром метров в восемьсот,
усыпанный башенками непонятного назначения. То ли оружейные гнезда, то
ли жилые отсеки -- кто из людей может похвастаться тем, что побывал на
крейсере Алари? В толщину диск был метров пятьдесят, если меня не
подводила память, и у основания размещались три решетки гравитационных
двигателей. Сейчас они должны мерцать сиреневым светом -- метрика
пространства рвется, не выдерживая гигават энергии, истекающих в космос.
Не дай Бог увидеть этот свет.

Алари не слыли самой воинственной расой. Но крейсера их были хороши.
Я вспомнил документальный фильм, который нам крутили на курсах -- два
крейсера Алари, разносящие в пыль _планету_. Этот грациозный танец на
орбитах, тонкие лучи, полосующие поверхность -- мутно-оранжевые огненные
валы катились по континентам. Потом -- разворот к планете двигателями --