Чтение 3–й страницы книги ~Остров Русь~

старый... Как они дрова из леса возить будут?..

Емеля встал и побрел к двери. Иван продолжал пить. Когда Емеля
вернулся, будущий богатырь уже заказал новую четверть вина.

- Печку я домой отправил! - падая на стул, сообщил Емеля. - Пуская
она мамке дрова возит! Наливай!

От дальнейшего вечера у Ивана сохранились самые смутные воспоминания.
Помнилось, что ходили они с Емелей по трактиру и спрашивали у бражников,
не печенеги ли они. Но печенегов не нашлось. Потом пили медовуху. Потом
опять зелено вино. Иван кричал, что Емеля ему теперь - брат родной, а
Несмеяна - золовка ненаглядная. И объяснял, что Емеля непременно будет
богатырем. Пили. Требовали у трактирщика закуску, но и пряники и каштаны
кончились. Емеля клялся, что для Ивана ему ничего не жалко. И что закусь
он враз организует...

Потом опять искали печенегов. И, кажется, одного нашли,

...Солнышко ласково било в глаза Ивану-дураку. Будущий богатырь
разлепил очи ясные, проморгался и огляделся. Трактир был пуст. Емеля
исчез. Стол был уставлен пустыми четвертями, между которыми валялись
огрызки пряников и куча рыбьих костей. Видать, организовал-таки Емеля
закуску.

- Ай да мы, - прошептал Иван. - Богатыри, не мы... Трактирщик!

Из-под стойки выполз трактирщик.

- Где печенег? - спросил Иван строго.

- Не было такого, - признался трактирщик.

- А кого ж мы лупили за Русь-матушку?

- Мойшу-портного.

- Да?

Иван погрузился в раздумье. Потом сказал:

- Врешь. Печенег это был... А дружок мой где?

- Ушел с печенегом обновку шить богатырскую, - покорно сказал
трактирщик.

"Решился-таки в богатыри", - подумал Иван. Помолчал. Потом взял со
стола недогрызенный рыбий хвост и стал им обмахиваться.

- Душно мне... Тяжко... Поправиться бы, а?

- Вмиг! - ожил трактирщик, - Только что завоз был.

Вскоре на столе появилась немудреная богатырская снедь: крынка
огуречного рассола, коврига хлеба, пара бананов и спелый ананас. Иван вяло
выпил рассол, закусил бананами, потом размазал ананас по ковриге и
проглотил.

Полегчало...

- Сколько с меня, добрый человек? - поинтересовался он.

- Рупь с полтиной, да два гроша на чай, - сообщил трактирщик.

Иван, не споря, заплатил и, почти не пошатываясь, вышел в конюшню.
Оседлал Гнедка и медленно поехал в направлении богатырских казарм. По
дороге неторопливо проверял пожитки - не уперли ли ночью чего лихие
молодчики. Деньги целы. Булава на месте. Конь... Конь на месте. Грамотка
отцовская к Микуле... Грамотка!

Грамотки не было. С минуту Иван-дурак обшаривал карманы, и вдруг
шальная мысль забрела ему в голову. Емеля! Он грамотку спер! Предатель!
Негодяй! Ах, Емеля, Емеля, браток названный...

1. ИВАН ОПАЗДЫВАЕТ К СОБСТВЕННОМУ ПРИБЫТИЮ

И ГОТОВИТСЯ ТРИЖДЫ ПОМЕРЕТЬ

Богатырские казармы были украшением стольного града Киева. Окруженные
цветущими каштанами и питейными заведениями, казармы сии издавна стали
местом отдыха горожан. Сюда приходили детушки малые - на
богатырей-заступничков посмотреть, старцы седобровые - о жизни погутарить,
девки веселые - род богатырский множить. Иван с восторгом оглядывал
праздную публику, и ему хотелось громко и радостно крикнуть: "Я -
Иван-дурак, будущий богатырь!"

Но он сдерживался.

Уже шагов за сто от казармы Иван заслышал задорный посвист сабелек и
глухое уханье булав. То богатыри забавлялись играми молодецкими.

Гнедок прянул ушами и подозрительно посмотрел на Ивана: туда ли мы
едем.

- Что ты, сыть, травяной мешок, спотыкаешься! - гаркнул Иван. Открыл
было рот снова, но забыл, что полагается говорить дальше, и закрыл его.

Подъехали к воротам, отлитым из пудовых подков, износившихся под
лошадьми богатырскими. "Первое испытание", - понял Иван и распахнул
ворота. Очам его открылась чудная картина.

На широкой дубовой лестнице, перемежая дело импровизированными
присказками, фехтовались на булавах богатыри. Одеты они были в кольчуги
булатные, рубахи шелковые да сапоги кирзовые. Особенно понравился Ивану
толстый и потный богатырь лет пятидесяти, который, обломав булаву о головы
настырных сотоварищей, схватил за ноги другого богатыря - с тонким
интеллигентным лицом, и стал лупить противников им. Интеллигентный
богатырь при этом не терялся и в момент удара пытался укусить сотоварищей
за незащищенные части тела. Лестница тряслась от богатырского хохота.

- Как пройти к Микуле Селяниновичу? - спросил Иван у проходящего мимо
богатыря, слезая с перепуганного Гнедка.

- К Микуле? Да по лестнице дубовой, в палаты каменные, - с тщательно
скрываемым почтением ответил богатырь.

Иван вдохнул побольше воздуха и, поминутно извиняясь, стал
протискиваться мимо резвящихся. Пару раз его огрели булавой, разок укусили
за ногу, но через каких-то полчаса Иван вошел таки в палаты каменные.

Микула Селянинович сидел на лавке и задумчиво перебирал руками землю
сырую, насыпанную в большую дубовую кадку. Он тосковал по простому
пахарскому труду, но как мог боролся с этим чувством.

- Исполать тебе, Микула Селянинович, - нараспев обратился Иван и в
пояс поклонился. - Привет тебе от старого друга, Ивана-Черная Рука, Гроза
морей. (*4) А я сынок его беспутный, Иван-дурак. Пришел к тебе знатную
службу сослужить, постоять за землю Русскую, лечь костьми за дело правое.

- Сядь пока, - гулко произнес воевода и, убедившись, что его
трогательная тоска по прошлому замечена, отставил кадку в угол. - А
сколько ж тебе лет, дитя мое?

- О, очень много, сударь, восемнадцать! - с восторгом ответил Иван.
(*5)

- Рука твоя тверда?

- Тверда!

- Нога твоя тверда?

- О да!

- Ну и белиберда, - тоскливо простонал Микула, но все же продолжил: -
Вот верная черта...

- Всегда! - не к месту, но в рифму встрял Иван.

- ...дурацкого, испытанного стиля. - Продолжил Микула Селянинович, не
обратив на него внимания. - О Боже!.. И я таким же юным был, когда мы
печенегов в первый раз побили...

Наступило тягостное молчание. Первым нарушил его Микула:

- Чего это мы, а?

- К слову пришлось, - вежливо ответил Иван-дурак. - Так я, значит, в
богатыри записаться хочу.

Микула помолчал, потом задумчиво произнес:

- В богатыри... Так ведь богатырю надобно иметь не только сердце
доброе, а ноги твердые, не только булаву тяжелую, а голову крепкую,
надобно еще...

Но Иван так и не узнал, что еще надобно настоящему богатырю. Микула
Селянинович медленно поднялся и переспросил:

- Так ты говоришь, что сын дружка моего старого, Ивана-Черная Рука,
Грозы морей? А где грамотка твоя рекомендательная?

- Нету, - со стыдом признался Иван. - Выкрадена ночью татем лихим.

- Выкрадена, говоришь. Может быть. На отца ты и вправду похож, только
рожа еще глупее. Но вот какая незадача: являлся уже утром один добрый
молодец с грамоткой, где сказано, что он - Иван-дурак!

- То тать ночной! - возопил Иван.

- Возможно, возможно... Но в богатыри он уже зачислен, и дать делу
обратный ход я не в праве. Посуди сам, добрый молодец: обстановка в Киеве
сложная. Владимир Красно Солнышко заботами затуманен, Василиса Премудрая в
сторону Кащеева Царства поглядывает... Поп Гапон воду мутит, интригует.
Бояны песенки крамольные по кабакам поют... И тут такой скандал:
богатырь-самозванец! Как же после этого народ станет на защитников своих
поглядывать? Нет, Иван. То есть, не Иван, а незнакомый мне молодец. Не
могу я тебя в богатыри принять!

- А что же мне делать! - испуганно вскочил дурак. - Деньги как вода
меж пальцев текут, в городе жить лишь три дня разрешили!.. Не могу я к
батьке с позором воротиться! Хворостиной до смерти запорет!

Микула потер лоб.

- Что делать? Подвиг соверши, тогда я тебя и без грамотки в богатыри
зачислю. Будешь прозываться Иван-дурак Второй или Иван-дурак Премудрый.
Как захочешь. А рубли... тьфу! Возьми да свои настругай, сейчас во всех
губерниях так делают. Не захочет трактирщик принимать - так ты его -
булавой! Кстати, если красиво настругаешь, мне принеси, я коллекцию
собираю.

Иван кивнул и грустно поплелся к выходу.

- Эй, постой! - окликнул его Микула. - Можешь просто самозванца в
мать-сыру землю вогнать по маковку, грамотку свою забрать, да и числиться
богатырем. Я виду не подам, а остальные с тем богатырем еще не