Живая... Он не знал, что изменилось в ней, но сейчас она была удивительно
теплой - скорее в психологическом, чем в физическом смысле. Отчужденность,
натянутость - все исчезло. Перед Альбертом была просто красивая женщина. -
Почему ты ушел?
комнате с ней произошла новая перемена. Теперь от нее шел настоящий жар.
Резко повернувшись к Альберту, Карина вцепилась тонкими пальцами в его
рубашку и принялась энергично расстегивать ее. Отлетевшая пуговица
закатилась под диван, а руки Карины уже жарко шарили по волосатой груди
Альберта. Вслед за рубашкой на поп последовали и брюки, а за ними -
Каринино платье. Альберт был поражен этим неожиданным натиском, но даже не
пробовал сопротивляться. Страстные и вместе с тем томные глаза тянули ого,
как бездна, и падение не только леденило душу, но и доводило до восторга.
Карина толкнула Альберта на диван (должно быть, странно было бы видеть со
стороны, как миниатюрная женщина одним движением сбивает с ног высокого
мужчину). С удивлением Альберт отметил, что Карина действительно горячая -
ее прикосновения обжигали кожу, оставляя красные следы. Легкое сомнение,
что после пережитого у него ничего не получится, почти сразу же прошло. С
"технической" стороны с Кариной все вышло замечательно. Альберту казалось,
что она уверенно управляет его телом. Это было немного унизительно, но
более приятного ощущения ни с одной из женщин Альберт не испытывал.
были вместе всего несколько минут, но судя по циферблату, прошло почти
четыре часа. Он чувствовал себя невыносимо уставшим - как много лет назад
на школьной вечеринке, когда это у него было в первый раз. Тогда
получилось только после нескольких попыток, полных мучительного сомнения:
а выйдет ли хоть когда-нибудь? Это уже потом он мог хвастаться перед
своими друзьями "выносливостью султана". Сейчас же он был выжат,
перевернут и перетряхнут. Устала, похоже, и, Карина - она обмякла,
отодвинувшись к стене, и произнесла умиротворенно:
чем) спрашивает Карина.
сумасшедшей?
связала себя сама. Чтобы никого больше не убить... Для того, чтобы у нас
было это СЕЙЧАС. А теперь - приготовься... Карина сделала паузу. - Дело в
том, что мы с Ним - вампиры. Последние вампиры на земле. Я сама застрелила
нескольких оставшихся, как было между нами решено. Теперь есть только я и
Он, единственный в своем роде. Он пьет чужой бензин, а я убиваю..
невыносимо для тех, у кого остался хоть кусочек души. Но не убивать мы не
можем. Как только приходит ночь, мы теряем над собой власть. В этом наше
давнее проклятие... Тебе не понять, как я мечтала быть человеком... Даже
между собой мы не могли сблизиться настолько, чтобы перестать чувствовать
себя изгоями. И тогда несколько наших решили покончить с таким
существованием. Мы бросили жребий - и исполнение приговора пало на меня.
Сперва я застрелила тех, с кем мы сговорились; если кто-то из нас пытался
покончить с собой без чужой помощи, ни чего не выходило. Не мы писали
правила этой игры, но с ними приходилось считаться... Потом я начала охоту
за другими вампирами... Не думаю, что после этой охоты хоть кто-то уцелел:
за последние шестьдесят лет я никого не встречала. Только вот Его - это
странное создание... Но без меня он не опасен. - Она вздохнула. - Я ведь
здесь потому, что ты должен теперь убить меня и поставить точку в этой
истории.
совесть, ни жизненные убеждения, лишь страх перед законом, а его можно
убить еще большим страхом. - Она заглянула ему в глаза. - Тебя ведь
заботит только собственное благополучие.
которых он чувствовал по всему телу. Она унижала, она насиловала его,
насиловала именно сейчас, словами, а не тогда...
продолжала Карина. - Ты не игрок, и не любишь лишнего риска. Но именно
ради сохранения своего благополучия ты убьешь меня - потому что я не
оставлю тебе выбора... Видишь, я не взываю к твоей совести, не говорю:
"Если ты человек - сделай это, потому что в этом твой долг перед людьми."
Я знаю, чего и от кого можно ожидать. А ты - мой!
прихожей. Альберт понял, что дрожит.
подойти к двери и посмотреть в "глазок". На лестничной площадке никого не
было. С некоторым облегчением он выглянул из квартиры и сглотнул: под
ногами лежало старое ружье. Альберт осторожно наклонился к нему и
неуверенно потрогал. Ружье как ружье. Альберт осмотрелся еще раз, снова
никого не увидел, и, наконец, опасливо взял подложенное Кариной оружие,
словно оно могло в любой момент ожить. За соседней дверью завозились.
Альберт быстро отступил в прихожую и защелкнул замок.
Бога, за что ему на голову свалилась эта Карина? Жил как все, никого но
трогал... Почему он должен терять все с таким трудом достигнутое из-за
каких-то вампиров? А что если ее убийство не может быть расценено законом,
как убийство? Что если она обратится в прах, испарится, если в нее
выстрелить? Но даже если и так, выстрелы в квартире привлекут внимание
соседей, придется оправдываться... А ведь есть еще и статья за незаконное
хранение оружия... "Стерва, сука, дрянь!" - проклинал он Карину. Дикая
злость овладела им, он с удовольствием избил бы эту девку. Швырнул бы на
пол и бил - долго, чем попало; он почему-то был уверен, что она не стала
бы кричать. "Пусть только сунется!" - грозил он двери. Избить - и
вышвырнуть вон. Довела! А мучительная тоска - ностальгия о беззаботном
вчера - уже пронзала его насквозь, жгла мозг и сосала под ложечкой.
чувствовал на себе ее силу, силу вампира, - когда она заставила его
переспать с собой. Что-то низкое и гадкое чудилось теперь в этом.
Заставила... Действительно заставила, вопреки его воле. Повалила на диван
и влезла сверху - разве это не надругательство над его мужским
достоинством? Показала силу... Да, у нее безусловно была сила - темная,
нечеловеческая, и потому вдвойне опасная. Скорее уж она сама может его
избить... но сделает другое.
Смягчающее обстоятельство?") Он представил себе ее смеющийся рот и клыки
(где-то на втором плане были и глаза - темные, серьезные, полные тоски и
боли, но блеск зубов не позволял их различить четче). "Наверняка не меньше
волчьих..." Он потрогал ружье. Да, защититься можно, но все равно -
несправедливо. Почему он должен защищаться?
шороха - враг мог появиться с любой стороны еще до наступления темноты он
всюду включил свет и теперь сидел на диване, прижавшись спиной к стене -
только стенам он еще доверял. На улице темнело, вместе с темнотой рос и
страх. Альберт с силой закусывал губу и не чувствовал боли. Вот сейчас
скрипнет дверь... Или хлопнет окно в кухне... Или начнет отворяться
балконная дверь... Альберт покосился в ту сторону и похолодел: на балконе
кто-то был. Не она - кто-то высокий и белый. Этот высокий размахивал
руками, намереваясь разбить стекло.
вышло что-то вроде сдавленного писка.
Альберта вскинуть ружье. И... ни чего не произошло. Альберт наконец понял,
что это не призрак, а старый плащ, забытый еще до отпуска на балконе..
был всего лишь холодильник. Обыденные шумы, на которые обычно не обращаешь
внимания, превращались в орудие пытки страхом. Альберт то пробовал
молиться, то скрипел зубами, то стонал, не понимая, чем заслужил подобное
издевательство. Даже обычный комар, прикоснувшись к щеке, словно ударил
током.
Поднявшееся из-за домов солнце казалось ему обманом, рассчитанным на то,
что он поверит в утро и высунется из квартиры. Однако солнце светило, часы
показывали восемь, под окном матерились и лязгали контейнером мусорщики.
Загудела сирена "скорой" и замолкла у самого дома. Альберт нерешительно
подошел к балконному окну (плащ так и висел на веревке). Утренний двор был
пуст, на месте "Мерседеса" желтел "попугайчик". Милиция и "скорая"?
Альберт нахмурился. Значит, не зря он трясся всю ночь!
первом этаже. Дверь квартиры слева (расположенной, как и его собственная)
была открыта. Альберт решительно шагнул туда. Полный веснушчатый
милиционер загородил было ему дорогу, но Альберт все-таки ворвался в
квартиру. Ему казалось, что если он не увидит вблизи прикрытые белым
трупы, случится что-то непоправимое.
Андреев Николай
Ильин Андрей
Березин Федор
Лондон Джек
Афанасьев Роман
Курылев Олег