строгости Минни никогда не могла от себя добиться). - Кажется, я сказала
тебе, чтобы ты шел спать!
и Минни еле удержалась, чтобы снова не вздрогнуть, на этот раз уже от
смутной тревоги.
дрогнул только чудом.
ей становилось все неуютней. Одна лунища за окном чего стоит...
испуг. Сердце у Минни екнуло. Лишь необходимость играть до конца роль
матери-защитницы, непоколебимой жизненной опоры для своего мальчика
заставила ее отмахнуться от его слов.
проговорил Джонни. И только сейчас Минни обратила внимание, каким бледным
и испуганным выглядит его личико.
Конечно, она, как взрослая и трезвая женщина, ни на миг не могла поверить
в то, что Джонни и впрямь мог увидеть что-либо прямо у них в доме, но
вместе с тем безотчетный страх старался убедить ее в обратном.
случиться в такую жуткую ночь... Или все-таки это просто наваждение?
- как всегда. Только вот Джонни не спится, да и в том виновата спятившая
луна и пятнистое небо...
ложись - тебе это только почудилось.
этот раз собственная "удавшаяся" строгость показалась ей проявлением
бессилия перед собственным страхом. И, словно извиняясь, она добавила:
но он продолжал стоять, сжимая побелевшими ручонками тонкие балясины,
похожие сейчас на прутья клетки, куда его засадили. И Минни отвернулась и
поспешила в сторону кухни, чувствуя, что просто сбегает от его взгляда,
требующего ответа, и от собственного страха.
Разумеется, она попала не туда: сухой завтрак должен был лежать за самой
крайней створкой, но беспокойство заставило ее перепутать дверцы. Буркнув
себе под нос что-то неразборчивое, Минни исправила ошибку, и в ее руках
оказался пакет с поджаренными ломтиками хлеба.
предчувствия имели под собой реальную основу? Да нет, не может быть...
Ведь все пока в порядке... Пока...
поворачиваться спиной к двери!) Она ничего не собиралась брать оттуда, но
надо же было хоть чем-нибудь заняться, чтобы отвлечься от все растущего
страха.
относится к категории вещих? Да и собаки воют...
припала к двери. Она не услышала ни звука, но молчание не успокаивало ее,
- наоборот, страшило, как и всякая неизвестность. Уже откровенно дрожащими
руками она защелкнула задвижку. Достаточно ли такой защиты - или нет?
показался ей собственный дом! Что может дать одна запертая дверь, когда
кругом столько окон? Заходи, кто хочешь, влезай, убивай!
сторонам. Ведь нет же рядом ничего странного, дом как дом, все на месте...
Вот только сердце скачет, да волосы шевелятся на голове непонятно
почему... И Джонни, перепуганный и бледный, все еще торчит где-то на
лестнице, а она, Минни, не знает, как его успокоить. Кто бы саму ее
успокоил и утешил!
сразу отлегло. Не то чтобы страх прошел совсем, но он сразу уменьшился.
Итак, стоит только взять бутерброды, подойти к Сайласу, обнять его, и все
будет в порядке. Все в порядке...
пару бутербродов и заспешила туда, где тепло и уютно, где она будет не
одна. А потом они вместе, вдвоем, поднимутся к Джонни...
тело пронзила вдруг жгучая резкая боль. Не поняла она также, почему
падает. Вдруг, как в страшном сне, перед ее глазами мелькнуло
полотняно-белое лицо, похожее на маску, блеснуло лезвие, стремительно
приближаясь к телу, - и мир взорвался.
редкой силы, через полкомнаты и грузно врезалось в кухонный стол.
Посыпалась посуда. Кокосовые орехи вылетели из ящика и покатились по полу,
разбрызгивая свежую лужу крови и чертя вслед за собой по кафелю красные
влажные полосы, - словно гигантская когтистая лапа оставила в комнате свой
жуткий след. Они вылетели в коридор, пересекли еще одну комнату и
остановились где-то у стены.
Уж ему-то можно было не объяснять, что произошло, - спрятавшийся на кухне
живой мертвец наверняка напал на маму. Джонни тоже иногда смотрит
телевизор и знает, что бывает, когда на человека нападают такие существа.
мамы больше нет, и, хотя не мог еще оценить весь ужас безвозвратности
слова "смерть", уже цепенел от инстинктивного ужаса перед ней. Детское
дыхание становилось все прерывистее и чаще...
человеческая фигура. Во всяком случае, ее руки, ноги и тело, вне всякого
сомнения, принадлежали представителю рода людского. Но вот голова...
Вернее, лицо... Вместо глаз темнели маленькие щелки, будто бы нарисованные
углем, кривая полоска рта была напрочь лишена даже следов губ, на месте
носа можно было не без труда различить всего лишь небольшую выпуклость.
Зато сталь в руках поблескивала весьма выразительно - даже кровь не делала
ее более тусклой.
наконец повернулась в ту сторону, откуда доносились приглушенные звуки
телевизора. Страсти на экране все накалялись: дошло до драки, несчастные
судьи напрасно пытались навести на поле хотя бы подобие порядка, но даже
несколько удалений не помогли нормализовать обстановку. Хоккеисты
уверовали в то, что сейчас происходит соревнование по боксу или вольной
борьбе. Зрители на трибунах бесновались. Наконец свалку кое-как удалось
растащить. И Сайлас облегченно вздохнул.
предвкушая что-нибудь вкусненькое. - Правда, не очень вовремя, но ничего.
Был бы бутербродик..."
подбородок. Лезвие холодно прикоснулось к шее и с удивительной легкостью
вошло в нее, рассекая сосуды и кожу. Кровь хлынула на рубашку.
судорожного сжатия - Джонни уже не мог оторваться от него.
сейчас наконец уйдет?
приближающаяся фигура с ножом.
жалобно заскрипело...
Панов Вадим
Гюго Виктор
Свержин Владимир
Жюль Верн
Ильин Андрей
Посняков Андрей