медленно, настороженно оглядываясь. Двое простолюдинов, что повстречались
на дороге, не обратили на меня внимания, и я понял, я вне этого мира, пока
сам не вмешаюсь.
заполненный водой, где торчали острые колья. Перил у моста нет, толстые
доски поскрипывают... Каково здесь будет в час схватки?
поздороваться, попросить разрешения войти - именно тогда бы они обнаружили
меня.
мечи, боевые топоры. Один из стражников тут же точил длинный кривой
кинжал. Я выбрал тяжелый боевой топор с узким лезвием и маленький круглый
щит.
дороги была еще одна, даже не дорога, а хорошо утоптанная тропинка. Ее
пересекала широкая трещина, но я прикинул на глаз и решил, что
перепрыгнуть сумею.
ударили в щиты, ворота в главной башне стали подниматься. Там стоял
сверкающий доспехами всадник, конь поверх лат покрыт попоной, напоминал
закованную в сталь башню. Даже фаланги пальцев у него закрыты стальными
перчатками, забрало опущено, сквозь узкую прорезь в шлеме нельзя было
увидеть даже глаз.
понес его через подъемный мост. Гулкий грохот копыт сменился сухим стуком
по камням, конь и рыцарь неслись, как одно существо из мускулов и железа.
бы...
порошок. Это не город асфальта, законов и ханжества!
позы, только позы, как и чужие афоризмы, произносимые небрежненько и
выдаваемые за свои. Нужно показать его смешным, сорвать маску гордого
красавца и смельчака, только тогда смогу на что-то надеяться....
гриве коня и выставив копье. Это неслась закованная в сталь башня, нечего
и думать выдержать напор сверкающей смерти. Я отпрыгнул, острие копья
ударило возле щеки, конь пронесся рядом, больно задев меня сбруей.
на траву, дразнил его, растягивая рот обеими руками и высунув язык. Пусть
выгляжу как клоун, но и он, бла-а-ародный рыцарь, сражается с клоуном!
десятках шагов, пришпорил коня... Я уворачивался, отскакивал, скоро конь
уже выбился из сил и скакал, хрипя и покрываясь потом, с удил капала пена,
всадник уже гневно сыпал проклятиями, но все еще держался красиво и ух как
благородно, мне никак не удавалось его приземлить. Наконец он в ярости
отшвырнул копье, легко вытащил из ножен двуручный меч.
лезвии. Всадник зловеще улыбался, я каким-то образом видел это сквозь
узкую щель забрала.
грудь щитом, правая начала заносить меч для разящего удара...
ты, ибо пользуешься преимуществом.
слез с коня, бросил повод. Конь заржал и отпрянул, а Виктор пошел на меня.
отразил первый пробный удар с трудом. Он понял, что сокрушить меня
нетрудно, заулыбался зло и победно.
докажу это, хоть ты и сильнее меня...
глаза, и я ударил его ногой по пальцам, что сжимали меч.
движение, и боевой топор в моей руке был наготове.
убью тебя тем, что покажу тебя таким, какой ты есть... А пока - живи!
отступил, прыгнул к оружию, и я быстро разбежался, и пока он поднимал меч,
с силой оттолкнулся, птицей взлетел в воздух, мелькнула внизу россыпь
мокрых камней, я упал на той стороне у самого края, на четвереньках
отбежал, ибо земля начала осыпаться, в безопасном месте поднялся на ноги и
обернулся.
металлическая статуя, ожившая и грозная!
соперничать не берусь.
поплатишься очень скоро!
поймал коня, взгромоздился с трудом и вломился в заросли.
замок уже исчез с горизонта, хотя я сделал всего несколько шагов.
высокий, чтобы мчаться на четвереньках, как пользовались тропкой лесные
обитатели. Земля вытоптана, через плотные заросли пробит туннель, словно
здесь постоянно носится стадо диких кабанов.
большая поляна, в середине пылал огромный костер, вокруг сидели десятка
три полуобнаженных звероватых мужчин. Все с палицами, некоторые с
примитивными копьями.
понять, чем вызвана именно такая проекция, как вдруг сильные руки схватили
меня сзади за шею. Я рванулся, но острая боль скрутила тело, я бессильно
повис, ощутил удар в поясницу и упал плашмя.
выворачивался, оберегая глаза от сучьев на земле. Боль несколько раз
кольнула ладони, видно, разодрал о камни.
пламени на деревьях. Меня швырнули возле огня, я с трудом приподнялся,
сел. В спину жгло, но дикари смотрели с жутким интересом, и я опасался
шевелиться.
Мардуху его!
мускулистый, широкий в плечах и тонкий в поясе. На нем была лишь
набедренная повязка из шкуры леопарда, на бронзовой коже проступала
татуировка, характерная, как отметил я автоматически, для древних славян и
германцев в пору их этнической общности.
насмешливое торжество уступало место раздражению.
- Мои воины на аппетит не жалуются! От тебя останутся только косточки, да
и то не больше спички.
- смерть, в переводе не нуждается. Мор-дух... Мардух - верховный бог
просвещенного Вавилона. Ты опять передергиваешь, позер и шулер!
вкопанный в землю столб, и меня швырнули вперед. В тело врезались
сухожилия крупного животного, острая боль рванула руки. Я не мог даже
дергаться, туго привязанный к столбу, а дикари уже начали медленный танец,
что все ускорялся и ускорялся.
плясали, глаза горели, зубы в пламени костров блестели багровым, словно по
ним уже бежала моя кровь.
его руки, но не уклонился: шла битва за Таню, а мускулами и мечами ее не
выиграть.
Стало больно и горячо, теплота потекла вниз по бедру, начала скапливаться
в обуви.
жестоким.
ты не совсем мерзавец.