среди зимы разгребает твердую, как камень, промерзшую землю, чтобы
вытащить из норы мышонка... Поэтому волхвы повелели называть бера
медведем, косолапым, топтыгиным. Пускай спит в своем логове бера, берлоге,
не догадывается, что говорят о нем!
знание в вирый или к Ящеру, родство с берами забудется, а внуки даже знать
не будут, что совсем недавно вышли из звериного мира. Надо лелеять
солнечную каплю в сердцах, которую заронил бессмертный Род!
спускаясь по земляным ступенькам, склизким от сырости, в просторную
землянку старого Тараса.-- Пусть Чур оградит тебя от Ящера!
плоские камни, вбитые в землю, на них еще светятся багровым огнем крупные
угли. Зловещие блики прыгают по неровным стенам, из которых свисают
засохшие корни. Иные выпучиваются мощно и нагло, в них чувствуется
шевеление, то ли холодные соки с силой прут из тайных глубин в толстые
стволы, а оттуда к ветвям и листьям, то ли крупные черви и жуки в тепле и
безопасности жрут мощно, спешат взматереть и наплодить потомство.
стену. На ногах короткая шкура бера, одной рукой Тарас пытался натянуть ее
до подбородка, а другой нерешительно трогал последней щепочкой угли. Самый
старый в деревне, он не умер потому лишь, что не решил, кем станет:
домовым или лешаком. Добро бы в доме, за детьми нужен глаз да глаз, но всю
нелегкую жизнь мечтал попасть к берегиням. Видел одну краем глаза в
молодости, сердце зашлось, но семья, дети, хозяйство, некогда на небо
взглянуть! Теперь вот-вот высвободится из дряхлого тела... но и душа,
видать, постарела. И к берегиням охота, и не меньше в охотку кус жареной
печеночки, что бросают в угол домовому.
или пиявок...
пол:
Вон у тебя дубина резьбой недоукрашена, охрой не расписана. Как без
красоты воевать с Врагом? Лепота, Труд...
уже не боец. Бе... медведя голыми руками ломал, как медовые соты, а
теперя...
горшок не украсить волнистыми линиями, то оскудеешь едой, если одежду не
обнарядить -- Враг проберется к сердцу! А у тебя вон ложки не расписаны,
петли на куртке оборваны... Хоть это можешь сделать?
скрючившийся под старой шкурой с вытертым мехом, он уже теперь казался
домовым. Волхв прав, Мара с ее дочками -- а их у проклятущей двенадцать!
-- сгубила больше, чем лесные звери. Надо давать отпор, надо... Но у
молодых сил больше, а ему бы успеть решить: домовиком или лешим? Ведь
кроме берегинь и леших в Лесу бродит нежить, души чужих мертвяков. Этих
зайд, забредших в Лес невесть откуда, убивали и закапывали. Теперь бродят
по ночам, кидаются из темноты, пьют теплую кровушку. Тарас в молодости
барсов давил, беру хребет ломал, но нежить, сказывают, смахивает на
больших жаб, а лягух Тарас боялся и маленьких. У бера шерсть теплая, а у
жаб -- холодная, склизкая кожа. Даже от махонькой жабы бывают большие
бородавки, а чего ждать от нежити?
грозно потрясая жилистыми руками:
расписать цветами, куда невестки глядят? В дупле ли, землянке -- должно
быть чисто! Но следи, чтобы мусор не выносили, а жгли в очаге...
золе яблоко, щурится в улыбке. Домовиком, дескать, нужнее. Возле берегинь
-- для себя, а домовиком, мол, послужит семье и после смерти, как подобает
человеку. Жить, правда, придется похуже, но душа за детей будет покойна.
Жароок, старшой, до седин дожил, а вспыхивает как береста. Семенко,
середульный, еще крепче -- первый кулачный боец, далеко ли до беды?
Младшенький, Вырвидуб, был во всем хорош, но погиб на охоте, оставив двоих
детей. Внуки вовсе нескладные, особенно старший, Таргитай... Девятнадцать
весен минуло, а ему бы все играть на дуде да за девками бегать! Придется
домовиком. Будет следить, дабы блюли обычаи пращуров, ухаживали за
могилками, поминали в Навий день, помогали родне, соседям, сиротам...
помогают перебраться в землянку.
помогают один другому, отступает, скрежеща зубами!
землянку плотно притворил, чтобы не выпускать горячий воздух.
дальше Лес, где всегда сыро, мрачно. Земля вздрагивает, когда падают
подгнившие великаны, молодняк жадно теснится под покрытыми мхом
исполинскими валежинами, вместо неба там переплетенные ветви.
замочив лап, но сейчас весна, Река бурлит, неся вешние воды, деревья на
глазах выпускают молодые веточки, тянутся через Реку, угрожая перешагнуть
поток и вернуть себе отвоеванный людьми клок земли.
в Лесу -- видеть смерть на носу. Беры, барсы, рыси, а в эту весеннюю пору
-- страшнее всех лось или тур. Еще в Лесу много болот, где человека и
зверя подстерегают холодные лапы упырей.
постепенно переходит в жидкую грязь, где роится всякая мерзость, потом
поверх грязи ложится толстая шкура зеленого мха, торчат кусты, иной раз
одна-две каргалистые березки. Ступишь без опаски, мох прорвется, как
гнилая шкура, и ухнешь в темную холодную воду, где нет дна. Засосет до
преисподней, где правит подземным миром лютый Ящер!
Он выглядел грозным и сильным, на плечах лежал, свесив ноги и рогатую
голову, крупный олень. На коротком поясе охотника висели два кремневых
ножа, а в ременной петле хищно блестела тяжелая секира из гладкого
отполированного гранита. Охотник был в душегрейке из волчьей шкуры мехом
наружу, голые до плеч руки казались вырезанными из старого темного дуба.
Он шагал широко, вспенивая воду высокими сапогами, одной рукой придерживал
оленя.
были вскинутые брови, синие, как небо, глаза, лицо казалось удивленным. Он
не отрывал от губ сопилку, звонко дудел, часто перебирая пальцами. Едва не
упал -- смотрел не под ноги, а в широкую спину.
Леса, умелец, но в деревне знают, что недолго Мраку жить среди людей!
тяжел, могуч в плечах, а волосатая грудь так широка, что на ней разлегся
бы барс. Черные, как крыло ворона, волосы падали до плеч, глаза были
темные, цвета ночи. Дальняя родня бездельнику Таргитаю, который играет на
дуде, но если Таргитай весь как очищенное яичко, то Мрак словно спал в
саже. Суровое лицо, тоже будто из дуба вырезанное -- рябое, будто злые
птицы поклевали, заметный шрам на подбородке.
Мраком двигалась тяжелая густая тень. Боромир давно заметил, что тень
всегда ходит за Мраком, какой бы день ни стоял, откуда бы свет ни падал.
голосом.-- Лучшая часть оленя -- тебе, Боромир.
жесткого мяса. Собьешь молодого рябчика, занеси... Тарх, ты не забыл, что
завтра день посвящения в охотники?
глаза были преданные, чистые. Боромир зло сжал кулаки. Младший внук Тараса
всегда смотрит преданно, но это самый ленивый из всего Народа. Увиливает
от работы по дому, не умеет охотиться, не ловит рыбу, не ставит силки на
зверя и птиц. Когда посылали за хворостом, пропадал весь день, а приносил
одну-две веточки. Учили бортничать, но пугался пчел, учили тесать дерево
-- все шло вкривь и вкось. Не умеет выделывать шкуры, тесать камни, лепить
горшки...
оскалил зубы. Свирепый и нелюдимый, он почему-то выделял Таргитая, слушал
его дуду и нехитрые песенки, заступался. Мрака боялись. Никто не знал его
полной мощи. В кулачных боях Мрак участия не принимал, но с легкостью
давил бера, ломал хребет туру, у него был самый мощный лук и самые длинные
стрелы, больше похожие на дротики.
Шилова Юлия
Мацумото Сэйте
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Бажанов Олег
Прозоров Александр