затем вдали глухо загудел лифт. Негнущимися пальцами я кое-как повернул
дважды ключ. В толстой двери с металлической обшивкой в ответ дважды
звякнуло.
простого... Пока что мне везет, рефлексы разумоносителя вывозят, но это
скорее удача, чем моя заслуга. Боюсь, что вот-вот столкнусь с ситуациями,
когда опыт и память разумоносителя не помогут. Надо посидеть, осмотреться,
определиться, постараться понять, где я, зачем здесь, с какой целью.
это ячейка в огромном улье-доме. Надо мной сейчас, отделенные тонким
потолком, спят, совокупляются, едят и испражняются десятки и даже сотни
людей. Внизу еще несколько этажей: их обитатели тоже едят, совокупляются,
испражняются - словом, живут нормальной жизнью землян. Так они зовут себя,
хотя еще чаще - русскими, немцами, финнами, то есть по группам населения, а
еще чаще вовсе по маленьким кучкам, как-то: москвичами, пермяками,
урюпинцами...
Правда, на столе стоит компьютер. Эти несложные приборы освоили несколько
лет назад. Очень слабенькие, примитивненькие, накопители информации в них
простейшие, крохотные, и хотя уже выпускают книги на лазерных дисках, но те
очень неуклюжие и неудобные, ими пока пользуются только самые заядлые
юзеры...
астрономии. В первой главе рисунок со средневековой гравюры. Монах добрался
до края мира, высунул голову за небосвод. За хрустальным куполом вращаются
исполинские зубчатые колеса, зацепляют другие, еще огромнее, еще массивнее.
Все похоже на открытый механизм старинных часов, тогда самая что ни есть
новинка! - монах вытаращил глаза, ошалел от вида исполинских колес
мироздания, что приводят в движение звезды, планеты, небесные сферы...
когда земля стояла то на трех китах, то на трех слонах, а то и вовсе на
черепахе.
таком изобилии попадаются в лесах, парках, на улицах города. Одни
покрупнее, другие помельче... Что еще знают о них люди? Кусачие, шустрые,
вездесущие...
о них много такого, о чем наверняка не догадываются даже специалисты.
стал выбрасывать их после начала раздельной жизни, тем более что к тому
времени по листам уже бегали деловитые муравьи, пасли крохотных тлей,
подстригали чересчур длинные волоски, откусывали засыхающие листочки, умело
перенаправляли потоки сока, идущие от корней к листьям. Я еще не успел
выяснить: спят ли муравьи. Интересоваться ими стал давно, еще с детства...
моего ли?.. но то была лишь смутная симпатия к существам более слабым, чем
я сам, и только теперь, в зрелом возрасте, наконец-то поселил их дома.
рассматривая муравьев, а я, который поселен в теле этого человека, подумал
внезапно: а не потому ли заброшен именно в это тело, что это существо
как-то связано с муравьями? Ведь оно, может быть, вообще единственное на
этой планете, у которого муравьи живут вот так дома! Оно с ними общается,
наблюдает, как-то воздействует на них, а они на него...
продвинуться в этих наблюдениях дальше других. Или ему предстоит увидеть
нечто такое, что... что важно Кому-то из Пославших меня.
себе, придвинулся к горшкам и банкам, рассматривал этих шестиногих существ
с новым интересом.
выскакивают из множества норок, блестя черными спинками, старательно тащат
песчинки. Одни умело сбрасывают с края горшка на подоконник, другие так же
умело, "не отходя от кассы", бросают песчинки в соседние норки. Я наблюдал
за одним работягой, который вынес песчинок из своей норки впятеро больше,
чем коллеги, и все песчинки аккуратно бросил в соседнюю норку. Если им
платят сдельно, он неплохо заработал.
хитроумных или хитрозадых. Они тоже деловито во славу и во имя расширения
своей норки сбрасывали песчинки и камешки в близлежащие норки. Двое из
пяти, подумал я, у муравьев еще жить можно. В конторе моего
разумоносителя... в теле которого я оказался, работают по такому принципу
четверо из пяти.
пустые коконы, быстро швыряют с края горшка. Те опускаются медленно, почти
невесомые, точнее - плотный воздух весит столько же, коконы опускаются на
полку, словно на морское дно. Подоконник весь усеян желтовато-белыми
пустышками из шелковой материи. Я знаю, что когда молодой муравей
просыпается в коконе, то выбраться сам оттуда не может - слаб. Старшие
собратья распарывают кокон, вынимают новорожденного, облизывают,
высушивают, расправляют ему лапки, усики, прочищают глаза.
вынесенных коконов. Тетрамориумы вообще мужички прижимистые, у них все идет
в ход, они и едят все подряд, не капризничают, как лазиусы, так что и
пустые коконы могли приспособить на что-то дельное, если не на пеленки, то
на тряпки, чтобы вытирать со стола, а то и половые тряпки, ведь у муравьев
всегда чисто.
мой разумоноситель, - вряд ли так уж сразу и муравьи...
болезни. Придерживаясь за стенку, прошел через квартиру к балкону. Дверь
распахнута, яркий свет, я осторожно вышел, прижался к стене. С трех сторон
распахнулся мир, в котором я теперь есть, в котором что-то должен сделать,
свершить...
Отсюда открывается вид. Так, по крайней мере, говорят. Открывается вид. Или
- распахивается. Дома класса ульев, с множеством особей, протоптанные
дороги... Множество механизированных телег. Снующие, как муравьи, люди.
Дома в несколько этажей. Не в несколько сот или тысяч, а в единицы:
шестнадцатиэтажки... Сразу понятно, почему такие города на этой планете
зовут "пленочными". Даже самые "высотные" над поверхностью земли не выше,
чем пленка нефти на озере. И сразу видно, на какую дикую планету меня
забросили! Настолько дикую, что обустраивать ее почти не начали. Даже между
такими вот городами - огромные пространства вовсе не обжитой земли. Где
земля или камни, где ничего не построено, а просто растет без приказа
доминанта этой планеты.
соседнего дома, что торцом к этому, толстый мужик в майке и трениках
замахал обеими руками:
Сам не знаю, какие каналы во мне работают, какие нет, потом сообразил, что
спрашивают не обо мне, крикнул:
так уверенно:
три ж дня подряд? Чертовы бомжи! Сегодня антенну сломали, завтра дом
подожгут. Как думаешь, бомжи?
рак-отшельник в раковину. Почему-то показалось опасно и беззащитно стоять
вот так открыто.
что за мной следят. Но кто? Вряд ли я ощутил бы так тревожно связь с Теми,
Кто Послал. Они и так видят моими глазами, слышат моими ушами. А то, что я
понял или осознал, становится мгновенно известно им тоже. Они перестанут
получать от меня информацию, если меня здесь прибьют. Тогда им придется
посылать другого агента...
"прибьют"... Почему-то кажется, что я втиснут в это тело так, что если
погибну, то погибну на самом деле.
дать себя прибить? Аборигены как-то живут, а я наверняка наделен особыми
способностями. Я же вижу, в какой примитивный мир попал, совсем молодой и
варварский, планета вовсе не освоенная!
ранее сведения сбивали предыдущих исследователей, скажем так. Я еще даже не
определил свою настоящую роль. Еще не выяснил, зачем сюда послан. Может
быть, я просто рядовой террорист, которому поручено что-то взорвать или
кого-то убить.
ли. Дрожь возникла где-то глубоко внутри, вовсе не на материальном уровне,
а уж потом передалась этому непривычно огромному телу. Скорее всего у меня
миссия поважнее. И поинтеллектуальнее, так здесь говорят. Для простых
исполнителей подбирают людей, гм, вспомнить бы, каков я на самом деле, с
более простыми чувствами.