конец трубочки и поднося его к губам.
горлышка.
Валерой на чехле мотора лежал кассетник. Это были "Бэд бойз блю". Люся
очень их любила - конечно, не саму музыку, а ее действие. Все вокруг
постепенно становилось простым и, главное, уместным - темные внутренности
автобуса, два поблескивающих военно-морских черепа, Нелли, покачивающая
ногой в такт мелодии, мелькающие в окне дома, машины и люди. Начала
действовать водка; - неясная грусть пополам с отчетливым страхом,
вынесенная Люсей из "Москвы", улетучилась. И обычная девичья,
целомудренная в своей безнадежности мечта о загорелом и человечном
американце овладела люсиной душой, и так вдруг захотелось поверить поющему
иностранцу, что у нас не будет сожалений, и мы еще улетим отсюда в машине
времени, хотя давно уже трясемся в поезде, идущем в никуда.
обледенелые деревья, и поехал за грузовиком с желтой табличкой "Люди" на
заднем борту - в кузове тяжело громыхало что-то железное, и этот лязг
словно разбудил Люсю.
места вокруг мелькали незнакомые и даже не очень московские.
вздрогнули.
бензина до Крылатского не хватит.
подводном атомоходе "Тамбов". Это, можно сказать, такой большой подводный
бронепоезд с дружным как семья экипажем. Да... Семь лет уже.
дотами по бокам - уже, кажется, вокруг был не город, а сельская местность;
на небе, как глаза давешнего француза, выпукло горели холодные развратные
звезды, и шум мотора показался вдруг странно тихим, а может, просто
исчезло гудение ехавших вокруг грузовиков.
стороны, куда ни посмотришь, уходит его бесконечный серый простор. Сверху
- далекий звездный купол с плывущими облаками... Толща воды... Огромные
подводные небеса, сначала светло-зеленые, потом - темно-синие, и так на
сотни, тысячи километров. Гигантские киты, хищные акулы, таинственные
существа глубин... И вот, представь, в этой безжалостной вселенной висит
тоненькая скорлупка нашей подводной лодки, такая... такая, если вдуматься,
крохотная... И горит желтой точкой иллюминатор в борту, а за ним -
партсобрание, и Валера делает доклад. А вокруг - пойми! - океан... Древний
великий океан...
заснеженной равнине, метрах в тридцати от пустого шоссе. Двигатель заглох,
и стало совсем тихо. За окном страшно мигали звезды и виднелся далекий
лес. Люся вдруг удивилась, что вокруг довольно светло, хоть нет ни одного
огонька, а потом подумала, что это, наверно, снег отражает рассеянный
звездный свет. От выпитой водки было уютно и безопасно - мелькнула,
правда, мысль, что происходит что-то не то, но сразу и исчезла.
сложенные ладони и тихо хихикал. Валера выскочил из кабины и через секунду
с выдохом раскрылась дверь в салон. С мороза влетели клубы пара; Валера
медленно и как-то торжественно поднялся по ступеням. В полутьме выражение
его лица было неопределимым, но в руке у него был пистолет "Макаров", а
под мышкой - большая ободранная шахматная доска. Не оборачиваясь, одним
толчком левой руки, он закрыл дверь, пискнувшую на морозе резиной, и
махнул пистолетом Вадиму.
попятилась в конец салона. Нелли тоже подалась назад, споткнулась обо
что-то на полу и чуть не упала на Люсю, но все же удержалась на ногах.
пистолет, как за поручень. Вадим встал рядом, одной рукой вытащил
пистолет, а другой взял у Валеры доску и высыпал из нее шахматы на кожух
мотора. Потом он замер, будто забыв, что делать дальше. Валера тоже стоял
неподвижно, и между двумя силуэтами, словно вырезанными из черного
картона, старательно мигала на приборном щитке зеленая лампочка, сообщая
создавшему ее разуму, что в сложном механизме автобуса все в порядке.
захотите, только шахматы спрячьте...
него и сделал то же.
"Макаров" на кожух мотора и склонился над каким-то пакетом, лежащим возле
горсти шахматных фигур. Люся не могла понять, что он делает - Вадим чиркал
спичками, заглядывал в какую-то бумажку и опять нагибался к затянутой
коричневым дерматином поверхности, где у нормальных шоферов лежат пачки
талонов, жестянка с мелочью и микрофон. Валера стоял неподвижно, и Люсе
пришло в голову, что его вытянутая рука сильно устала.
четыре толстых свечи. В центре образованного ими квадрата поблескивала
раскрытая шахматная доска, на которой, далеко вклиниваясь друг в друга,
стояли черная и белая армии; их ряды были уже довольно редки, и Люся, чьи
чувства предельно обострил ужас, вдруг ощутила драматизм столкновения двух
непримиримейших начал, представленных грубыми деревянными фигурками на
клетчатом поле - ощутила, несмотря на полное равнодушие к шахматам,
которое она испытывала всю жизнь.
человек, худой, в пиджаке, со втянутыми щеками и падающей на лоб стальной
прядью. Он был сантиметров двадцати ростом, но казался странно огромным, а
из-за подрагивающего пламени свечей - еще и живым, совершающим какие-то
мелкие бессмысленные движения.
маленький эмалированный таз. Он поставил его на пол, выпрямился, и они
опять замерли.
услышала и поняла, что допустила ошибку, потому что две черные фигуры
снова пришли в движение.
синхронно кивнули головами. Нелли пошла вперед, жалко покачивая
французской сумочкой, ремешок которой она сжимала в кулаке. Дойдя до
середины салона, она остановилась и оглянулась на Люсю. Люся ободряюще
улыбнулась, чувствуя, как на ее глазах выступают слезы.
ход белыми.
Вадим.
встала на колени, откинув край юбки. Валера спрятал пистолет и вытащил из
кармана длинное шило.
ходит.
под руку, - совсем неважно...
купили? - визгливо выкрикнул Валера.
проклятая.
нормальный ход.
Сертаков Виталий
Березин Федор
Маккарти Кормак
Березин Федор
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия