показавшееся из окна. Отлично запомнилось и то, как безмолвные
разбредались по комнатам, а я бросился в бассейн и кипятил, кипятил воду
баттерфляем. И как затем ко мне присоединился Нэг, которому тоже почему-то
не спалось, и мы почти до полудня не давали себе обсохнуть. Время от
времени, отфыркивая воду, дыша глубоко и жадно, Нэг размышлял о Мэгги и
обо мне, и у него получалось все просто: было - не было, будет - не будет,
и есть, мол, дела посущественней. А потом прискакал из корпуса еще один
безмолвный (все было недосуг поинтересоваться их именами) и начал
рассыпать вокруг себя примерно следующую дребедень: эй, безмолвные,
девчонки боятся нас, вы не спорьте, прямо тают от страха, и возилы из
автослужбы чувствуют себя здесь ни к черту, но главное - девчонки, за
каждый приезд они получают колоссальные деньги, нам это ни о чем не
говорит, но вот подружка проболталась недавно: никто, мол, из ее знакомых
там, в городе, за то же самое не имеет подобного заработка...
разминать мышцы спины и пояса; у него, как и у всякого безмолвного, была
могучая, великолепно сложенная фигура. Я молчал, и притих наш безымянный
товарищ. Нэг оставил разминку и подошел ко мне.
Кажется, кто-то уже созрел для бетонированных муравейников, - нас теперь
ни за что не раскусят в каком-нибудь Мадриде... Ай да синие огоньки из
красных автобусов! Ай да Липи! Ай да я!
худосочный, болезненного вида человек, которого безмолвные нарекли
Сопровождающим, знал об этом лучше кого бы то ни было. Сидя в кабине, ты
не подвержен воздействию этих лучей зримо, но вскоре холодный свет,
пропитав полмира, начинает подступать к тебе отовсюду; голубеет земля под
ногами, искажается синькой бледный узор на обоях, в стакан апельсинового
сока - откуда бы это? - падает ядовитая капля, и внезапно ты устремляешься
в ванную комнату: отмывать, отдирать с ладони ужасные пятна...
Стока, великан с темными искрящимися глазами непойманного гепарда. -
Покажи руки!.. - и Сток невольно протягивал ему пухлые от воды пальцы,
пошевеливал ими, а Нил Могон приговаривал в довольной усмешке: -
Когда-нибудь ты наверняка сваришься в кипятке, из тебя получился бы
превосходный бульон, жаль только, охотников на это блюдо нам не найти.
Любители все давно объелись..."
проваливай!.."
отчаянием друга; при жизни Могон был совсем другим - куда девался тот
примерный молчун и скромник, в котором вызревало ни с чем не сравнимое по
силе тайное напряжение? - а он умел скрывать его, держать на привязи! Куда
девался прежний Могон? Да ведь он погиб... он погиб, я помню... камни
летели, как снежный пух на ветру, и земля распылялась и горела, и
полуденное солнце провалилось на днище полночи, а звезды не показались на
небосклоне, чтобы не видеть и не знать, как гибнут непойманные гепарды...
я все отлично помню - с кем же говорю сейчас? от кого страдаю? - Ты
знаешь, Сток, мне теперь недостает одного пустяка: скажи, зачем ты
позволил им распоряжаться мною? Ведь я тогда уже почти не управлял
расходом... и я доверял тебе..."
Я не мог... этого никто не может... обуздать чужое желание!
тебя настоящего ответа. Иначе равновесие не примет нас. Позволивший
однажды - способен позволить и впредь. Равновесие требует за
самодовольство особую плату. Думай, друг, думай..."
телохранителей, - а Сток торопился в ванную, хватал заеложенный кусок
пемзы, высыпал из пакета щелочной порошок и принимался казнить свои руки.
Он понимал, что руки повинны меньше всего, что синие пятна давно поразили
его мозг, куда не доберешься щетками и полотенцами, - но надо делать хоть
что-нибудь, как-то спасаться, - иной жизненно важной необходимости у Стока
уже не будет. Так сходят с ума, - думал он, натирая багровеющую кожу, -
доктора мне, лучшего доктора Вселенной, пока еще не поздно, какая дичь,
отвратительный бульон, я этого не хотел, друг!..
четыре ведомственных спеца, - проверяли готовность хранилищ, и на объекте
1-17Б им довелось остановиться на ночлег. Сток занял угловой номер и лег
без ужина, а потом маялся на влажных простынях, в полудреме, бродившей
вокруг неясного ожидания. За полночь он вышел на балкон, глотнул
посеребренного воздуха, а когда откашлялся и смахнул слезу - на внутреннем
дворе уже стоял человек без тени. Это был Нил Могон, и он поманил к себе
Стока. Тщедушный Сток с поразительной ловкостью перемахнул через перила
второго этажа; разбиться он не мог, даже если бы прыгнул с десятого.
Потому что им предстояла важная прогулка, и лишь тогда он осознал наконец,
что без этой полуночной встречи будущее, каким бы оно ни сложилось, -
никогда не наступит... Могон молча шагал впереди. Сток легко угадывал, о
чем это молчание, и тревога, объявшая душу Стока, подмывала его исправить
ошибку, пресечь безмятежный порыв и вернуться, но у последней пальмы к ним
присоединились незнакомые люди, рассуждавшие наперебой о совершенстве,
цели и средоточии. Движение всех увлекало Стока. Похоже, нас уводит
какая-то случайность, - думал он, стараясь держаться поближе к Могону, -
какая разница, пусть будет так; пусть они будут кем-угодно, пусть они
собрались к нам от скуки, но случай... да-да, счастливый случай, - здесь,
сейчас же, эти люди увидят то, что покажут им Сток со своим другом,
непойманным гепардом Нилом Могоном. Они убедятся собственными глазами, а
если их глаза окажутся недостаточно зоркими - наблюдательный пункт (вот
его амбразура!) оснащен великолепной техникой, в том числе и
телевизионными установками... Но все почему-то двинулись дальше, туда, где
должен был находиться один Могон, и стали осматривать стены кирпичного
домика, стали ощупывать бревенчатый частокол на берегу небольшого
бассейна. Им важно было убедиться в том, что площадка подготовлена без
подвоха. Еще несколько парней - это были безмолвные из охранки, - оцепили
место предстоящей демонстрации.
доволен, друг. Все повторяется доподлинно."
и так же, как тогда, ночь отлеживалась где-то в безвестной дали, а на них
вдруг опустилась желтая солнечная тень - тень давно минувшего дня, - и так
же, как тогда, Сток попросил друга:
волнение. - Когда мы пойдем туда, не вздумай подталкивать их в спину...
Если им не понравится, плюнем на эту компанию и поищем кого-нибудь
попроще...
чувствую себя на обрыве..."
средоточии, заняли бункер наблюдательного пункта.
вмешательства, действием или мысленно, в особенности им следует поумерить
свои эмоции, - в этом деле успех зависит от чистоты направленного сигнала.
Никто не возражал Стоку, и он приник к амбразуре... Господи, почему так
далеко площадка? От чего они страхуются? Еще ничего не узнали, а уже с
головою зарылись в предосторожности, еще ничего - а уже. Дьявол их побери,
Нил, начинаем!.. Непойманный гепард виделся крошечной фигуркой, эдакой
фишкой в детской игре, - сыграем, друг... Покажи им все, покажи, как ходят
по земле непойманные гепарды, как хохочут они над любыми застенками, что
пытаются умалить их величественный поход!.. Любые застенки, друг... этот
кирпичный кубик, будь он проклят! Все твои сомнения, вся тоска, все беды
спрятаны теперь в нем, - так сокруши его! Избавься от неприятия. На
экранах телевизоров это просматривалось более отчетливо, дом словно
сделался резиновым, стал пухнуть, и вдруг его прорвало; кирпичи брызнули в
стороны, а Могон стоял невозмутимо метрах в тридцати от развалин и
расшевеливал, перелопачивал груду камней взглядом...
руками цепляясь за шершавую корку амбразуры.
представить себе не умеют, что заставить сделать такое нельзя, - только
гений собственной твоей воли, что опровергает пространство и
непроходимость, только он!.. Ты можешь все, друг, дай же им понять,
наконец, что кто-то может все, я лишь слегка помогу тебе, человеку вечно
не хватает самого скромного соучастия, не хватает еще одного человека,
который принял бы на себя излишек сомнений...