в песке голотурии.
зло, не по-человечески резвясь, устроил тут самое настоящее побоище. Куски
раздробленных белых костей, обесцвеченные водой куски мяса и шкуры.
Печально торчал из воды острый рог. Вокруг белой коровьей головы суматошно
возились крабы. Уже нажравшиеся сидели в стороне, огорченно разводили
клешнями - вот, дескать, не лезет больше, вот, дескать, хозяин, какие
дела!
на сантиметр, и его затопило бы целиком, тяжело, мерно подпирал океан -
белесый вблизи, темный на горизонте, где воды его смыкались со столь же
сумрачным небом.
кромке воды - кружевной, шипящей, мягко всасывающейся в пески берега.
сейчас рванется оно к небу, зависнет в воздухе и одним движением вырвет из
грешного мира сироту Агафона Мальцева.
голову и заплакал. Видимо, тут впрямь совершилось то таинственное и
грозное, что бывалые моряки всех стран определяют бесповоротными словами:
"Акт оф готт!" - "Действие Бога!"
соответствует нашим возможностям и желаниям. Он, Сказкин, и в мой
Пятый-Курильский попал благодаря действию Бога. Не дал мне шеф с собой
лаборанта (все заняты), а полевые, полагающиеся на рабочего, позволил
тратить только на островах (экономия), вот я и оказался един, как перст.
Где найти рабочего? На островах путина, все здоровые ребята ушли в океан.
Пришлось мне осесть на пару недель на острове Кунашире в поселке
Менделеево; пил я чай, вытирал полотенцем потное лицо и терпеливо
присматривался к очереди, штурмующей кассу аэропорта. Если мне могло
повезти на рабочего, то только здесь.
прорывался случайный борт, но забрать он не мог и десятой доли желающих,
вот почему в пустых обычно бараках кипела живая жизнь - пахло чаем,
шашлыками из кеты, икрой морского ежа.
вечные дружбы, здесь, в очереди, меняли книгу на икру, икру на плоские
батарейки, батарейки на книги. Здесь, в очереди, все жили одной надеждой -
попасть на материк, ибо очередь состояла из отпускников. Потому-то ни один
из тех, к кому я обращался со слезной просьбой выехать со мной на Итуруп
хотя бы на месяц, понять меня не мог. "Подработать? - удивлялся такой вот
непонимающий. - Да я тебе этот месяц целиком оплачу, помоги только улететь
первым бортом!"
пребывания. Подошел к извилистой очереди коротенький человек в пыльном
пиджачке, наброшенном на покатые плечи, в гигантской кепке, сбытой на
затылок, и в штанах, украшенных алыми лампасами. Левый карман на пиджачке
был спорот или оторван - на его месте светлел новенький квадрат, куда Серп
Иванович время от времени по привычке тыкался рукой. Не вступая ни с кем в
контакты, Сказкин целеустремленно пробился к крошечному окошечку кассы. Но
именно там, у окошечка, Серпа Ивановича взяли под локотки двое крепких
небритых ребят, отставших от своего МРС - малого рыболовного сейнера.
отставшие от МРС, деловито хмыкнули: им нравилось вот так, на глазах всей
очереди, отстаивать справедливость - ведь если Сказкина к заветному
окошечку впрямь привела бормотуха, это обещало большое зрелище. С
подобными преступниками боролись просто, с их ладошки влажной губкой
стирали порядковый номер и отправляли в самый конец очереди - пасись,
козел!
потребовал: - Покажь ладошку!
отходчивый, в сложном климате люди стараются не ожесточаться.
доживет?..
от растерявшихся рыбачков; из правого, существующего кармана он вынул
паспорт и деньги - выложил все это в окошечко кассы, как в банк. Окошечко,
правда, было такое крошечное и глубокое, что ходил слух - это неспроста.
Кассирша, говорили, из бывших одиночек-охотниц на медведя; было, говорили,
порвала ей недовольная медведица щеку, вот и работает теперь эта кассирша
только за такими крошечными и глубокими окошками...
сердобольные уже передавали шепотом по цепочке:
есть две морковки...
кассирши:
Особенно шумели те, кто все равно не надеялся улететь первым бортом. -
Выписывай! Развела контору! Видно же: организм не из крепких!
скрывают! Будь чепуха, так и написала бы - тиф там или ОРЗ. У нас попусту
не пугают... Чего, чего он там говорит?.. "Мозжечковый"... Это у него
что-то с головой... "Тремор"?.. Или это с руками?..
лечиться? Тоже нам - инвалид! С такой болезнью годами живут, годами
близким надоедают! Тоже герой нашелся! Второй по величине, третий по
значению!
Пассажиров как ветром сдуло, даже кассирша уехала в город, вот почему
меня, одинокого и неприкаянного, как Вселенная, чрезвычайно заинтересовал
грай ворон, клубившихся над дренажной канавой, мечом направленной прямо в
авиакассу.
по-пластунски полз Серп Иванович Сказкин. Пиджачка на не не было, но
лампасы на штанах еще не стерлись.
кассе, таился от уже не существующей очереди.
осыпать его шлаком и песком, я медленно шел рядом с ним по краю канавы.
общества. Два месяца ни грамма в желудок. Оплата работ только по
возвращению.
отменный компот. "Тоже из моря?" - намекал я на злополучную говядину. Серп
Иванович отставлял в сторону литровую эмалированную кружку и значительно
замечал: "Не так, чтобы совсем, но через Агафона..." И хитро смотрел на
Мальцева.
сапоги!" - "Что ты! - довольно объяснял Серп Иванович. - Я ведь говорил -
нашел в песках гак. Вот на него мы компот и кушаем!"