тот едва не выронил бокал, - и лукаво сказал: "Вот это результат так
результат!"
Казуаз придвинул диктотайп, но только пожевал сухими губами и отодвинул
вновь в даль стола. Секунду смотрел на свою маленькую ладошку,
исхлестанную синими вздутиями вен. Вот он кончит речь, и что дальше? Что
предпримет адмирал всея Земли?
исступленных, болезненно зудело под черепом. Ринальдо не знал до сих пор,
что бессилие умственного тупика дано человеку в ощущениях.
и возбужденный, энергичный Чанаргван, звонко рубя фразы, раздробил и смел
тишину:
скученности, экологической напряженности. Мы хотим, чтобы иные солнца
стали солнцами людей, иные планеты - нашими домами. Терра - первый из
таких домов, ее прекрасное солнце - первое из новых солнц человечества.
Десять минут назад стартовал...
услышит Венера; потом Марс; потом колонии в астероидах; потом... потом...
Ринальдо погасил монитор.
рукой по лицу, а потом положил руки на широкие мягкие подлокотники кресла
и прикрыл глаза. Кошмар, думал он. Кошмар. Какой кошмар. Выступление
нельзя было отложить - люди ждали его в момент старта; и они с Чанаргваном
не смогли даже парой слов обменяться, когда пришла шифрограмма, Чанаргван
только медленно сглотнул, глядя в текст, а когда он поднял глаза, они
полны были детской, недоуменной обиды. И ошеломленный Ринальдо даже не
успел втянуть воздух в легкие, чтобы произнести хотя бы слово; оператор из
соседней комнаты - восторженный, гордый от своей роли в этот великий миг -
выкрикнул: "Эфир!!", и Чанаргвана развернуло, словно громадный мощный
ротор. Но, пока он шел к камерам, он принял решение. Он говорил то, что и
собирался говорить. Или он уклонился от решения и всего лишь говорил то,
что собирался говорить? Но это тоже было решение.
так неудачно, что где-то под ложечкой зацепилось нечто, и резкая боль
продернулась внутри, заставила принять прежнее положение, натужно
выпрямиться в кресле, а затем развернуться вместе с ним.
же смуглый, жгучий, широкоплечий, с ослепительным взглядом и колючим
прицелом горбатого носа. Сын. Сын Чанаргвана и Айрис. Он явно был иного
мира; его живой жар, его загар, даже его шорты выглядели в сумеречном
навороте ковров, портьер и кресел словно капля расплавленного золота в
преющей теплой трухе.
движение помочь, но Ринальдо только пренебрежительно шевельнул ладонью и
улыбнулся углом губ. Подошел к стене, нажал кнопки шифра и, подождав
секунду, вынул из бара две чашки с соком, прозрачно-желтоватым, кислым и
бодрым даже на вид.
Ему будто что-то мешало улыбаться, какой-то невидимый шрам, или ожог, или
странный паралич, - улыбалась половина рта, а половина не двигалась,
стиснутая загадочными тисками.
семьдесят две женщины.
нес чашки - сосредоточенно, очень боясь расплескать, закусив губу от
напряжения. Руки его крупно дрожали, и несколько капель все же пролилось.
Одну чашку Ринальдо подал Дахру - тот поспешно принял ее, а другую,
вцепившись в нее обеими руками, поднес ко рту. Его щеки чуть вздувались, а
морщинистое горло проседало при каждом глотке.
чуть задыхаясь. - Пей.
стол. Чашка резко стукнула. - Совсем южный прилетел, даже рубахи нет.
один бог знает.
запас техники ушел.
остановить, когда оператор позвал... но не знаю, действительно я не успел
или... Знаешь... - Ринальдо пожевал губами. - Я тоже растерялся.
мощной глыбой влетел Чанаргван. Он сбросил свою роскошную куртку прямо на
кресло, смотав ее в какой-то невообразимый комок, а сам шумно упал на нее.
Уставился на Ринальдо круглыми глазами. Упрекать его было бессмысленно.
Успокаивать его надо было. Он уже все понял сам. Наверное, еще пока
говорил, понял сам, что ошибся, подумав, будто солгать - это не решение, а
способ выиграть время, чтобы решение это спокойно найти.
Ринальдо молчал. Молчал Дахр. - Никто не уцелел? - бессмысленно спросил
Чанаргван.
сгорбленный, угрюмо глядел в пол.
Спасибо. Мы перекусили с ребятами в орнитоптере.
понимая, что говорит глупость, но все же надеясь. - Ты что-то дельное
придумал? Или просто не решился сказать... всем?
После твоей триумфальной речи гораздо труднее будет найти предлог, чтобы
объяснить, почему завтрашний рейс откладывается на неопределенный срок.
- несмело предложил Дахр. Чанаргван горько усмехнулся.
делать, - проговорил Ринальдо. - Руководитель, у которого семь пятниц на
неделе, теряет доверие мгновенно. Значит, полчаса назад нам соврали? - Он
старался не смотреть на снова сгорбившегося, почти скорчившегося
Чанаргвана. - Значит, завтра могут еще раз соврать? Не-ет, это смерть...
праздник... Да кто пошел бы завтра на второй корабль после такого?!
прорвавшимся раздражением спросил Ринальдо. - Надо понять...
Акунин Борис
Марко Джон
Соломатина Татьяна
Пехов Алексей
Майер Стефани
Перумов Ник