дыры", в которую превратился звездный гигант, обнаружен шар размером с их
звездолет "Протей"и взял его на буксир своими силовыми полями. Петр
Кэссиди считает шар искусственным сооружением, может быть, даже
летательным аппаратом, внутри которого - неведомые разумные существа, и
видит одну загадку - как наладить с ним контакт?
астронавигаторы, раньше на эту тему писали одни авторы фантастических
романов, теперь районы возможного гнездования инопланетян внесены в
космические лоции. Кэссиди поддался моде и выискивает в космосе "братьев
по разуму". И никто не дает себе отчета, что тайна не столько в
конструкции шара, объявленного инозвездным кораблем - он, Курт, голову
положит на плаху, что никаких разумных существ в шаре нет, - а совсем в
ином: в месте, где увидели шар, во времени, когда он возник. Он, Курт
Санников, утверждает, что коллапс звезды и возникновение шара - два
явления одного физического процесса, возникшего в районе мирового
пространства, где пролегал курс "Протея". Не нужно искать контакта с
несуществующими существами, все это от примитивного восприятия мира, все
это дикарство. Когда-то кругом виделись духи и призраки, а планеты
изворачивались на небе в эпициклах, а не в простеньких коперниковских
орбитах, а сейчас выдумывают призрачных разумных братьев и в любом
космическом шатуне выискивают искусственное сооружение. Все тысячекратно
проще - надо только понять физику процесса, поглотившего в бездне звезду и
выбросившего наружу крохотный шарик. Остальное несущественно.
понимал, к чему клонит молодой космолог. - Изучить все, связанное с шаром,
- таково наше задание. Что, собственно, вам не нравится? Доказывайте, что
шар не больше чем забавное физическое явление. Никто вам не помешает.
расплакаться. Он выглядел растерявшимся ребенком - губы подрагивали, лицо
покраснело, глаза влажно блестели. Он тихо сказал:
сложно. На длинные мысли у людей не хватает терпения.
Примитив сложнее простоты. Фундамент мистики - мистификация. Еще и длинные
мысли. Никогда не думал, что истинность мысли можно измерить в метрах.
проделал все вычисления... Шар, трофей космического поиска "Протея", с
которым так возятся на Виргинии, от курса появления перешел на курс
уничтожения. Он должен бесследно раствориться в вакууме.
Отчет Кэссиди я усвоил, в нем нет ничего неясного, кроме, конечно,
непонятной природы самого шара. А в ваших объяснениях не разобрался. Может
быть, совместно поправим дело?
У Генриха бывали периоды увлечения, периоды безучастности, периоды
легкомыслия. Рой отнес его состояние к третьепериодному. Он шучивал,
отвлекался на пустяки, говорил о мелочах. Рою казалось, что брат увлекся
Корзунской: до любви не дошло, но душевная приязнь проглядывала. Рой не
был уверен, что увлечения такого рода способствуют делу, у Генриха две
страсти в душе не умещались. Рой утешил себя: послушаем доклад Санникова,
тот столько всякого наговорит, что не сможет Генрих остаться безучастным.
смутными, но математика была безупречна: получалось, что шар от гибели
удерживала только вливаемая в него энергия, но и ее надолго не хватит.
Поняв, что брата такой ответ не удовлетворяет, добавил: - Не будем
торопиться, Рой, поглядим собственными глазами на загадочный шарик.
тебя отвлекает, - упрекнул Рой.
господ себе, даже в женском облике, не ищу. А Людмила из тех, кто
главенствует. И потом я обещал Андрею вернуть ее невредимой на Землю. Я
слово держу, ты это знаешь.
встретился со старым другом, командиром "Протея" Петром Кэссиди. Восемь
лет они не виделись, и - судя по тому, что Петр готовил свой звездолет в
новый рейс - встречи не было бы еще восемь лет, не появись сам Рой на
Виргинии - планетке, где разместили Галактическую базу и ремонтные заводы.
же - и иной. Он постарел. Одного года рождения с Роем, он выглядел
человеком другого поколения. На Земле больше ста лет говорили, писали,
свято верили в то, что при околосветовых скоростях возраст как бы
консервируется и звездопроходцы, воротившиеся после дальних рейсов, должны
выглядеть среди земных сверстников юнцами.
поседел, лицо исполосовали морщины, в нем мало что осталось от того
жизнерадостного, энергичного, средних лет мужчины, какой сохранялся в
памяти Роя. Прежним в нем были, пожалуй, милая улыбка, неторопливая
походка, только ему присущая доброта голоса, внимательность, с какой он
каждого слушал, да еще, пожалуй, нападавшая на него порой задумчивость,
почти отрешенность...
на Космостанцию, но Генриху захотелось размять ноги, Людмила заверила, что
обожает пешие прогулки, особенно по незнакомым местам, а Рою и Санникову
было безразлично - шагать или лететь.
мы туда полетим, обещаю.
не кажется, что он... вроде бы... Я хочу сказать, он не собирается
исчезнуть?
нет. Зато поглощение энергии увеличивается, что создает трудности у
энергетиков.
девушка то останавливалась, осматривая окрестности, то, хватая Генриха за
руку, догоняла первую пару.
что Виргиния прекрасное место, столько раз видели ее на стереоэкранах. Но
только живому взгляду открывается вся прелесть! И воздух! Честное слово,
не хуже земного!
скафандров: повышенное содержание озона компенсировало недостаток
кислорода. И ходилось здесь легче, чем по Земле: Виргиния была много
меньше, но сказывалось урано-платиновое ядро планеты - предметы весили на
ней меньше лишь процентов на сорок. Людмила, подпрыгивая со смехом,
убеждалась, что способна взять высоту, о какой рекордсменам по прыжкам и
не мечтается.
как Солнце; вторая - оранжевая, поменьше, не такая блестящая, - шла
неподалеку от главного светила; а третья - красноватая, тусклая - лишь
поднималась над горизонтом. И все три светила пробивались сквозь пелену
красноватого тонкого тумана, он всему придавал особый цвет. А на почве от
каждого предмета разбегались три тени: одна короткая, густая, медленно
меняющая очертания, вторая - подлинней и побыстрей и третья, от красного
солнца, - самая длинная и быстрая, она явственно сокращалась.
Корзунская. - И вы все истеняетесь, чудо как хорошо!
на группу зданий. - Отдыхайте, вечером встретимся в салоне Станции.
запах духов: Генрих душился редко, но сильно, иногда даже чрезмерно. -
Снова повторяю: не теряй головы!
Людмилой, а Петр сказал мне с десяток слов и задумался, спотыкался на
колдобинках, потому что не видел их. Мы и раньше так с ним прогуливались,
не произнося ни слова, а потом он мне говорил с благодарностью: "Как
хорошо мы с тобой потолковали, Рой". Он принимает свои молчаливые раздумья
за оживленную беседу.
ответных мыслей не рождалось.
чтобы ею любоваться. Сюда надо приезжать для развлечений.
Лукин Евгений
Лукьяненко Сергей
Зыков Виталий
Шилова Юлия
Белогорский Евгений
Каменистый Артем