происхождением от сибиряков, в незапамятные времена покоривших дикий край.
И он, надо сказать, знал те давние времена гораздо лучше нас и не упускал
случая щегольнуть своими знаниями.
космолог", а именно "космолог", хотя по годам еще не мог выйти из
студенчества. Самоуверенность - его характерная черта; к любому своему
намерению он относился так, словно оно уже осуществлено, и требовал такого
же отношения от нас.
протягивая руку Кондрату.
Впоследствии она подделывалась под его прихоти сознательно и достигала
быстрого успеха - этого умения у нее не отнять.
не дожидаясь, пока медлительный Кондрат отреагирует, он весело протянул
руку Адели: - Адочка, я - Эдик Ширвинд, специальности не называю: пока не
имею, а в будущем - не уверен, какая получится. Естественно, прошу любить
и жаловать. Согласен даже на исполнение половины просьбы - только любить.
Но в этом случае - крепко!
началась наша дружба. Возможно, для каждого из нас, не для одного
Кондрата, было бы лучше, если бы этого знакомства не произошло. Но что
было, то было. Предвидением грядущего никого из нас природа не одарила.
умер, и теперь его могут видеть на всех континентах: портреты его вывешены
не только в университетах, но и в школах. Посмертного признания он
удостоился. Но тогда мы увидели его впервые - зрелище из впечатляющих.
Невысокий, но такой широкоплечий, что выглядел почти квадратным, огромная
голова, а на голове чудовищная копна серых от густой седины волос, и
каждая волосинка, как наэлектризованная, отталкивается от соседней и
торчит самостоятельно, щеки впалые, как у смертно голодающего, нос вряд ли
поменьше, чем у нашего Огюста Ларра, а в довершение пейзажа - именно этим
словом сформулировал Эдуард впечатление от облика Прохазки - голосок,
очень сильный, очень резкий и такой высокий, что, казалось, не проникал в
наши уши, а пронзал их. Первые же слова профессора вызвали физическую
дрожь - так непривычен был этот острый звук.
синим. Я видел ясно, что у него красноватые, как у индейца, щеки, это было
далеко от синевы, но излучал он в синих тонах, он был всем в себе -
словами, мыслями, темпераментом - убивающе синим. Эдуард потом уверял, что
в помещениях, где долго обретается Прохазка, чахнут мухи и гибнут комары.
Он шутил, но в каждой шутке гранула правды.
каких-то необычных утверждений. Но он начал с понятий, известных и
школьнику. Он поведал аудитории, что в двадцатом веке ученые
заинтересовались происхождением Большой Вселенной. И в том же двадцатом
веке "согласились о нижеследующем" (и в этом выражении прозвучала
свойственная Прохазке издевка): существовал-де некогда нерасчлененный
сгусток материи, а вокруг безграничное пустое пространство. И вот
неизвестно по какой причине первоначальный комок сверхплотной материи
взорвался, и все его куски стали с бешеной скоростью разлетаться в
безграничном пространстве. И часы истории Вселенной пошли. В первые
мгновения взрыва почти вся взорвавшаяся материя превратилась в фотоны, то
есть в свет. Таким образом, в начале Вселенной был свет - в резком голосе
Прохазки снова прозвучала ирония. Фотоны быстро трансформировались в
стандартные ныне протоны, нейтроны, электроны, позитроны, нейтрино и
прочие частицы, а частицы стеснились в звезды и скопления звезд -
галактики. Галактики продолжали разлетаться от места взрыва, и которая
была побойчей, убегала подальше, а медлительные отставали. Явление это
назвали "расширением Вселенной в результате Большого Взрыва". Сосчитали
даже скорость бегства галактик от места, где Первичный Взрыв наддал им
пинка в беспредельное пространство. И обнаружили, что в дальнем далеке
бесконечной Вселенной звездные беглецы так быстро мчатся, что уже подошли
к скорости света - тремстам тысячам километров в секунду: воистину бег без
памяти к границе физического бытия! А дальше, видимо, провал в бездну
несуществования. Вот такой рисовалась в двадцатом веке Большая Вселенная:
первоначальный взрыв и бешеное разбегание всей материи, а на бегу -
формирование нынешних звезд, галактик, скоплений галактик.
прокомментировал Эдуард начало лекции. - В общем, будь профессор студентом
в нашем университете, ему поставили бы тройку. Со строгим указанием на
нестрогость формулировок.
веке космологических гипотез, перешел к их критике. Много слабых мест было
у те теорий, по на них долго не обращали внимания, увлеченные красивой
картиной Вселенского Взрыва. И главная слабость - загадка пространства.
Ну, хорошо, имелась первичная глыба нерасчлененной материи, и та глыба,
содержащая в себе все вещество мира, неведомо почему взорвалась и
разлетелась в пространстве. А само пространство уже было? Или тоже
возникло в момент взрыва? О физическом времени уже в двадцатом веке
согласились, что до взрыва его не было, мировые часы стали отсчитывать
секунды, минуты, годы, миллионолетия, лишь когда нынешняя Вселенная начала
существовать. А загадку пространства игнорировали. Забыли, что еще великий
Ньютон называл пространство "чувствилищем бога", указывая тем самым на
особое его значение во Вселенной. Наличие пустого беспредельного
пространства было величайшей тайной мироздания, и сколь долго этого не
понимали?
возвестил Прохазка. А теперь обязан высказать мои собственные недоумения.
Почему, я спрашиваю, никто не увидел того, что прямо-таки бросалось в
глаза? Вещество таит пространство в себе, пространство же никакая не
геометрическая пустота, а нечто вещественное - вот такого понимания
требовала логика, но простого этого понимания не усвоили самые
здравомыслящие головы. В головах зияла все та же абсолютная пустота - я
говорю о восприятии пространства, а не о всем прочем содержимом голов. И в
этой беспредельной пустоте бешено разлетались атомы, кванты, звезды,
галактики... И ничто им не мешает мчаться к бездне, физическому пределу
скорости. Ибо "убег" совершается в невещественной пустоте, а пустота
сопротивления не оказывает.
Эдуард. Столь развившаяся потом в Эдуарде любовь к научным скандалам в
зародышевой форме была уже и тогда.
университетской лекции, на которой мы вчетвером присутствовали, он впервые
высказал ее в полноте. И он торжественно объявил, что первоначальный
Большой Взрыв полностью принимает, одновременно отказываясь, как и все его
предшественники, от объяснения, почему материя взорвалась. Взорвалась - и
все, душа из нее вон! Зато категорично отрицает тот характер Большого
Взрыва, какой ему доныне приписывается. Взорвалась не материя, взорвалось,
верней, вырвалось пространство. Первоначальное безмерно плотное вещество
существовало не только вне времени, но и вне пространства. Все мгновенно
народилось в тот удивительный момент: время, движение, объемы, расстояние,
массы, плотности, силовые поля, заряды - в общем, все то, что мы сегодня
называем физическими характеристиками объектов Вселенной. - Лихо, даже
очень лихо! - пробормотал Эдуард. Никто из нас не отозвался. Гипотеза
Прохазки была слишком серьезна, чтобы сопровождать ее ироническими
репликами.
первоначальную массу, продолжал Прохазка. Вещество исторгалось, парило,
дымило пространством - и разлеталось, и раздрабливалось в новосотворенных
просторах. Не вещество мчалось в пустом беспредельном пространстве, а оно,
только что нарожденное пространство, разбрасывало вещество, расширялось,
стремилось к беспредельности. И в те первоначальные мгновения скорость
новообразования пространства была столь исполински велика, что
постороннему взгляду, если бы он существовал, показалось бы, что частицы
вещества разлетаются одна от другой с быстротой света. А значит, сами
частицы могли быть только фотонами, ибо один свет обладает максимальной
скоростью. Вселенная в момент своего создания была неистовым,
всепоглотительным светом, как справедливо считали космологи уже в
двадцатом веке, неправильно, впрочем, интерпретируя это явление.
скорость его расширения падала, и это было равнозначно тому, что падает
скорость частиц, - они превращались из фотонов в электроны и протоны,
нейтроны и нейтрино. И появилась новая сила - мировое тяготение. Оно тоже
родилось в момент Большого Взрыва. Пространство, разбегаясь, разбрасывало
частицы вещества, тяготение стягивало их в кучи. И когда распирание
пространства потеряло первоначальную неистовую быстроту, тяготение
приступило к своей организующей роли - стало сгущать безмерные массы
частиц в туманности, звезды и галактики. Так возникла современная
Вселенная.
это означает, что Вселенная расширяется - в целом и в каждой точке, где
имеется вещество. А нам воображается, что все объекты Вселенной отдаляются
от нас благодаря собственной скорости разбега. Между космическими
объектами взаимные их отдаления увеличиваются, но собственного бега нет, и
звезды, и галактики отбрасывают одну от другой исторгаемое ими самими
новое пространство. Еще в двадцатом веке заметили удивительный факт: чем
дальше от нас звезды, тем они быстрей отдаляются. И никто не обратил
внимания на несуразность: почему так неодинаковы скорости убегания разных
Афанасьев Роман
Роллинс Джеймс
Курылев Олег
Якубенко Николай
Корнев Павел
Вронский Константин