Чтение 3–й страницы книги ~Эксперимент профессора Брантинга~

трансформации обнаруженного в воспринимаемое... Надеюсь, ясно, правда
ведь?.. А поимка нашего бедного, нашего великого, но, к скорби нашей,
преступного профессора явится побочной или, точнее выразиться, производной
функцией основного, так сказать, аргумента!

И тут Генрих почувствовал, что его нервы не выдержат, если Джон
Цвиркун дотянет до точки хоть одну из своих стремительно выносящихся фраз.
Генрих вообразил себе, как мстительно вышибает посетителя наружу, как,
спуская вниз по лестнице, оделяет прощальными выражениями, отнюдь не
предназначенными для научных дискуссий. И эта картина была так ярка,
Генрих так испугался собственной несдержанности, что ослабел и потерял
волю к дальнейшему сопротивлению.

Он хмуро сказал:

- Ладно, оставляйте пластинку. Завтра приезжает брат. Он руководитель
нашей лаборатории, и он решит, будем ли мы вам помогать или вы обратитесь
к другим физикам.

Цвиркун сотворил самую умильную из гримас.

- Нет, а вы? О, если бы вы знали, друг Генрих, как мне бесконечно, я
не побоюсь и такой сильной формулировки, да, бесконечно важно, чтобы
именно вы...

Генрих торопливо сказал, изнемогая:

- Я согласен. Я так и скажу брату - с моей стороны возражений нет. А
теперь извините меня...

Цвиркун вскочил. Он понимает. Другу Генриху надо отдохнуть. Джон
Цвиркун больше не будет занимать драгоценное время знаменитого физика
Генриха Васильева. Джон Цвиркун придет завтра в лабораторию братьев в это
же время, можно?

Исчезая в дверях, гость одарил Генриха такой чудовищно признательной
гримасой, что Генрих содрогнулся.

Роя рассердила мягкотелость Генриха. Рой считал, что лаборатория
Управления государственных машин отлично справится с задачей
инструментального поиска преступника или сумасшедшего, ему совершенно
безразлично, как называть потерявшегося на Земле марсианского деятеля. И
Рой уже собирался отослать в другую лабораторию оставленную Цвиркуном
пластинку вместе с кратким описанием задания. Но Генриха угнетала мысль о
новых спорах с Цвиркуном. Генрих с тоской признался, что готов взвалить на
себя еще два неприятных задания, только бы не выслушивать умильных просьб,
сопровождаемых диковинными гримасами.

Рой внимательно поглядел на брата и сказал, что обследует пластинку,
а потом они еще раз поговорят о преступном профессоре и его не
единственном, но единственно любимом ассистенте.

Вечер Рой провел в лаборатории без Генриха, ночью куда-то уезжал, а
утром пришел к брату, когда тот еще лежал в постели - вялость, одолевавшая
Генриха периодически, проявлялась и в том, что он много лежал.

- Знаешь, пластинка, оставленная надоедливым гостем, очень интересна,
- сказал Рой, усаживаясь рядом с Генрихом. - Загадочен и материал, и
структура. В ответ на любое излучение извне в ней рождаются удивительные
колебания, и каждое колебание - особого характера. Думаю, она и вправду
может служить индикатором разнообразных процессов. Во всяком случае, рост
древовидной герани, стоящей в моем кабинете, порождает у нее мелодичное
звучание, только очень тихое. Я бы хотел побольше раздобыть этого
материала.

Генрих напомнил, что пластинка вручена вовсе не для того, чтобы
изучали ее разнообразные возможности. Рой невозмутимо продолжал, игнорируя
возражение Генриха:

- Сегодня наши химики сделают молекулярный анализ пластинки, и тогда
многое станет ясней. - Он поднял руку, предупреждая новое запальчивое
возражение брата. - Теперь о Брантинге. Информация Цвиркуна
подтверждается. Брантинг прибыл на Землю, машина зафиксировала его
энцефалопаспорт, но вскоре излучение прекратилось. Трупа не найдено, новых
излучений не добавилось, так что сумасшедший профессор и не думает
перекодировать себя под какую-то иную личность.

- Стало быть, экранизация мозговых излучений?

- Стало быть, экранизация. И, очевидно, с недоброй целью, ибо при
всех иных условиях профессору не понадобилось бы так скрываться от земного
наблюдения. Признаться, и меня смущает это обстоятельство.

- Иначе говоря, Брантинг - преступник?

- Преступник тот, кто совершил преступление. Относительно Брантинга
этого не доказано. Но что причина его появления на Земле не может быть
официально им объявлена, теперь достоверно.

- Его нужно остановить, пока он не совершил зла! - Генрих в волнении
вскочил с кровати. - Рой, ты понимаешь, как важно срочно изготовить
прибор, расшифровывающий колебания пластинки?

Рой кивнул.

- Вполне согласен. Прибор уже изготовлен. Один из переносных
дешифраторов отлично воспринимает колебания пластинки.

- Значит, поиск Брантинга начат?

- Нет, конечно.

- Но почему, Рой?

- По твоей вине.

- Не понимаю тебя.

- Ты взял пластинку, но не поинтересовался, какие звучания в ней
вызывает излучение спор калиописа. Пока у нас нет кода колебаний
пластинки, мы не можем начать поиск профессора. Между прочим, ты уверен,
что экрана для радиации спор калиописа не существует?

- Так утверждал Джон Цвиркун. Он, наверно, уже в лаборатории. Идем к
нему.

Рой остановил схватившего пальто Генриха.

- Говорить с Джоном буду я. По твоему описанию, он человек
малоприятный. Я постараюсь убедить его, что он должен приспосабливаться к
нам, а не мы к нему. У тебя такие разговоры не получаются.

...Цвиркун, уже сидевший в лаборатории, поспешно вскочил и, сияя
кривящимся лицом, пошел навстречу братьям. Рой холодно пригласил его в
свой кабинет, жестом показал на кресло. Цвиркун заторопился говорить. Рой
оборвал его таким же молчаливым властным жестом. Гость, предчувствуя, что
его ждет отказ, переводил молящий взгляд с одного брата на другого.

- Я считаю, что предложенная вами тема не соответствует профилю нашей
лаборатории, - ледяным тоном начал Рой. Цвиркун побледнел так сильно, что
Рой невольно заговорил быстрей. - Брат придерживается другого мнения. -
Цвиркун с благодарностью посмотрел на Генриха, снова ничего не сказал,
только сморщил лицо в гримасе, соединившей вместе губы, нос и глаза;
возможно, он так выражал высшую степень признательности. - Мы обычно друг
другу уступаем. Брат не захотел мне уступить, пришлось это сделать мне. -
Цвиркун, вскочив, хотел рассыпаться в благодарностях, но Рой, повысив
голос, раздраженно продолжал: - Прошу вас помолчать, я не окончил. И,
пожалуйста, не кривляйтесь. Я не понимаю выражений вашего лица.

- Я постараюсь, - тихо сказал Цвиркун. - Поверьте, это непроизвольно.
На Марсе мы привыкли ко многим вольностям. На Земле иные порядки...

Он теперь с таким усердием удерживался от гримас, что Генриху стало
жаль его. Рой перечислял условия, необходимые для успешного поиска.
Цвиркун вручает таблицу колебаний пластинки, отвечающих на излучение спор
калиописа, с полным расчетом направлений на излучающий объект и расстояний
до объекта.

- Да, да, пластинка укажет, в какой стороне и сколько километров
до... - не удержался Цвиркун и тут же осекся под взглядом Роя.

Среди условий были и такие, что поиск совершается лишь на Земле, без
вылетов на другие планеты, и что в благодарность за поимку опасного
беглеца Цвиркун передает лаборатории братьев информацию о материале
пластинки. Цвиркун, без спора приняв все условия, вытащил из кармана
металлическую ленту и вручил ее Рою.

- Здесь записи колебаний, создаваемых спорами калиописа, друг Рой. -
Цвиркун так страшился чем-нибудь рассердить старшего из братьев, что даже
говорил без обычной торопливости и повторений, тщательно выговаривая
каждое слово.

- Достаточно ли чувствительна ваша пластинка для успешного поиска? Вы
меня понимаете? За те несколько суток, что прошли с момента прибытия
Брантинга, он мог значительно отдалиться от Столицы.

На это последовал уверенный ответ:

- От моего индикатора Брантингу на Земле не скрыться. Даже если он
сейчас в противоположной точке земного шара! Конечно, если он всюду
беспорядочно разбросал споры...

- Но и в этом случае мы его найдем по оставленным им следам, не так
ли? Идемте к испытательным стендам.

Генрих хорошо знал брата и привык ничему не удивляться. Но Цвиркун не
скрывал, что поражен. Установка была уже смонтирована, оставалось лишь
ввести поисковый код в анализирующее устройство. Едва Рой вложил ленту в
дешифратор, комнату наполнил мелодичный звон. Аппарат выпевал тонкую
мелодию из одних звонов - тысячи серебряных колокольчиков зазвучали в
лаборатории. Цвиркун, выкатив глаза, окаменев, как зачарованный
воспринимал музыку аппарата.

- Это... Это... - с трудом выговорил он.

- Да, - сказал Рой. - Похоже, что каждая спора создает свой отдельный
звон. Вы не ошиблись, Брантинг на Земле.

Цвиркун метнулся к стенду:

- Где он? Где? Ради всего на свете, где?