придется быть не только честным, но и смелым, вот и все. Андрей Т. перешел
к левой двери, стиснул зубы покрепче и толчком отворил ее.
сыроватый, но вполне опрятный и тихий. Цементный пол. На полу виднеются
следы, оставшиеся, видимо, еще с тех времен, когда цемент не схватился.
Гм. Странные следы. Не Генкины. Гм. Похоже, здесь проходила лошадь.
Копыта. Гм...
к стенам, подальше от странных следов. Он был готов ко всему, но ничего
пока не происходило. Мало-помалу он приободрился, он уже и вправду ощущал
себя не только мужественным, но и смелым. Спиридон, кажется, тоже пришел в
хорошее настроение. Во всяком случае, он принялся напевать вполголоса:
"Наши жены - пушки заряжены, вот кто наши жены..."
дневного света, засверкал и заискрился белый и черный кафель. Андрей Т.
остановился и зажмурил глаза от слепящего блеска. Когда же он разжмурился,
то увидел, что стоит на самом краю плавательного бассейна.
в каком Андрей Т. некогда сдавал нормы ГТО, - выложенный кафелем, шириною
метров в десять и метров пятьдесят в длину.
противоположной стороне бассейна через широкий дверной проем, темнеющий за
легкой пеленой струйчатого пара. Ясно было также, что обойти бассейн
невозможно, потому что кромка пола между его боковыми краями и стенами
по-дурацки узкая и вдобавок наклонена градусов этак на сорок пять, с
альпинистскими шипами не удержишься. "Придется вплавь или вброд", -
подумал с неудовольствием Андрей Т. и тут только обнаружил, что в бассейне
нет ни капли воды.
бросает под ноги заведомо смелому человеку сухие бассейны, то надлежит
смотреть в оба. Андрей Т. посмотрел в оба, и то, что он увидел, очень ему
не понравилось. По всему пространству бассейна на чистом сухом кафеле были
разбросаны какие-то заскорузлые тряпки и иные предметы столь же неопрятной
сущности. Андрей Т. разглядел продранный шерстяной носок, старую футболку
с номером, обтрепанные брюки, вывернутый наизнанку тулуп, ржавый
велосипедный насос и череп. При виде черепа сердце Андрея Т. подскочило к
горлу: "Генкин!". Но он тут же вздохнул с облегчением: череп был коровий,
из их школьного зоологического кабинета.
бассейна этого ему не миновать. Он поднял глаза. Черные стрелки на
светящемся циферблате показывали двадцать два часа тридцать семь минут.
Время поджимало. Андрей Т. поколебался еще три секунды и решительно
спрыгнул на кафельное дно.
которые вдруг словно бы отодвинулся куда-то в неимоверную даль. Сначала он
шагал просто торопливо, потом зашагал быстро, потом очень быстро и,
наконец, пустился бегом во все лопатки.
подозрительные тряпки с черепами оказались в этом бассейне, надо думать,
не случайно! Не успел Андрей Т. пробежать и половины расстояния до края,
как в уши его ударил глухой клокочущий рев. Со всех четырех сторон сразу
из каких-то невидимых труб хлынули в бассейн свирепые потоки мутной
вспененной воды, исходящей паром как бы от сдерживаемого бешенства.
наступать. И, вспомнив свои былые успехи на стометровке, он рванул вперед
с таким рвением, как будто твердо поставил себе целью перекрыть все
олимпийские рекорды Валерия Борзова. Возможно даже, что он и перекрыл бы
эти рекорды, но он не успел. Мутные волны набросились на него, ударили по
ногам и окатили с головой.
голосом.
неудержимо рвался вперед, похожий теперь уже не на Валерия Борзова, а на
скоростной скутер, идущий на редане.
штатив, поднял Спиридона повыше над головой и поплыл. Он отчаянно работал
ногами и отчаянно загребал правой рукой, он ничего не видел сквозь
бурлящую пену и клубящийся пар, в ушах стоял рев волн, прорезаемый
отчаянный свистом Спиридона, а он все загребал правой и отрабатывал
ногами, загребал и отрабатывал, загребал и отрабатывал целую вечность,
пока не врезался в противоположную стенку бассейна с такой силой, что
загудело во всем теле от травмированной макушки до самых пяток.
белым кафелем. Он стоял и пошатывался от пережитых волнений, с него текло,
он все еще держал своего Спиридона высоко над головой и с тупым интересом
смотрел, как вода в бассейне, по-прежнему пенясь и исходя паром, уходит в
невидимые трубы. И вот уже обнажилось дно, и снова появилось на свет
неопрятное тряпье вперемешку с ржавым хламом, только теперь среди всех
этих старых штанов и костей сиротливо блестел под лампами дневного света
боевой штатив для фотоаппарата.
дядя в комбинезоне с лямками на голое загорелое тело, отличался изрядным
ростом и чем-то очень напоминал соседа по лестничной площадке по прозвищу
Конь Кобылыч. Голос у него был низкий и приятный, и смотрел он на
Андрея Т. ласково и приветливо.
давай обсушимся, да и подзаправиться не мешает...
развесил все на горячих трубах парового отопления и набросил Андрею на
голые плечи огромное теплое мохнатое полотенце.
выразиться, рыцарь без страха и упрека... Молодец, ничего не скажешь...
скатерть большой кипящий чайник, пузатый заварочный чайник и цветастую
чашку с блюдцем, затем присел к столику и сам.
- Здесь головой надобно работать, головой. А вы все ногами норовите,
ногами. Вот и хватили шилом патоки. Не-ет, не зная броду, не суйся в воду.
А то ведь дурная голова покоя ногам не даст, нипочем не даст. Уж поверьте
мне, кривой-то дорожкой ближе напрямик...
цветастой чашки крепкий чай с молоком и поедал нечто белое, пухлое, очень
вкусное, в обычной жизни почти не бывающее, надо полагать - калач.
продолжал новоявленный Конь Кобылыч. - Вы и понятия не имеете, куда вас
несет. Вот миновали вы воду. Хорошо. Даже превосходно. А огонь? А медные
трубы? Об этом вы подумали, луковка моя сахарная? Положим, что вам своей
головы не жаль. Ну, а о маме вы подумали? Подумали о мамочке своей? Не
подумали. По глазам вижу, что не подумали, капустка вы моя белокочанная! А
об отце?..
подобные аргументы старших следует переносить молча и с наивозможно
виноватым видом. Тем не менее Андрей Т. поставил чашку и произнес с
достоинством:
чайника и молочника. - Об отце вы тоже не подумали!
Генка - прежде всего! Юбер аллес, если можно так выразиться. А мать пусть
рвет на себе волосы и валяется в беспамятстве! А отец пусть скрипит зубами
от горя и слепнет от скупых мужских слез! Пусть! Главное, конечно, - это
Генка!
запел:
под стол.
он. - Для него мы совершаем геройские подвиги вместо того, чтобы лишний
раз взять в руки учебник по литературе. Дурака Генку спасать - вот это
подвиг и ура, это не то что постараться на твердую четверку по литературе
выползти... Как же - Генка!
прочих приятных качествах был пустой болтун и больше ничего. Андрея так и
подмывало повернуться к нему спиной и засвистеть маршик из "Моста через
реку Квай". Все, что он говорил о родителях и Генке, было глупо и
несправедливо. Есть вещи, которые нельзя не делать несмотря ни на что.
Например, люди идут сражаться за родину. Или погибают, спасая женщин и
детей. Или летят в космос. Да мало ли еще? И нечего приплетать сюда
родителей и, тем более, тройки по литературе. И нечего выключать
Спиридона.
Василенко Иван
Каменистый Артем
Круз Андрей
Володихин Дмитрий
Флинт Эрик
Каменистый Артем