Чтение 3–й страницы книги ~Хищные вещи века~

- Почему?

- Хотел я вам кое-что предложить, но раз у вас есть знакомые...

- Между прочим, - сказал я, - кто у вас мэром?

- Мэром? Черт его знает, не помню. Выбирали кого-то...

- Не Пек Зенай случайно?

- Не знаю, - сказал Амад с сожалением. - Не хочу врать.

- А вы такого вообще не знаете?

- Зенай... Пек Зенай... Нет, не знаю. Не слыхал. Он что, ваш
приятель?

- Да. Старый приятель. У меня здесь есть еще друзья, но они все
приезжие.

- Одним словом, так, - сказал Амад. - Если вам станет скучно и в
голову полезут всякие мысли, приходите ко мне. Каждый божий вечер с семи
часов я сижу в "Лакомке"... Любите вкусно поесть?

- Еще бы, - сказал я.

- Желудок в порядке?

- Как у страуса.

- Вот и приходите. Будет весело, и ни о чем не надо будет думать.

Амад притормозил и осторожно свернул к решетчатым воротам, которые
бесшумно распахнулись перед нами. Машина вкатилась во двор.

- Приехали, - объявил Амад. - Вот ваш дом.

Дом был двухэтажный, белый с голубым. Окна изнутри были закрыты
шторами. Чистенький дворик, выложенный разноцветными плитами, был пуст,
вокруг был плодовый сад, ветви яблонь царапали стены.

- А где вдова? - спросил я.

- Пойдемте в дом, - сказал Амад.

Он поднялся на крыльцо, листая записную книжку. Я, озираясь, шел
следом. Садик мне нравился. Амад нашел нужную страницу, набрал комбинацию
цифр на маленьком диске возле звонка, и дверь отворилась. Из дома пахнуло
прохладным свежим воздухом. Там было темно, но, едва мы ступили в холл,
вспыхнул свет. Амад сказал, пряча записную книжку:

- Направо - хозяйская половина, налево - ваша. Прошу... Здесь
гостиная. Это бар, сейчас мы выпьем. Прошу дальше... Это ваш кабинет. У
вас есть фонор?

- Нет.

- И не надо. Здесь все есть... Пройдемте сюда. Это спальня. Вот
пультик акустической защиты. Умеете пользоваться?

- Разберусь.

- Хорошо. Защита трехслойная, можете устраивать себе здесь могилу или
бордель, что вам понравится... Тут управление кондиционированием. Сделано,
между прочим, неудобно: управлять можно только из спальни...

- Перебьюсь, - сказал я.

- Что? Ну да... Там ванная и туалет.

- Меня интересует вдова, - сказал я. - И дочка.

- Успеете. Поднять шторы?

- Зачем?

- Правильно, незачем... Пойдемте выпьем.

Мы вернулись в гостиную, и Амад по пояс погрузился в бар.

- Вам покрепче? - спросил он.

- Наоборот.

- Яичницу? Сэндвичи?

- Пожалуй, ничего.

- Нет, - сказал Амад. - Яичницу. С томатами. - Он рылся в баре. - Не
знаю, в чем тут дело, но этот автомат готовит совершенно изумительные
яичницы с томатами... Кстати, и я тоже перекушу.

Он вытянул из бара поднос и поставил на низенький столик перед
полукруглой тахтой. Мы уселись.

- А как насчет вдовы? - напомнил я. - Мне бы хотелось представиться.

- Комнаты вам нравятся?

- Ничего.

- Ну и вдова тоже вполне ничего. И дочка, между прочим. - Он достал
из бокового кармана плоский кожаный футляр. В футляре, как патроны в
обойме, рядком лежали ампулы с разноцветными жидкостями. Амад покопался в
них указательным пальцем, сосредоточенно понюхал яичницу, поколебался,
потом выбрал ампулу с чем-то зеленым и, осторожно надломив, покапал на
томаты. В гостиной запахло. Запах не был неприятным, но на мой вкус не
имел отношения к еде. - Но сейчас они еще спят, - продолжал Амад. Взгляд
его стал рассеянным. - Спят и видят сны...

Я посмотрел на часы.

- Однако!

Амад кушал.

- Половина одиннадцатого, - сказал я.

Амад кушал. Шапочка его была сдвинута на затылок, и зеленый козырек
торчал вертикально, как гребень у раздраженного мимикродона. Глаза его
были полузакрыты. Я смотрел на него.

Проглотив последний ломтик помидора, он отломил корочку белого хлеба
и тщательно подчистил сковородку. Взгляд его прояснился.

- Что вы там такое говорили? - спросил он. - Половина одиннадцатого?
Завтра вы тоже встанете в половине одиннадцатого. А может быть, и в
двенадцать. Я, например, встану в двенадцать.

Он поднялся и с удовольствием потянулся, хрустя суставами.

- Фу, - сказал он, - можно, наконец, ехать домой. Вот вам моя
карточка, Иван. Поставьте ее на письменный стол и не выбрасывайте до
самого отъезда... - Он подошел к плоскому ящичку возле бара и сунул в щель
другую карточку. Раздался звонкий щелчок. - А вот это, - сказал он,
разглядывая карточку на просвет, - передайте вдове с моими наилучшими
пожеланиями.

- И что будет? - спросил я.

- Будут деньги. Надеюсь, вы не любитель торговаться, Иван? Вдова
назовет вам цифру, и вам не следует торговаться. Это не принято.

- Постараюсь не торговаться, - сказал я. - Хотя интересно было бы
попробовать.

Амад поднял брови.

- Ну, если вам так уж хочется, то отчего же не попробовать? Всегда
делайте только то, что вам хочется, и у вас будет отличное пищеварение.
Сейчас я принесу ваш чемодан.

- Мне нужны проспекты, - сказал я. - Мне нужны путеводители. Я
писатель, Амад. Мне понадобятся брошюры об экономическом положении масс,
статистические справочники. Где все это можно достать? И когда?

- Путеводитель я вам дам, - сказал Амад. - В путеводителе есть
статистика, адреса, телефоны и все такое. А что касается масс, то у нас
такой ерунды, по-моему, не издают. Можно, конечно, послать заказ в ЮНЕСКО,
только зачем это вам? Сами все увидите... Подождите, я сейчас принесу
чемодан и путеводитель.

Он вышел и быстро вернулся с чемоданом в одной руке и с толстеньким
голубым томиком в другой. Я встал.

- Судя по вашему лицу, - произнес он улыбаясь, - вы раздумываете,
прилично давать мне чаевые или нет.

- Признаться, да, - сказал я.

- Ну и как? Хочется вам это сделать или нет?

- Признаться, нет, - сказал я.

- У вас здоровая, крепкая натура, - одобрительно сказал Амад. - Не
давайте. Никому не давайте чаевых. Можете получить по морде, особенно от
девушек. Но зато никогда не торгуйтесь. Тоже можете получить. А вообще все
это ерунда. Откуда я знаю, может, вы любите получать по морде, как тот
самый Джонатан Крайс... Будьте здоровы, Иван. Развлекайтесь. И приходите в
"Лакомку". В любой вечер с семи часов. А самое главное - ни о чем не
думайте.

Он помахал рукой и вышел. Я сел, взял запотевший стакан со смесью и
раскрыл путеводитель.

Путеводитель был отпечатан на меловой бумаге с золотым обрезом.
Вперемежку с роскошными фотографиями в нем содержались любопытные
сведения. В городе проживало пятьдесят тысяч человек, полторы тысячи
кошек, двадцать тысяч голубей и две тысячи собак (в том числе семьсот
медалисток). В городе было пятнадцать тысяч легковых автомобилей, пятьсот
вертолетов, тысяча такси (с шоферами и без), девятьсот автоматических
мусорщиков, четыреста постоянных баров, кафе и закусочных, одиннадцать
ресторанов, четыре отеля международного класса и курорт, ежегодно
обслуживающий до ста тысяч человек. В городе было шестьдесят тысяч
телевизоров, пятьдесят кинотеатров, восемь увеселительных парков, два
Салона Хорошего Настроения, шестнадцать салонов красоты, сорок библиотек и
сто восемьдесят парикмахерских автоматов. Восемьдесят процентов взрослого
населения было занято в сфере обслуживания, а остальные работали на двух
частных кондитерских синтез-комбинатах и одном государственном
судоремонтном заводе.

В городе было шесть школ и один университет, помещавшийся в древнем
замке крестоносца Ульриха де Казы. В городе функционировало восемь
гражданских обществ, в том числе "Общество Усердных Дегустаторов",
"Общество Знатоков и Ценителей" и "За Старую Добрую Родину, Против Вредных
Влияний". Кроме того, полторы тысячи человек входили в семьсот один
кружок, где они пели, играли скетчи, учились расставлять мебель, кормить
детей грудью и лечить кошек. По потреблению спиртных напитков,
натурального мяса и жидкого кислорода на душу населения город занимал в
Европе соответственно шестое, двенадцатое и тринадцатое места. В городе
было семь мужских и пять женских клубов, а также спортивные клубы "Быки" и