прочитал:
экспедиции проф.Котельникова в район Подкаменной Тунгуски за период
1907-1908 гг. Экспедиция занималась картографированием местности и
разведкой полезных ископаемых и состояла из нескольких ученых. Необычным
является то, что в отчете не содержится никаких упоминаний о метеоритах
или каких-либо других катаклизмах, хотя предполагаемое падение метеорита
произошло самое большее в нескольких десятках километров от места работы
экспедиции. Маловероятно, чтобы входившие в состав экспедиции ученые не
сочли нужным упомянуть о столь необычном явлении. Экспедиция закончилась
благополучно и привезла в Петербург множество образцов минералов. Отчет
был сдан в срок, и его подлинность не вызывает сомнений. Из всех загадок
Тунгусского метеорита эта представляется нам наиболее загадочной.
рядом телефона и позвонил в редакцию "Техники-молодежи". Там очень любезно
отнеслись к просьбе связать, если это возможно, с автором Н.Альтшуллером.
Попросили подождать, в трубке послышался стук женских каблучков по
коридору, и вдруг пиво улетучилось у Сальвадора из головы. Зачем я это
делаю? Ведь это просто глупость, и вот я ее делаю, и вот они играют вместе
со мной в эту глупость. Но это не игра, трубка снята на самом деле, и
женщина пошла искать адрес в бумагах. Как это глупо и неудобно. Вдруг в
трубке послышался уже почему-то мужской голос:
криогенной техники Академии Наук.
девять часов. Тут забегал опаздывающий на электричку Вася, стал отключать
питание, завыли останавливающиеся дисководы. Сальвадор еле успел схватить
журнал - почитать еще перед сном - и выскочил вместе с Васей на
заснеженную улицу, свежий воздух и под звездное небо. Вася пошел направо к
платформе "Химки", а Сальвадор в другую сторону вокруг квартала к себе в
гостиницу. Чувство стыда за глупый звонок на воздухе рассеялось, он еще
немного почитал журнал и перед тем, как заснуть, с удовольствием
представил себе физиономию автора статьи - умную и хитрую еврейскую
физиономию мистификатора.
криогенной техники. Ему сказали, что Альтшуллера сейчас нет, но скоро
будет. Дали адрес института: Проспект Вернадского, 12; и Сальвадор решил
довести начатую глупость до конца. Наверное, разгильдяй решил найти еще
одно место, где можно бездельничать и отвлекать людей во время
командировок. Однако затея вызывала у Сальвадора некоторые сомнения.
Во-первых, он только сейчас понял, что в редакции в девять часов вечера не
должно быть никаких готовых к вопросам и ответам клерков. Во-вторых, сам
адрес. Сальвадор хорошо знал это место: длинное шоссе на окраине Москвы
недалеко от высотного здания университета. По левую сторону шоссе жилые
дома, по правую - ИНСТИТУТЫ. Это современного вида здания с цветными
стенами, окруженные со всех сторон очень большими газонами и симпатичными,
но надежными оградами. На газонах - клумбы, дорожки, но никаких высоких
предметов, которые могли бы служить укрытием. Открытое пространство
просвечивается лучами лазеров и просматривается телекамерами. Через такой
газон невозможно ни пройти, ни пробежать незамеченным. Впрочем, бегать не
принято. Принято спокойно и без сомнения в своей дельности идти прямо по
дорожке к пологим гранитным ступенькам. И каждое утро около 9 часов утра
буквально за несколько минут здание наполняется неторопливыми и
пунктуальными мужчинами и женщинами в незатейливых аккуратных костюмах, а
каждый вечер ровно в пять часов они все выходят обратно довольно густой,
но спокойной толпой и как-то очень быстро растворяются среди окружающих
кварталов, теряя свою неуловимую похожесть друг на друга. Сальвадору
знакомо и другое оформление - например, Горки-10 со своей знаменитой дачей
номер 1. Здесь уже километры пустого поля отделяют придорожную лесополосу
от невидимых никогда и никем строений в центре, где находится Брежнев. Еще
один стиль: пресловутый институт физики Земли. Он расположен прямо на
оживленной улице, так что все ходят по тротуару в метре от стен. Но окна и
желтые оштукатуренные стены покрыты многолетним слоем пыли и грязи, таким
же слоем покрыта и входная дверь, и где настоящий вход, неясно. Во всяком
случае, ясно одно: вряд ли Сальвадора без достаточных оснований пустят в
такой институт.
Полупустой троллейбус от метро "Университет" довез его за шесть институтов
от начала проспекта. Сальвадор прошел мимо чахлых березок в низенькую
калитку из мрамора и толстого стального проката и не спеша направился по
расчищенной дорожке к красивому бело-голубому зданию на невысоком цоколе,
похожему на соты. Над ступеньками уныло свисала небольшая телекамера, не
подающая признаков жизни. В безлюдном, чистом и светлом фойе скучающий
вахтер предложил Коле сначала позвонить по внутреннему телефону. Сальвадор
набрал 557 и узнал, что Альтшуллер здесь не работает. Набор 266-557 через
город к успеху не привел, а список подразделений или хотя бы фамилий возле
телефона отсутствовал. Спросить было не у кого, а вахтер стоял и смотрел в
упор с явным недоброжелательством. Сальвадор повернулся и пошел вниз по
ступенькам, ловя спиной провожающий его взгляд. Уже на середине дорожки он
оглянулся. Вахтера не было, но на фоне стены ясно выделялся красный
светлячок горящего светодиода - телекамера уже была включена. Приятного
мало. И нет никакого желания звонить с какого-нибудь другого телефона и
снова добираться до этого Альтшуллера. Очень может быть, что заметка
предназначалась совсем не для праздных читателей, а для служебных целей
сотрудников какого-то ведомства. Но зачем тогда такой интригующий сюжет?
Может быть, изобретатели сюжетов оттачивают свое литературное мастерство?
Во всяком случае, надо было переходить к другим делам. Сальвадор пошел на
другую сторону проспекта Вернадского и стал ждать троллейбуса на
остановке, состоящей из стеклянных блоков в черной металлической раме. С
завыванием подъехал троллейбус, откуда-то набежал народ, и в задней двери
образовалась давка. Как свободный и независимый человек, Сальвадор не стал
давиться, а подождал, пока втиснутся все желающие, и уже потом аккуратно,
но плотно пристроился на оставшемся пространстве нижней ступеньки. После
закрытия дверей с одной стороны будут не морды, а спины, а с другой
стороны троллейбусная дверь с узкими, обтянутыми по краям резиной
окошками, и чуть-чуть свежего морозного воздуха - тонкой струйкой в щели
между стеклом и резиной. Однако этот маленький уют был, как это часто
бывает, нарушен бесцеремонностью ближних. Когда дверь уже стала
закрываться, кто-то еще заскочил на площадку сзади Сальвадора и уверенным
руководящим движением груди и живота пропихнул его выше в салон. Сальвадор
обернулся и увидел возбужденно-доброжелательную морду, после чего
повернулся в другую сторону.
площадь между двумя вестибюлями станции метро "Университет". Вестибюли
имели вид круглых красных пудрениц - в таких картонных пудреницах раньше
продавали пудру "Красная Москва". За одной из коробок приткнулся киоск
"Академкнига" из белой пластмассы и алюминия. Там Сальвадор купил книжку
для самолетного чтения и отбыл в аэропорт Быково в грохочущем аквариуме
метро, а потом на электричке среди веселого царства ярко освещенных
заходящим солнцем сосен и старых огромных деревянных дач, которые тянутся
вдоль всей железнодорожной ветки до самого Раменского, за пятьдесят
километров от Москвы. Электричка остановилась, и Сальвадор вышел на
небольшую уютную площадь, окруженную магазинчиками и киосками. Он, не
спеша, пошел по засыпанной снегом короткой улице к виднеющемуся недалеко
зданию аэровокзала, предвкушая удовольствие от трехчасового спокойного
чтения интересной книжки среди ярко-синего неба и золотых вечерних
облаков. Такое яркое, чистое, стратосферное небо Сальвадор видел еще
только на картинах Сальвадора Дали и на одной рекламке компьютеров, где
корпус микросхемы был изображен парящим в облаках. Мимо проехал автобус, а
в нем лохи, которые едут за умеренную плату шестьсот метров от электрички
до аэропорта, причем среди них в окне виднелась радостная морда
троллейбусного попутчика. Дальше все происходило так, как хотелось: рейс
не был задержан, и вылетели еще засветло. Унеслась назад фигурная церковь
за оградой аэродрома, ушли вниз девятиэтажки Жуковского. Сальвадор
подождал еще некоторое время и принялся за чтение книжки. Единственное, с
чем не повезло - место попалось не у иллюминатора.