умиротворенным лицом.
его старого слуги, бывшего у него с молодых лет, был поставлен в часовне
францискианского монастыря.
глядели на этого неподвижного теперь человека, который когда-то своим
железным мечом создал великое королевство. На дворе замка молча стояла
толпа; печаль была видна на всех лицах.
стенку, неподвижные, как статуи, стояли у входа Ержи Трепка, в последние
годы постоянно сопровождавший королевича, пользовавшийся авторитетом Ясько
из Мельштина, которого король назначил сыну в советники, Николай Вержинек,
ратман краковский, любимый слуга молодого и старого пана Кохан Рава, слуга
Казимира, пользовавшийся его доверием, и капеллан Сухвильк, племянник
архиепископа.
был бы радоваться, что его пан, любимцем которого он был, возложит на свою
голову корону, но он был угрюм и печален. Это был человек молодой,
красивый, сильный, в цвете лет, ровесник Казимира, с умным, но дерзким
лицом, со страстным темпераментом.
лицом, чем пассивным советчиком. Лоб его был покрыт морщинами от тяжелых
мыслей. Подбоченившись, сдавливая одной рукой рукоятку меча, он другой то
потирал лоб, то теребил бороду и усы.
паном?
один в комнате... Старая королева молится, молодая мечется в беспокойстве.
Я его спрятал от них, потому что ему нужно подкрепить силы; они ему теперь
нужны будут.
- спокойно начал подошедший Сухвильк, к словам которого все относились с
уважением за его ум. - Это потеря, которую нельзя вознаградить; но Господь
дал нам достойного наследника, который продолжит и завершит начатое им
дело. Пора была уставшему отдохнуть и получить заслуженную им награду.
Ведь ни один из королей так долго и с таким успехом не работал для
королевства. Лишь старики помнили о начале его деятельности, мы же о ней
знаем из их уст... Из ничего он создал это королевство, разорванное на
куски, а подумайте только, какую борьбу ему пришлось вести и с какими
могущественными противниками, с их численным перевесом, с их злобой, с их
союзниками и их деньгами. В помощь ему была лишь милость Господня! И Он
совершил чудо.
трудную задачу он передал сыну, оставив начатое дело; а так как все знают
о том, сколько отец сделал, то надеются, что сын докончит. Поэтому нечего
удивляться тому, что королевич так убивается по отцу, получив в наследство
тяжелое бремя, под которым он сгибается.
Провидение посылает свою помощь.
покойному.
нас окончились дни свободы и веселья. Вы все поочередно запряжете его в
этот плуг, так что он не сможет хоть на час освободиться из-под вашего
ига. Да! Теперь ни днем, ни ночью не будет отдыха... Даже во сне он будет
чувствовать заботы. Мой бедный господин! Корона прекрасная вещь, но не те
обязанности, которые она на человека возлагает и от которых он не может
освободиться. Война? - он должен быть солдатом. Мир? - он должен быть
администратором; ночью - сторожем... Эх! Эх! Вот она участь наша. Он будет
назван королем, а в действительности станет рабом.
нужно быть великим и чистым.
пана!
остальные остались в передней.
не столько жалеет наследника, сколько самого себя. Он боится потерять его
расположение и лишиться службы. Это вовсе не было бы в ущерб молодому
пану, потому что, хотя Рава и служит ему верой и правдой, но он человек
молодой, горячий, живой... А подливать масла в огонь опасно.
противоречили и не поддакивали. Вержинек, удалившийся немного в сторону,
стоял задумавшись. Начали собираться старшие придворные, и во всех
костелах раздался погребальный звон колоколов. Народ устремился в Вавель.
отдыхали двое молодых людей. Глядя на их изящную одежду, на их смелый
высокомерный вид, самодовольные гордые лица, слыша их громкие голоса, видя
их непринужденное поведение, можно было легко догадаться, что они
чувствуют себя тут, как дома, и принадлежат к королевскому двору, а может
быть, даже близко стоят к королевской особе.
холодного ветра, и приятно согревало их своими лучами. Весна в этом году
была ранняя и не особенно теплая.
приподнятыми ногами, подперев голову рукой, задумчиво присматривался к
белым облакам, быстро носившимся по небу.
длинную, вьющуюся бороду.
складывались в какую-то странную гримасу, и вся его фигура ежеминутно
меняла положение, подобно волнующейся воде, колыхаемой ветром. Кровь в нем
играла и не давала ему спокойно лежать; он топал ногами, разражался
смехом, ложился обратно и переворачивался с боку на бок.
ногу за ногу, держался гораздо спокойнее; он производил впечатление
человека сильного, смелого, гордого, надменного. Он смотрел на своего
товарища свысока, как на капризное дитя, и не принимал близко к сердцу его
выходки и остроты.
всей Европе в столицах и при княжеских дворах. Обувь с заостренными,
приподнятыми кверху носками, узкие брюки, нарядные пояса и куртки с
рукавами, плотно прилегавшие к телу. Сверху на них были накинуты плащи с
длинными разрезными рукавами, придававшими живописный вид всему наряду.
Подвешенные у пояса кошельки, набитые серебром, и маленькие мечи в изящных
ножнах дополняли красоту одежды.
сидевший; забота об изяществе - род кокетства, свойственный тем, кто
считает себя красивым, проявлялась в дорогих тканях и в их убранстве.
Волосы, спускавшиеся локонами на плечи, были старательно причесаны и даже
чем-то смазаны для блеска. Ножны, кошелек и носки обуви блестели
серебряными и золотыми украшениями.
здоровое лицо носило на себе следы невоздержанной жизни; ему, вероятно,
минуло лет тридцать, но он своими манерами и наружностью старался казаться
совсем молодым.
не отличался особенной красотой и не заботился о своем внешнем виде. На
его щеках был здоровый румянец, серые глаза смело смотрели на каждого, на
устах его не было сладкой кокетливой улыбки, а гордое сознание человека,
уверенного в своей силе.
обыкновенной ткани, чистая, хорошо на нем сидевшая, и на ней не было
никаких блесток. Он отличался от лежавшего большей серьезностью и
спокойствием.
уехал на охоту; вблизи вертелась челядь, и молодые люди могли свободно
разговаривать. Они поэтому и не соразмеряли голоса, и когда лежавший
смеялся, а сидевший громко ему вторил, звуки разносились по всей этой
части двора, окруженного стеной.
Рава; второго звали Добеславом (Добком) Боньчей. Оба они занимали хорошее
положение при молодом короле. На Добка даже была возложена обязанность
разбирать споры между слугами.
потому что Казимир искал совета у других лиц; но они были неизменными