непосредственным участником военных действий.
жительства - на броненосец "Орел". И я не могу поступить иначе, ибо моя воля
захлестнута крепким арканом военной дисциплины.
С первого же взгляда, когда я только приблизился к нему, он поразил меня
своими размерами. В сравнении с прежним старым моим крейсером этот казался
великаном, мрачным красавцем. Весь он был черный, закован
крупповской стали, с массой надстроек. На
вращающаяся башня, из амбразур, которой выглядывали два длинных дула
двенадцатидюймовых орудий, другая такая же башня угрожала с кормы. Кроме
того, еще шесть башен расположились по бортам с парой шестидюймовых орудий
каждая. Главная разрушительная мощь заключалась именно в этой артиллерии.
скорострельными пушками, назначение которых было защищать броненосец от
нападения миноносцев. Над палубой громоздились мостики: передний - в три
яруса, с боевой рубкой, и задний - в два яруса. На них тоже были пушки, но
уже совсем мелкие - 47 миллиметровые. Для того чтобы можно было в темноте
разыскивать противника, мостики были вооружены ночными глазами электрических
прожекторов. На середине судна возвышались две большие трубы, окрашенные в
желтый цвет, с траурной каймой наверху. Между ними, на рострах,
специальных гнездах находились минные и паровые катеры, баркасы, шлюпки
Фок-мачта и грот-мачта соединялись антенной радиоаппарата.
листами, откуда хорошо наблюдать за приближением неприятельских судов.
части.
снаряды, какие-то ящики, бочки слышались выкрики людей, свистки капральских
дудок, звон железа, лязг подъемных лебедок.
спустился в канцелярию. Там застал старшего писаря Солнышкова. Это был
разбитной, веселый, парень. От него впервые узнал, кто мои непосредственные
начальники: старший баталер, сверхсрочник, кондуктор Пятовский и ревизор
лейтенант Бурнашев. Давая характеристику им, писарь сказал о первом:
начищенный ваксой. Жадный, любит копейку нажить, но умом слабоват. Этот не
может на дамских шпильках, щук ловить.
садятся.
очень словоохотливым. На всякий случай, нужно было узнать от него и о других
лицах: каков старший офицер, каковы боцманы. На любом судне эти персоны
играют для команды самую важную роль.
заведовал кают-компанией в Крюковских казармах. Танцор и дамский сердцегрыз,
каких мало. Вид имеет грозный, любит иногда пошуметь, а никто его не
боится... Что? насчет боцманов? Младшие - Воеводин и Павликов.
дослужился до кондукторского звания. Больше ничего ему не надо. Офицерский
угодник, хотя дело свое знает хорошо. На этих трех боцманов старший офицер
Сидоров выезжает, как на тройке гнедых.
плечах. Худощавое серое лицо его с русыми усиками ничем особенным не
отличалось, кроме деловой озабоченности. Сейчас же выяснилось, что это был
Пятовский, старший баталер. Когда он узнал, кто такой я, то, обращаясь ко
мне, заговорил быстро на вятском наречии:
замаялся совсем.
письменным столиком. На мой голос он повернулся. Круглое прыщеватое лицо его
с толстыми губами было сонное, точно он не умывался сегодня. Смотрел он на
меня долго, словно что-то соображая, и процедил:
матросов, не встретился с ним в батарейной палубе. Подал ему принесенный с
собор пакет. Он начал читать бумаги, а я тем временем рассматривал нового
твоего начальника. На широких плечах его надежно покоилась седая голова.
красовались большие усы, словно две белые моркови, торчавшие в стороны
своими хвостами. Возвращая мне бумаги, он оглядел меня с ног до головы,
прищуривая то один глаз, то другой, и соответственно с этим усы его
приподнимались, и опускались, как семафоры.
полны провизией.
сам ты водку пьешь?
превосходство, он выругался и пошагал от меня прочь.
оскорбления. Вечером мне выдали подвесную парусиновую койку с матрацем,
набитым мелкой пробкой. В списках судовой команды против моей фамилии был
поставлен номер. Под этим номером, согласно, судовому расписанию, я буду
выполнят свои обязанности во время той или иной тревоги. Прежнюю ленту на
фуражке заменили другой, с надписью: "Орел".
концов России. Проходили дни, полные забот, и каждый из них исчезал в
небытии, как падающая капля в земле. На судне была горячка. Нужно было
выполнять
требования, накладные и в то же время принимать из портовых складов солонину
в бочках, галеты в ящиках, сливочное масло в запаянных железных банках,
крупу, соль, сухари, муку. Все это проделывалось в спешном боевом порядке.
Людей, назначаемых нам в помощь, не хватало. При погрузке старший баталер
Пятовский прикрикивал на них:
запасы, каждый по своей специальности. Таким образом, к "Орлу" беспрерывно
приставали баржи баркасы, катеры, и железный великан поглощал все, что они
подвозили. Казалось не дождаться того дня, когда наполнятся все огромнейшие
помещения судна.
внутреннее устройство броненосца. Прежде
распределение жилых помещений. Половина корабля в сторону кормы была
отведена под офицерские каюты, в числе которых имелись даже запасные,
сделанные на тот случай, что может быть сам адмирал со своим, штабом,
вздумает переселиться к нам.
здесь жили наши повелители - три десятка офицеров. А во второй половине,
носовой, помещались матросы со своими капралами и боцманами, а также
кондукторы - всего около девятисот человек. Кондукторы и боцманы тоже имели
каюты. А мы жили в невероятной тесноте. Но меня больше интересовала другая
сторона броненосца. Он был создан по самой новейшей конструкции.
помещения, во все закоулки, в многочисленные железные лабиринты. Не считая
главных машин, котлов, башен, артиллерии, минных аппаратов, радиорубки, я
всюду натыкался на какие-то вспомогательные, механизмы, добавочные приборы.
Во всех отсеках, то переплетаясь между собой, то расходясь в разные стороны,
проходили
водопроводные трубы с обилием всевозможных клапанов. То же самое было и за
двойным бортом, батарейная палуба и башни соединялись элеваторами
бомбовыми погребами, расположенными на самом дне, где у нас должны были
храниться огромнейшие запасы пороха и разных снарядов. Короче говоря,
удивлению моему не было границ перед всей сложностью этого железного
чудовища.
хорошо говорить". В моем положении ничего не оставалось, как взять это
изречение за руководство в своем поведении на корабле. Я догадывался, что
нахожусь под негласным надзором. Недаром старший офицер сразу запомнил мое
лицо и при каждой встрече смотрел на меня подозрительно. Хотелось бы только
узнать, кому поручено следить за мною.
характеры офицеров и организацию службы на корабле, а впоследствии - и всей
нашей эскадры.
были призваны из запаса. Эти пожилые люди, явно отвыкнув от военно-морской
службы, жили воспоминаниями о родине, болели разлукой с домом, с детьми, с
женой. Война свалилась на них неожиданно, как страшное бедствие, и они,