дождался электрички, и когда приехал в Южнинск, с пригородного вокзала
позвонил старому своему другу Федору Казимировичу Басманову. Тому самому
Басманову, который вел его после проигранного суда по делу Дмитриевского и
двоюродного брата Романова. Вышка - одному, восемь лет - второму. Гордий
был бледен, едва передвигал ноги.
обрушилась с упреками: почему не звонит, почему не показывается?
спрашивает: звонил, не звонил? Ты куда это запропастился?
Москву ездил надысь. - Жена Басманова никогда не забывала свой деревенский
язык и часто употребляла хорошие словечки. - Звонил нам Анкушин. Говорит,
ты там всех на ноги поднял... Вышку-то отклонил?
Дмитриевском.
знал прекрасно.
дружбы. Где-то в середине войны встретились они на одном из процессов
группы, если подбирать точные слова, мародеров-подонков. Курочили
солдатские посылки, вынимали, что было в них ценного. Басманов тогда
держал охрану здания, где проходил суд (разгневанные жители городка, в
основном женщины, могли устроить самосуд). Гордий, только месяц назад
выписанный из госпиталя после тяжелого ранения, вел защиту подсудимых. Вел
он эту защиту умно, страстно, выискивая всякую зацепку, чтобы облегчить
участь этих, потерявших человеческий облик, но охраняемых законом людишек.
защитнику, но защитнику по сути нелюдей.
послевоенные тяжелые годы перезванивались, писали по праздникам открытки,
поздравляли с днем рождения. А последних лет десять встречали вместе новый
год. Со смертью жены Гордия, веселой улыбчивой Нюши, связь замерла.
Басманов, выросший по службе до ответственного работника прокуратуры
республики, приезжал к товарищу раза три. Гордий скучно принимал гостя,
вообще, показалось Басманову, тяготился им, как и лишними людьми в
квартире, где некогда так весело, просто, душевно хозяйствовала Нюша.
Видно, горе его убило, память воскрешала все новые подробности такой
тихой, очень душевной, совместно праведной жизни, он не мог жить без Нюши.
Все без нее не устраивало, всем он лишним теперь тяготился. В свои
шестьдесят три он остался по сути один. Три сына его служили в армии,
разбросала их военная судьба.
одинок. Никто ему давно не говорил добрых слов. Да и не случайно позвонил
он к Басманову. Надо посоветоваться по поводу подделки действительного
прохождения по инстанциям жалобы Дмитриевского. Да кое-что еще было.
теперь генеральская жизнь. На работе - день и ночь. Другая теперь милиция,
другая прокуратура. Обнаглел вор, убийца. Законы для него и раньше были не
писаны, - теперь-то такое пошло!
звонок, думая, что теперь выйдет к нему Наталия, а Басманов придет потом
под вечер, вышел-то Басманов.
коньячка, закусочки. Басманов уж давно понял, что друг его приехал не
праздно - с каким-то делом. И когда Гордий сказал: "Ты выслушай меня,
Федор, и не перебивай", улыбнулся.
приговаривали, и его давно позабыли.
ездил и папки все выворачивал наружу. Ведь много тогда документов пропало.
И все на пользу следователю. И не на пользу мне, Федор.
убийства. А между тем, совпадающими показаниями свидетелей, проживающих в
районе, где был обнаружен труп, - они слышали крик убитой, это время
установлено с достаточной точностью. Свидетель, некто Москалец, например,
услышал крик во время трансляции по радио спортивных новостей. Он
утверждает, что это было около 23 часов 35 минут. - Гордий жует жвачку,
голос его бесстрастный, но уже вроде не рад, что рассказывает, - понял: ну
к чему это товарищу генералу, обремененному не такими пустячными
неточностями? У него - миллионы спасенных государственных средств,
изощренность невидимых преступлений, до которых докопаешься лишь с самым
мощным микроскопом. - Так вот, - скучно теперь поясняет, - время
трансляции спортивных известий установлено справкой Радиокомитета. Оно
совпадает... Это время впрочем не противоречит и выводам экспертов: смерть
наступила не позднее 24 часов. После получения Иваненко черепной травмы
она могла прожить не более 15-20 минут...
оказывается, что! Убитая встречалась со своей подругой на Клочковской
улице, по выводам суда, в 23 часа 30 минут... Ага, понятно! Это
обстоятельство решительно опровергает выводы суда. Согласно им
Дмитриевский и Романов догнали Иваненко в Криничном переулке, вновь
попытались уговорить ее - прекратить преследования Дмитриевского: он же
женится!.. Погоди, погоди! Они ее уговаривали, просили не сообщать
письменно Дмитриевскому на работу - он ведь вот-вот должен был уехать в
Ленинград! Всякая аморальность ему бы помешала. Они ее уговаривали...
Сколько? Две минуты, пять, десять? Романов потом пошел домой. Остался один
Дмитриевский. Он стал один ее уговаривать. Убитая встретилась с подругой в
23 часа 30 минут, ей около двадцати минут понадобилось на дорогу в этот
Криничный переулок. Когда же они ее уговаривали, вначале вдвоем, а потом
уговаривал Дмитриевский один? Но смерть наступила в 24 часа! - Гордий
волнуется, как ребенок. Он хочет, чтобы его поняли. Однако и так понятно.
Концы с концами не сходятся у суда.
слушают. Он издерган, все ему кажется не так. И он зловеще произносит:
внимательно вдумываюсь в то, что ты говоришь.
- Ты думаешь про другое. Мол, удивил Иван! Ты думаешь о последнем
разоблачении жуликов, которым покровительствовал... Жутко даже сказать,
кто им покровительствовал!
так?
растоптали.
фамилия? Не помню! Убей! Видишь, память какая дырявая стала! Убей, не
помню... Так парней приговорили: к стенке! А они были не виноваты. Они же
шли по делу убийства Иваненко. Ты стоял у стенки ни за что?
знал. Он знал, что они стояли. Они стояли тогда, точнее после того, как не