красному, полному лицу, по которому проскальзывало что-то столь неприят-
ное, столь дикое, что каждый тотчас спешил перенести встревоженный
взгляд свой на веселенькое личико дочки.
веяло прохладою, которая казалась ощутительнее после томительного, раз-
рушающего жара. Сквозь темно- и светло-зеленые листья небрежно раскидан-
ных по лугу осокоров, берез и тополей засверкали огненные, одетые холо-
дом искры, и река-красавица блистательно обнажила серебряную грудь свою,
на которую роскошно падали зеленые кудри дерев. Своенравная, как она в
те упоительные часы, когда верное зеркало так завидно заключает в себе
ее полное гордости и ослепительного блеска чело, лилейные плечи и мра-
морную шею, осененную темною, упавшею с русой головы волною, когда с
презрением кидает одни украшения, чтобы заменить их другими, и капризам
ее конца нет, - она почти каждый год переменяла свои окрестности, выби-
рая себе новый путь и окружая себя новыми, разнообразными ландшафтами.
Ряды мельниц подымали на тяжелые колеса свои широкие волны и мощно кида-
ли их, разбивая в брызги, обсыпая пылью и обдавая шумом окрестность. Воз
с знакомыми нам пассажирами взъехал в это время на мост, и река во всей
красоте и величии, как цельное стекло, раскинулась перед ними. Небо, зе-
леные и синие леса люди, возы с горшками, мельницы - все опрокинулось,
стояло и ходило вверх ногами, не падая в голубую прекрасную бездну. Кра-
савица наша задумалась, глядя на роскошь вида, и позабыла даже лущить
свой подсолнечник, которым исправно занималась во все продолжение пути,
как вдруг слова: "Ай да дивчина!" - поразили слух ее. Оглянувшисъ, уви-
дела она толпу стоявших на мосту парубков, из которых один, одетый поще-
голеватее прочих, в белой свитке и в серой шапке решетиловских смушек,
подпершись в бока, молодецки поглядывал на проезжающих. Красавица не
могла не заметить его загоревшего, но исполненного приятности лица и ог-
ненных очей, казалось, стремившихся видеть ее насквозь, и потупила глаза
при мысли, что, может быть, ему принадлежало произнесенное слово.
глаз. - Я бы отдал все свое хозяйство, чтобы поцеловать ее. А вот впере-
ди и дьявол сидит!
выступавшего супруга не слишком показалось такое приветствие: красные
щеки ее превратились в огненные, и треск отборных слов посыпался дождем
на голову разгульного парубка
лову стукнуло! Чтоб он подскользнулся на льду, антихрист проклятый! Чтоб
ему на том свете черт бороду обжег!
будто озадаченный таким сильным залпом неожиданных приветствий, - и язык
у нее, у столетней ведьмы, не заболит выговорить эти слова.
ся наперед! Сорванец негодный! Я не видала твоей матери, но знаю, что
дрянь! и отец дрянь! и тетка дрянь! Столетней! что у него молоко еще на
губах...
ло расслушать; но парубок не хотел, кажется, кончить этим: не думая дол-
го, схватил он комок грязи и швырнул вслед за нею. Удар был удачнее, не-
жели можно было предполагать: весь новый ситцевый очипок забрызган был
грязью, и хохот разгульных повес удвоился с новою силой. Дородная щего-
лиха вскипела гневом; но воз отъехал в это время довольно далеко, и
месть ее обратилась на безвинную падчерицу и медленного сожителя, кото-
рый, привыкнув издавна к подобным явлениям, сохранял упорное молчание и
хладнокровно принимал мятежные речи разгневанной супруги. Однако ж, нес-
мотря на это, неутомимый язык ее трещал и болтался во рту до тех пор,
пока не приехали они в пригородье к старому знакомому и куму, козаку Цы-
буле. Встреча с кумовьями, давно не видавшимися, выгнала на время из го-
ловы это неприятное происшествие, заставив наших путешественников пого-
ворить об ярмарке и отдохнуть немного после дальнего пути.
когда встревоженная окрестность полна гула и хаос чудных неясных звуков
вихрем носится перед вами. Не правда ли, не те ли самые чувства мгновен-
но обхватят вас в вихре сельской ярмарки, когда весь народ срастается в
одно огромное чудовище и шевелится всем своим туловищем на площади и по
тесным улицам, кричит, гогочет, гремит? Шум, брань, мычание, блеяние,
рев - все сливается в один нестройный говор. Волы, мешки, сено, цыганы,
горшки, бабы, пряники, шапки - все ярко, пестро, нестройно; мечется ку-
чами и снуется перед глазами. Разноголосные речи потопляют друг друга, и
ни одно слово не выхватится, не спасется от этого потопа; ни один крик
не выговорится ясно. Только хлопанье по рукам торгашей слышится со всех
сторон ярмарки. Ломается воз, звенит железо, гремят сбрасываемые на зем-
лю доски, и закружившаяся голова недоумевает, куда обратиться. Приезжий
мужик наш с чернобровою дочкой давно уже толкался в народе. Подходил к
одному возу, щупал другой, применивался к ценам; а между тем мысли его
ворочались безостановочно около десяти мешков пшеницы и старой кобылы,
привезенных им на продажу. По лицу его дочки заметно было, что ей не
слишком приятно тереться около возов с мукою и пшеницею. Ей бы хотелось
туда, где под полотняными ятками нарядно развешаны красные ленты,
серьги, оловянные, медные кресты и дукаты. Но и тут, однако ж, она нахо-
дила себе много предметов для наблюдения: ее смешило до крайности, как
цыган и мужик били один другого по рукам, вскрикивая сами от боли; как
пьяный жид давал бабе киселя; как поссорившиеся перекупки перекидывались
бранью и раками; как москаль, поглаживая одною рукою свою козлиную боро-
ду, другою... Но вот почувствовала она, кто-то дернул ее за шитый рукав
сорочки. Оглянулась - и парубок в белой свитке, с яркими очами стоял пе-
ред нею. Жилки ее вздрогнули, и сердце забилось так, как еще никогда, ни
при какой радости, ни при каком горе: и чудно и любо ей показалось, и
сама не могла растолковать, что делалось с нею.
руку, - я ничего не скажу тебе худого!
ла про себя красавица, - только мне чудно... верно, это лукавый! Сама,
кажется, знаешь, что не годится так... а силы недостает взять от него
руку".
шалось слово "пшеница". Это магическое слово заставило его в ту же мину-
ту присоединиться к двум громко разговаривавшим негоциантам, и приковав-
шегося к ним внимания уже ничто не в состоянии было развлечь. Вот что
говорили негоцианты о пшенице.
человек, с вида похожий на заезжего мещанина, обитателя какого-нибудь
местечка, в пестрядевых, запачканных дегтем и засаленных шароварах, дру-
гому, в синей, местами уже с заплатами, свитке и с огромною шишкою на
лбу.
этом дереве, как колбаса перед рождеством на хате, если мы продадим хоть
одну мерку.
возразил человек в пестрядевых шароварах.
не пропускавший ни одного слова из разговора двух негоциантов, - а у ме-
ня десять мешков есть в запасе".
проку, сколько от голодного москаля, - значительно сказал человек с шиш-
кою на лбу.
лбу, наводя на него искоса свои угрюмые очи.
панской сливянки, отвел для ярмарки проклятое место, на котором, хоть
тресни, ни зерна не спустишь. Видишь ли ты тот старый, развалившийся са-
рай, что вон-вон стоит под горою? (Тут любопытный отец нашей красавицы
подвинулся еще ближе и весь превратился, казалось, во внимание.) В том
сарае то и дело что водятся чертовские шашни; и ни одна ярмарка на этом
месте не проходила без беды. Вчера волостной писарь проходил поздно ве-
чером, только глядь - в слуховое окно выставилось свиное рыло и хрюкнуло
так, что у него мороз подрал по коже; того и жди, что опять покажется
красная свитка!
Максимов Альберт
Корнев Павел
Шилова Юлия
Маркеев Олег
Орловский Гай Юлий
Журавлев Владимир