когда Яков сам начинал говорить, пальцы приходили в сильнейшее
беспокойство и отчаянно прыгали в разные стороны. По их
движениям, мне кажется, можно бы было угадывать тайные мысли
Якова; лицо же его всегда было спокойно - выражало сознание
своего достоинства и вместе с тем подвластности, то есть: я
прав, а впрочем, воля ваша!
затворил ее.
продолжал он к приказчику, подергивая плечом (у него была эта
привычка). - Этот конверт со вложением восьмисот рублей...
неопределенную точку, ожидая, что будет дальше.
За мельницу ты должен получить тысячу рублей... так или нет?
Залогов из казны ты должен получить обратно восемь тысяч; за
сено, которого, по твоему же расчету, можно продать семь тысяч
пудов, - кладу по сорок пять копеек, - ты получишь три тысячи;
следовательно, всех денег у тебя будет сколько? Двенадцать
тысяч... так или нет?
возразить; папа перебил его:
Петровское. Теперь деньги, которые находятся в конторе, -
продолжал папа (Яков смешал прежние двенадцать тысяч и кинул
двадцать одну тысячу), - ты принесешь мне и нынешним же числом
покажешь в расходе. (Яков смешал счеты и перевернул их,
показывая, должно быть, этим, что и деньги двадцать одна
тысяча пропадут так же.) Этот же конверт с деньгами ты
передаешь от меня по адресу.
написано: "Карлу Ивановичу Мауеру".
нужно, папа положил мне руку на плечо и легким движением
показал направление прочь от стола. Я не понял, ласка ли это
или замечание, на всякий же случай поцеловал большую жилистую
руку, которая лежала на моем плече.
насчет хабаровских денег? Хабаровка была деревня maman.
моего приказания.
завертелись с усиленной быстротой, и он, переменив выражение
послушного тупоумия, с которым слушал господские приказания,
на свойственное ему выражение плутоватой сметливости, подвинул
к себе счеты и начал говорить:
будет угодно, а в Совет к сроку заплатить нельзя. Вы изволите
говорить, - продолжал он с расстановкой, - что должны
получиться деньги с залогов, с мельницы и сена. (Высчитывая
эти статьи, он кинул их на кости.) Так я боюсь, как бы нам не
ошибиться в расчетах, - прибавил он, помолчав немного и
глубокомысленно взглянув на папа.
два раза приходил ко мне отсрочки просить и Христом-богом
божился, что денег у него нет... да он и теперь здесь: так не
угодно ли вам будет самим с ним поговорить?
что не хочет говорить с мельником.
какие деньжонки были, так все в плотину посадил. Что ж, коли
нам его снять, судырь, так опять-таки найдем ли тут расчет?
Насчет залогов изволили говорить, так я уже, кажется, вам
докладывал, что наши денежки там сели и скоро их получить не
придется. Я намедни посылал в город к Ивану Афанасьичу воз
муки и записку об этом деле: так они опять-таки отвечают, что
и рад бы стараться для Петра Александрыча, но дело не в моих
руках, а что, как по всему видно, так вряд ли и через два
месяца получится ваша квитанция. Насчет сена изволили
говорить, положим, что и продастся на три тысячи...
то на счеты, то в глаза папа с таким выражением: "Вы сами
видите, как это мало! Да и на сене опять-таки проторгуем, коли
его теперь продавать, вы сами изволите знать..."
быть, поэтому папа перебил его.
в получении этих денег действительно будет задержка, то,
нечего делать, возьмешь из хабаровских, сколько нужно будет.
последнее приказание доставило ему большое удовольствие.
он, как и все хорошие приказчики, был до крайности скуп за
своего господина и имел о выгодах господских самые странные
понятия. Он вечно заботился о приращении собственности своего
господина на счет собственности госпожи, стараясь доказывать,
что необходимо употреблять все доходы с ее имений на
Петровское (село, в котором мы жили). В настоящую минуту он
торжествовал, потому что совершенно успел в этом.
баклуши бить, что мы перестали быть маленькими и что пора нам
серьезно учиться.
беру вас с собою, - сказал он. - Вы будете жить у бабушки, a
maman с девочками остается здесь. И вы это знайте, что одно
для нее будет утешение - слышать, что вы учитесь хорошо и что
вами довольны.
были, мы уже ожидали чего-то необыкновенного, однако новость
эта поразила нас ужасно. Володя покраснел и дрожащим голосом
передал поручение матушки.
только, чтобы не было чего-нибудь еще хуже".
что мы точно стали большие, радовала меня.
славно! - думал я. - Однако жалко Карла Иваныча. Его, верно,
отпустят, потому что иначе не приготовили бы для него
конверта... Уж лучше бы век учиться да не уезжать, не
расставаться с матушкой и не обижать бедного Карла Иваныча. Он
и так очень несчастлив!"
пристально смотрел на черные бантики своих башмаков.
барометра и приказав Якову не кормить собак, с тем чтобы на
прощанье выехать после обеда послушать молодых гончих, папа,
против моего ожидания, послал нас учиться, утешив, однако,
обещанием взять на охоту.
солнышке, зажмурившись, лежала любимая борзая собака отца -
Милка.
нынче едем: прощай! никогда больше не увидимся.
Глава IV. КЛАССЫ
сдвинутым бровям и по тому, как он швырнул свой сюртук в
комод, и как сердито подпоясался, и как сильно черкнул ногтем
по книге диалогов, чтобы означить то место, до которого мы
должны были вытвердить. Володя учился порядочно; я же так был
расстроен, что решительно ничего не мог делать. Долго
бессмысленно смотрел я в книгу диалогов, но от слез,
набиравшихся мне в глаза при мысли о предстоящей разлуке, не
мог читать; когда же пришло время говорить их Карлу Иванычу,
который, зажмурившись, слушал меня (это был дурной признак),
именно на том месте, где один говорит: "Wo kommen sie her?"*),
а другой отвечает: "Ich komme vom Kaffe-Hause"**), - я не мог
более удерживать слез и от рыданий не мог произнести: "Haben
sie die Zeitung nicht gelesen?"***). Когда дошло дело до
чистописания, я от слез, падавших на бумагу, наделал таких
клякс, как будто писал водой на оберточной бумаге.