Чтение 3–й страницы книги ~Ким~

они опять пересмотрели все с начала до конца, причем лама то и
дело брал понюшку табаку, протирал свои очки и с быстротой
поезда говорил на удивительной смеси урду и тибетского. Он
слышал о путешествиях китайских паломников Фа-Сяня и Хуань-Цана
и хотел узнать, имеется ли перевод их сочинений. Он сдерживал
дыхание, беспомощно перелистывая книги Била и Станислава
Жюльена. -- Все это есть здесь. Сокрытое сокровище! Потом он
сосредоточился, чтобы в благоговении выслушать цитаты, наспех
переведенные на урду. Впервые он слышал о трудах европейских
ученых, которые с помощью этих и сотен других источников
определили места священных событий буддизма. Потом ему была
показана огромная карта с точками и черточками, нанесенными
желтой краской. Коричневый палец следовал за карандашом
хранителя от пункта к пункту. Тут был Капилавасту, там --
Срединное Царство, здесь -- Махабоди, буддийская Мекка, а там
-- Кусингара, овеянное скорбью место, где скончался святитель.
Старик в молчании склонил голову над листами, а хранитель
закурил вторую трубку. Ким заснул. Когда он проснулся, беседа,
которая все еще продолжалась, стала более доступной для его
понимания.

-- Вот так и случилось, о источник мудрости, что я решил
пойти по святым местам, где ступала его нога: на место
рождения, вплоть до Капилы, потом в Маха-Бодхи, которое теперь
называется Будх-Гая, в Монастырь, в Олений парк, на место его
смерти.-- Лама понизил голос.-- И я пришел сюда один. Пять,
семь, восемнадцать, сорок лет я думал, что Древний Закон
исполняется плохо, ибо, как тебе известно, к нему примешались
дьявольщина, колдовство и идолопоклонство. В точности, как
давеча сказал ребенок там, на улице. Да, именно бут-параст, как
выразился ребенок.

-- Так бывает со всеми вероучениями. -- Ты думаешь? Я
читал наши монастырские книги, но в них высохла сердцевина, и
новый ритуал, которым мы, последователи преобразованного
Закона, стеснили себя, также не имеет цены в этих старых
глазах. Даже последователи Всесовершенного беспрерывно борются
друг с другом. Все это -- иллюзия. Да, майя, иллюзия. Но я
жажду иного,-- морщинистое желтое лицо приблизилось к хранителю
на расстояние трех дюймов, и длинный ноготь указательного
пальца стукнул по столу.-- Ваши ученые при помощи этих книг
следовали по благословенным стопам во всех их странствиях, но
есть вещи, которые они не смогли открыть. Я ничего не знаю,
ничего я не знаю, но стремлюсь освободиться от Колеса Всего
Сущего, ступив на широкий и открытый путь,-- он улыбнулся с
простодушнейшим торжеством.-- Как паломник по святым местам я
уже теперь приобретаю заслугу. Но дело в большем. Послушай
истинный рассказ. Когда наш милостивый владыка, будучи еще
юношей, стал искать себе супругу, люди во дворце отца его
говорили, что он еще слишком юн для брака. Ты знаешь об этом?

Хранитель кивнул, спрашивая себя, что последует дальше.

-- Тогда устроили тройное состязание в силе со всеми
желающими. И при испытании луком наш владыка, переломив тот,
который подали сначала, велел подать такой лук, на котором
никто не мог натянуть тетиву. Ты знаешь об этом?

-- Обо всем этом написано. Я читал.

-- И, перелетев все прочие отметки, стрела унеслась
далеко-далеко и скрылась из виду. В конце концов она упала, и
там, где она коснулась земли, забил ключ, который потом
превратился в реку, и, благодаря милосердию нашего владыки и
заслугам, которые он приобрел до своего освобождения, свойство
реки таково, что она смывает всякий налет и пятно греха с того,
кто искупается в ней.

-- Так написано,-- печально промолвил хранитель. Лама
глубоко вздохнул.

-- Где эта Река? Источник мудрости, где упала стрела?

-- Увы, брат мой, не знаю,-- ответил хранитель.

-- Нет, быть может, ты позабыл? Это -- единственное, о чем
ты не сказал мне. Должен же ты знать. Слушай, я старый человек.
Я прошу тебя, склонив голову к твоим ногам. О источник
мудрости! Мы знаем, что он натянул тетиву! Мы знаем, что стрела
упала! Мы знаем, что ключ забил из-под земли. Так где же Река?
Сон повелел мне найти ее. Поэтому я пришел. Я здесь. Но где же
Река?

-- Знай я, ты думаешь, я не стал бы громко кричать об
этом?

-- Через нее можно достигнуть освобождения от Колеса Всего
Сущего,-- продолжал лама, не слушая.-- Река Стрелы! Подумай же!
Какой-нибудь ручеек, быть может иссякший во время засухи?.. Но
святой человек никогда не стал бы так обманывать старика. -- Не
знаю, не знаю.

Лама опять придвинул свое испещренное тысячью морщин лицо
на расстояние руки от лица англичанина.

-- Я вижу, что ты не знаешь. Ты не следуешь Закону, и это
скрыто от тебя... -- Да, скрыто... скрыто.

-- Мы связаны --ты и я, брат мой.-- Но я,-- он встал, и
полы его мягкого, плотного халата разлетелись в стороны,-- я
хочу освободить себя. Пойдем вместе!

-- Я связан,-- промолвил хранитель.-- Но куда идешь ты?

-- Сначала в Каши (Бенарес). Куда же еще? Там я встречусь
с человеком чистой веры, обитающим в одном из джайнских храмов
этого города. Он тоже тайный искатель, и, быть может, я узнаю
от него что-нибудь. Быть может, он пойдет со мной в Будх-Гаю.
Оттуда на северо-запад, в Капилавасту, и там я буду искать
Реку. Нет, я буду искать всюду, куда бы ни шел, ибо место, где
упала стрела, неведомо.

-- А как ты пойдешь? До Дели далеко, до Бенареса еще
дальше.

-- По дорогам и на поездах. Спустившись с Гор, я от
Пантханкота приехал сюда на поезде. Он идет быстро. Я сначала
удивлялся, видя, как по бокам дороги высокие столбы тянут и
тянут за собой нити,-- он показал жестами, как наклоняются и
кружатся телеграфные столбы, мелькающие мимо поезда,-- но потом
у меня затекли ноги и мне захотелось идти пешком, как я привык.
-- А ты хорошо знаешь, куда идти?-- спросил хранитель. -- О,
что касается этого, только расспроси и заплати деньги,-- и
назначенные лица отправят тебя в назначенное место. Это я знал
еще у себя в монастыре из верных источников,--гордо промолвил
лама.

-- А когда ты тронешься в путь?-- Хранитель посмеивался
над этим смешением древнего благочестия и современного
прогресса, которые так свойственны Индии наших дней.

-- Как можно скорее. Я пойду по местам, где протекала
жизнь Владыки, пока не дойду до Реки Стрелы. К тому же имеется
бумага, где написаны часы отхода поездов, идущих на юг.

-- А как насчет пищи?-- Ламы, как правило, носят при себе
добрый запас денег, но хранитель хотел знать об этом точнее.

-- Во время путешествия я беру с собой чашу учителя для
сбора подаяния. Да, как ходил он, так пойду и я, отказавшись от
сытой монастырской жизни. Когда я покидал Горы, со мной был
чела (ученик), который просил милостыню за меня, как того
требует устав, но мы задержались в Кулу, он заболел лихорадкой
и умер. Теперь у меня нет челы и я сам возьму чашу для сбора
подаяний и этим дам возможность милосердным людям приобрести
заслугу,-- он храбро кивнул головой. Монастырские ученые не
просят милостыни, но лама был необыкновенно одушевлен своей
идеей.

- Да будет так,-- улыбнулся хранитель А теперь позволь и
мне приобрести заслугу. Мы оба мастера -- и ты, и я. Вот новая
записная книжка на белой английской бумаге, вот отточенные
карандаши -- два и три, толстые и тонкие, все они хороши для
писца. Теперь одолжи мне твои очки.

Хранитель посмотрел через них. Они были сильно поцарапаны,
но почти соответствовали его собственным очкам, которые он
вложил ламе в руку со словами: -- Надень-ка эти.

-- Перышко! Прямо перышко на лице!-- Старик в восторге
обернулся, морща нос.-- Я почти их не чувствую. И как ясно
вижу!

-- Они из билаура-- хрусталя, и их нельзя поцарапать. Да
помогут они тебе найти твою Реку, ибо они -- твои.

-- Я возьму их: и карандаши, и белую записную книжку,--
сказал лама,-- в знак дружбы между жрецом и жрецом, а теперь,--
он порылся у себя за кушаком, отстегнул ажурный железный пенал
и положил его на стол хранителя,-- вот тебе мой пенал на память
обо мне. Он старый, такой же старый, как и я.

Это был пенал старинной китайской работы из железа,
плавленого забытым в наши дни способом, и коллекционерское
сердце хранителя дрогнуло. Никакие уговоры не могли заставить
ламу взять подарок обратно.

-- Когда я вернусь, отыскав Реку, я принесу тебе
рисованное изображение Падмы Самтхоры, подобное тем, которые я
рисовал на шелку в монастыре. Да, и еще изображение Колеса